Я вижу тебя (ЛП) - Дорн Линн Ван - Страница 44

Раньше Олдридж ни в ком не нуждался, а теперь стал зависеть от Мигеля. Профессор жаждал его компании, что раньше в отношении никого другого не случалось. Все в Мигеле казалось Олдриджу очаровательным: его легкие улыбки и острый юмор. Но помимо этого, в первую очередь Мигеля волновало благополучие Олдриджа. Мужчина впитывал доброту и заботу Мигеля, как увядавшее комнатное растение, которому наконец дали достаточно воды и солнечного света.

Вдобавок к этому — или, скорее всего, именно по этой причине — Олдридж стал привыкать к прикосновениям Мигеля. Поэтому он стал очень тосковать, особенно, когда они провели столько времени порознь. Все еще было немного страшно — только мысли о подавленном и беспомощном состоянии заставляли Олдриджа вздрагивать — но интимные прикосновения Мигеля были чудесными, и мужчине хотелось большего. В какой-то момент, ему хотелось дать Мигелю все. Но пока он будет стараться делать для парня все возможное и надеяться, что этого будет достаточно.

Олдриджу уже нравилось присутствие Мигеля в своей постели. Это было правильным — едва ли необходимым. Все в молодом человеке его манило: запах, тихое сонное дыхание, копна темных растрепанных волос, рассыпавшихся по подушке, тепло его тела и само присутствие.

Одного только наблюдения за Мигелем, казалось, хватит Олдриджу на вечность: его взросление, зрелость, первые седые волосы в темной шевелюре и первые морщинки вокруг глаз. Мигель навсегда останется красивым. Олдридж в этом был уверен.

Мигель фыркнул во сне. Олдридж рефлекторно на это улыбнулся.

Можно было одним словом описать состояние Олдриджа — опьянен. Олдридж был опьянен.

«Было и еще одно слово — пугающее до чертиков и более опасное, так что лучше его задвинуть в сторонку. Потому что вдруг я ошибаюсь?»

Олдридж не знал ответа, и от попыток придумать хоть какой-то вариант спасло шевеление соседа по кровати. На мужчину сонно уставились большие темные глаза.

— Доброе утро, — голос Мигеля охрип ото сна.

— Доброе. Надеюсь, с самого утра у тебя нет занятий. Иначе, ты, скорее всего, опоздал.

Мигель потянулся.

— Не-не-не, papi. Таким только первокурсники и сумасшедшие занимаются. По понедельникам первая пара у меня начинается только после обеда. Физика в час, и биохимия в три, — он зевнул. — Сколько сейчас времени, кстати?

— Чуть больше восьми.

— Боже. Это же охренеть как рано. Но мне стоит пойти к себе и разобрать вещи, — он снова зевнул. — Желательно до занятий.

— А ты можешь еще ненадолго остаться? — спросил Олдридж.

Мигель выгнул идеальную бровь.

— Вы хотите, чтобы я задержался после занятий, Профессор?

«Мне нужен ты в моей постели».

— Именно. Я... Мигель?

— Да? — выдохнул он уже более мягко и нежно.

— Ты мне не безразличен. Ты же понимаешь?

Мигель мгновенно стал серьезнее.

— Да, конечно, — он протянул руку. — Могу я... могу я... к тебе прикоснуться?

Олдридж кивнул.

— Пожалуйста. В смысле... я хочу тебе предложить... я хочу попробовать...

Мигель погладил ладонью его щеку и потянул Олдриджа на себя.

— Можно тебя поцеловать? — выдохнул Мигель в губы мужчины.

Вместо ответа Олдридж подался вперед, касаясь его губами. Но после, он позволил Мигелю перехватить инициативу, опрокинувшись на спину вместе с парнем, удобно на нем устроившимся.

Олдридж готовился панике, дискомфорту, беспокойству, но никакой подсознательной негативной реакции не последовало. Лишь медленный, неторопливый стук сердца, который не нарастал и не грозил сокрушить мужчину. Олдриджу было комфортно. Более того, он чувствовал себя в безопасности. Мигель был надежным.

— Я хочу тебя, papi. Я так сильно тебя хочу. Мечтаю оказаться внутри тебя.

Олдридж заскулил, но «нет» не ответил. Одна только мысль страшила, но при этом очень интриговала. Представив себе Мигеля внутри своего тела, Олдриджа напрягся и содрогнулся от предвкушения.

— Но не сегодня утром, — проговорил Мигель. — Пока нет, — он поцеловал Олдриджа, скорее, извиняясь. — Но однажды.

— Когда? — Олдридж хотел, чтобы это день никогда не настал. Олдридж хотел, чтобы это случилось прямо сейчас. Он не мог определиться, чего хотел больше.

— Ты еще не готов. Мы не готовы, — Мигель скользнул рукой вниз и стиснул оба их члена в ладони. Медленно лаская вначале, а потом увеличивая скорость и давление. — Но очень скоро. Очень скоро я окажусь внутри тебя, и когда это случится, буду только я. Никаких лишних преград.

Олдридж застонал, по всему телу растекалось удовольствие, а мысли все были только о Мигеле.

— Я хочу, чтобы ты об этом подумал. Обо мне внутри тебя. Не всегда. Даже не в половину случаев. Мне нравится, когда ты сверху, papi. Безумно. Но мне нужно... — он запрокинул голову. — Ох, твою ж мать. Охрененно.

Олдридж готов был сам вот-вот взорваться, но сначала должен был спросить:

— Что тебе нужно?

Мигель ускорился: движения стали болезненнее, но именно это сбросило Олдриджа в пропасть. Он кончил, но Мигель продолжил. Боль и удовольствие смешивались в такой коктейль, что Олдридж сомневался, что сможет это пережить. Он подкидывал бедра, царапался, но Мигель все равно держался.

— Никаких преград. Кожа к коже, ах, блять! — Мигель откинул голову и бессвязно что-то прокричал во время оргазма. Но он продолжал, безжалостно надрачивая оба члена, заставив Олдриджа кончить еще раз, но лишь несколькими каплями. По телу, словно разряды электрического тока проходились, усиливая чувствительность.

«Мне кажется, я люблю тебя», — подумал Олдридж.

А потом мозг добавил сам, «черт возьми».

Они продолжили лежать: Мигель — сверху, а Олдридж — под ним. Оба были потными и тяжело дышали. А скоро еще и липкими станут.

Олдридж задал единственный безопасный вопрос:

— Сначала в душ или завтрак?

— Мы можем вместе помыться? — спросил Мигель. — И воду заодно сэкономим.

— Спорный вопрос.

Мигель скатился с Олдриджа.

— Ничего. Попробовать стоило. Но вот однажды.

— Ты можешь пойти первым.

— Спасибо, papi, — поблагодарил Мигель, но каким-то тусклым голосом. — Я быстро.

Олдридж остался лежать в одиночестве с подсыхающими зудящими каплями спермы на коже и мучиться сомнениями. Логика твердила, что мыться вместе глупо. Воды будет всегда не хватать. Поэтому один в любом случае будет мерзнуть в мыльной пене, а второй наслаждаться теплой водой. В кабинке скользко и опасно, а секс в душе — безрассудное мероприятие. И наконец, в Олдридже не осталось ни капли спермы. Он был досуха опустошен и даже слишком чувствителен. Если не ради секса, то совместный душ терял весь смысл.

Но с логикой соперничали два образа. Первый: Мигель на коленях со склоненной головой, волосы и кожа мокрые. Второй: его грустное и слегка разочарованное лицо, когда тот выбирался из постели и уходил в душ.

Олдридж свесил с кровати ноги, поднялся, и пошел за Мигелем, к которому неумолимо тянуло, как ночь за днем. Мигель не запер дверь и, похоже, даже не заметил присутствия Олдриджа. В помещении было влажно от пара, даже несмотря на включенную вентиляцию.

На зеркале, висевшем над раковиной, отчетливо виднелось нарисованное пальцем сердечко. Рядом смайлик и мультяшный член. Это, несмотря на нервозность, заставило Олдриджа улыбнуться.

Мигель обернулся на звук открывшейся дверцы кабинки. Сначала он выглядел удивленным, но потом по его губам растянулась довольная улыбка.

— Papi.

— Давай сбережем хоть немного воды, — проговорил Олдридж, чувствуя себя неловко и по-идиотски.

Мигель резко подался вперед и поцеловал.

— Давай я тебя помою. Можно?

— Зачем?

— Потому что я хочу, и потому что хочу везде тебя полапать, — Мигель насмешливо на него глянул.

Олдридж фыркнул.

— Если это доставит тебе удовольствие. Такое ощущение, что ты самый надоедливый из всех моих студентов.

Мигель взял мыло, вспенил его и медленными ласкающими движениями намылил грудь Олдриджа.