Я вижу тебя (ЛП) - Дорн Линн Ван - Страница 31

— Иногда. Но чаще всего мы просто расходились по разным углам. Я — в свой кабинет, а он — в свою спальню, поиграть на компьютере или посмотреть телевизор.

— А-а? У Тима была собственная комната? Очень необычно.

Олдридж отошел в сторону, и по спине Мигеля прошелся холодок. Парень отвернулся от окна и стал наблюдать за доком, снова разжигавшим камин.

— Кстати, сколько времени? Я оставил свой телефон внизу.

Олдридж поднял взгляд.

— Около пяти.

Мигель зевнул.

— Еще слишком рано вставать. Особенно в воскресенье. Даже несмотря на то, что нужно готовиться к экзаменам, — он плюхнулся обратно в кровать и закопался под одеяло.

— Какие у тебя на этой неделе экзамены?

— Иди ко мне. Твой, межличностная коммуникация, философия, химия и математика.

Олдридж вернулся к кровати, но остановился рядом и посмотрел на Мигеля.

— Ложись, старый ворчун. Еще рано, и в комнате слишком холодно. Я даже могу представить, что мы обнимаемся.

— Тебе это нравится? — Олдридж уступил и улегся под одеяло.

— Обниматься? — Мигель задумался. — Иногда. Особенно, когда холодно. Или был плохой день. Это не так плохо, — Олдридж, как труп, неподвижно и тихо лежал рядом, видимо не разделяя любовь Мигеля к объятиям. — Похоже, тебе это не нравится. Ничего страшного.

Олдридж хмыкнул.

— И видимо Тиму тоже, да? — интересно, когда Олдридж попросит Мигеля не лезть не в свое дело.

— Тиму нравилось личное пространство. Как и мне. Он переехал сюда, когда закончилась аренда в его прежней квартире, а он итак проводил практически все время здесь, занимаясь ремонтом. Тим словно был соседом. А потом, чуть позже, мы сохранили эту договоренность, потому что, думаю, так было всем проще. Мы пробовали спать вместе. Но я плохо сплю. Беспокойно и, если меня трогают, часто просыпаюсь. Тим постоянно ворочался во сне. Он всегла пинал и толкал меня ногами и руками. Поэтому спать раздельно — самое удачное для нас решение.

— Я спал, как убитый, пока не разбудил гром. Я мешал тебе? Толкал, пинал? Хотя, наверное, подушки помогли в этом случае. Надеюсь.

Олдридж слегка улыбнулся.

— Нет, ты не мешал, и, думаю, это связано с нашей «Линией Мажино».

— С нашим чем? А, ты про подушки! — Мигель расхохотался. — Я хочу быть Германией. А ты очень смахиваешь на Францию.

— Почему?

— Потому что Германия захватила Францию, чувак. «Линия Мажино» оказалась бесполезной.

Олдридж фыркнул.

— Надеешься пробить брешь в моей обороне?

«Боже, да. Во всех смыслах».

— Хм. Я передумал. Ты — Германия. Захвати мои границы, детка.

— Не понял? — Олдридж произнес это оскорбленно, но в голосе был слышен смех, поэтому Мигель продолжил.

Он с улыбкой повернулся на бок и уставился через барьер из подушек на Олдриджа.

— Разграбь мои города. Проникни в меня. Поглоти мою инфраструктуру. Бери меня грубо.

Брови Олдриджа сошлись на переносице.

— Дурак.

Мигель откинулся на спину.

— Un poquito. Estoy un poco cachondo.

— Что это значит?

— Я согласился, что немного дурак и немного возбужден.

— Кто бы сомневался, — фыркнул Олдридж, но, похоже, эта новость его не расстроила.

Еще одна вспышка молнии осветила комнату, а следом бахнул гром. В ярком свете Олдридж казался еще красивее, кожа бледнее, а сам он весь хрупкий, как одна из фарфоровых статуэток abuela.

— Тебе не нравится утренний секс, док?

Олдридж закрыл глаза.

— У меня никогда его не было.

— Но... — Мигель постарался представить, как можно, дожив почти до сорока лет, ни разу не воспользоваться своим утренним стояком. Ужас. — Вообще никогда? Черт, — парень вспомнил каждый утренний минет, всех девушек, скакавших на его члене, о сержанте, который тайком пробирался в его постель для взаимного утреннего минета, и о том удовольствии, когда просыпался от чужой руки на ноющем стояке. — Хочешь это исправить?

— Что?

Мигель слегка сдвинул подушку, которая в свою очередь уперлась в Олдриджа.

— Ты, я и неэффективная линия обороны. Я могу пасть под твоим могучим немецким натиском.

— Угу, — это должно было прозвучать снисходительно — на что видимо и рассчитывал Олдридж — но в итоге вышло заинтересованно.

«Попался».

— Ага, — Мигель сорвал с себя футболку и вылез из пижамных штанов. Он приласкал свой твердый член, гадая, возбудился ли док тоже. Мигель очень на это рассчитывал. — Я весь твой. Обнаженный и беззащитный. Жду, когда меня завоюют. Но сначала нужно избавиться от этого досадного барьера.

Олдридж фыркнул.

— Озабоченный паршивец.

— Молодой человек со здоровым сексуальным аппетитом.

— М-х-м, — неясно промычал док.

Мигель попробовал еще раз.

— И еще я молодой человек, обманом пробравшийся в постель своего преподавателя. Профессор, кажется, мне нужно преподать урок.

Олдридж повернулся на бок.

— В каком смысле?

Мигель пошире распахнул глаза.

— Я плохой. Очень плохой студент. И только вы можете наставить меня на путь истинный, — Мигель еще пару раз провел кулаком по члену и выгнул спину от удовольствия.

— Руки убрал, — низким голосом потребовал Олдридж.

«Ох, блять, наконец-то».

— Да, Профессор, — Мигель закинул руки за голову. — Я очень виноват. Как я могу искупить свою вину?

— Лежи неподвижно, — произнес Олдридж. — и прими все, что заслужил.

— Принять что?

— Все.

Мигель лежал на спине, сцепив руки за головой и слушая грохот пульса в ушах, и ждал. Олдридж практически сразу разрушил укрепление из подушек. Он без разбора раскидывал их во все стороны. А потом восхитительно обнаженный оказался на Мигеле, как немецкие войска, наступавшие на территорию Франции. Олдридж словно всерьез воспринял слова Мигеля и принялся по-настоящему завоевывать его тело.

Мужчина прикусывал и вылизывал Мигеля повсюду, безжалостно оставляя метки на его теле и вынуждая того, сначала всхлипывать, затем вскрикивать и в конечном итоге закричать. Одновременно с этим Олдридж гладил тело парня, избегая единственную часть, которая больше всего нуждалась в ласке: член Мигеля.

Док быстро натянул презерватив, но много времени на подготовку Мигеля не тратил, лишь смазал обоих и подхватил одну ногу парня, отводя ее в сторону. Все тело Мигеля болело, но он все равно хотел и был готов к горячему проникновению профессорского члена.

— Блять, — процедил Мигель, чувствуя себя до предела заполненным.

— Все еще плохой мальчик? — Олдридж бесконечно медленно подавался назад, и с той же черепашьей скоростью двинулся обратно.

— Боже. Да. Да, Профессор, — Мигель в отчаянии вцепился в собственные волосы. Ему до боли хотелось коснуться Олдриджа, но он обещал.

— Тебе нужно преподать урок? Твоя задница хочет наказания?

— Да!

— Да, кто? — Олдридж прикусил тугой сосок и согнул ногу Мигеля под немыслимым углом. Болезненно, но при этом волшебно.

— Да, Профессор!

— Отлично, — док наконец коснулся изнывающей плоти Мигеля, но только для того чтобы крепко сжать.

Агония и блаженство одновременно уничтожили остатки самообладания Мигеля. Он закричал.

— Будешь вести себя хорошо? — Олдридж ускорился, но кулак на члене Мигеля едва расслабил.

«Если наказание будет таким же, то вряд ли».

— Да, Профессор.

— Чувствуешь вину за свое поведение?

«Даже близко нет».

— Да, Профессор.

Олдридж еще немного ослабил хватку на члене и начал его медленно поглаживать.

— Кончишь для меня?

«Постараюсь». Мигель был уже на грани. Он чувствовал, как пытался прорваться наружу оргазм и разорвать Мигеля на части. Олдридж накрыл поцелуем его рот, жадно прикусывая губы и язык. Совершенно, безупречно, прекрасно.

— Кончай. Хорошие мальчики кончают по первому требованию.

— Да, Профессор, — Мигель кончал жестко, сердце словно взорвалось от радости, разливаясь по руке Олдриджа и животу Мигеля. Несколько минут спустя мужчина присоединился.