Я вижу тебя (ЛП) - Дорн Линн Ван - Страница 21

Олдридж забавно промычал с членом во рту, и Мигель охренеть как порадовался, что руки зафиксированы за спиной, потому что он ужасно хотел запустить пальцы в профессорские волосы. Они, наверняка, мягкие, и идеальной длины, чтобы за них хвататься. Но вместо этого Мигель стиснул покрепче зубы и уперся в скованные руки, одновременно наслаждаясь и переживая то, с какой безжалостностью профессор тянул из него оргазм.

— Сейчас кончу, сейчас кончу, сейчас... ох, мать твою, блять, блять, да, блять! — такое ощущение, что он всю душу выплеснул в рот Олдриджа, оставив лишь оболочку собственного тела. — Охереть, боже мой, ты должен меня трахнуть, док. Просто обязан.

Олдридж поднял на Мигеля взгляд. В уголке его губ была заметна капелька спермы, которую Мигелю ужасно хотелось слизать. Док выглядел уязвимым и испуганным, словно зашел слишком далеко.

— Презервативов нет.

— У меня в кармане. В джинсах. На полу. Взял на всякий случай.

От этого профессор улыбнулся, одновременно мило и развязно. Он наклонился к джинсам Мигеля, пошарил в карманах и выпрямился.

— Какой хороший мальчик, — произнес он в равной степени удивленно и одобряюще.

— Твой хороший мальчик, — добавил Мигель, надеясь, что это, все-таки, правда, по крайней мере, для него самого. — Поцелуй меня.

Олдридж снова прижался к его губам, наполняя рот Мигеля вкусом собственной спермы. Ему было интересно, будет ли это пошло или гадко, или оба варианта сразу, но на самом деле оказалось очень даже сексуально. Невероятно. Запредельно. Мигель хотел, чтобы поцелуй длился бесконечно, пока вкус не исчезнет совсем.

— Умоляю, — простонал Мигель, когда Олдридж разорвал поцелуй.

— Тебе еще больно? Ну знаешь. С прошлого раза?

Мигель энергично замотал головой.

— Нет. Вовсе нет. Ну, может быть, un poquito[21], но ничего страшного. Estoy bien[22].

Олдридж зарычал — адски сексуально — и потянул Мигеля со стола.

— Пойдем.

— Куда? — спросил Мигель, неуклюже торопясь за доком, чувствуя себя при этом полным придурком, но желания потрахаться не теряя. Охренеть просто. Док превращал его в похотливого кобеля. — Наверх? — Мигель представил себе, какой могла бы оказаться спальня Олдриджа. И очень надеялся, что кровать у него большая.

— Нет. Слишком далеко, — док повернул в какую-то уютную комнату, очень напоминавшую гостиную, но без телевизора. В центре стояла огромная круглая подставка для ног. Олдридж накинул на нее плед и подтолкнул к ней Мигеля. — Устраивайся. Лицом вниз.

Мигель подчинился. Это был единственный разумный и рациональный способ действовать. Он чувствовал себя беззащитным и немного нелепым, но потом руки профессора коснулись его ноги, и вся неловкость испарилась.

— Скажи, что и смазка у тебя с собой. Она лежала в заднем кармане. Потому что...

Олдридж ударил его по заднице.

— Кто здесь главный?

Очень коварный и интересный вопрос. Технически — Олдридж, полностью одетый, в отличие от голого Мигеля, скованного наручниками и нагнутого над изысканным пуфиком. Но Мигель кое-что о контроле знал, и как это все работало тоже, и сейчас вовсе не профессор дергал за ниточки. Но, несмотря на это, или возможно именно по этой причине, Мигель ответил:

— Ты, papi.

Ладонь огладила ягодицу, по которой Олдридж не бил.

— Ты удивительный, Мигель. Ты знаешь? Ты идеален везде, — смазанный большой палец прошелся по анусу.

Мигель застонал. Никак не смог сдержаться.

— Мы так и не определились со стоп-словом, — произнес Олдридж. — Как я должен понять, что мне следует остановиться?

Мигелю хотелось проорать, что последним его желанием будет остановиться, но он заставил себя сосредоточиться, несмотря на дразнивший его до потери сознания палец.

— Можно, конечно, что-то придумать, но зеленый, желтый и красный проще запомнить. Papi, боже мой, да трахни меня уже.

Палец скользнул внутрь, двигаясь плавно туда и обратно. Затем к нему присоединился второй.

— Еще, блять. Еще.

Третий палец. Олдридж растягивал его с безжалостным терпением, заставляя Мигеля стонать и материться. Ловкие пальцы оглаживали простату — едва заметно, а потом грубее, выбивая весь воздух из легких Мигеля.

— Пожалуйста.

И наконец что-то горячее, твердое и одновременно мягкое проникло в его тело.

— Боже мой, — пробормотал Олдридж. — Такой узкий, — он вошел до упора. — Такой красивый. Все хорошо? Какой цвет?

— Verde[23], засранец. Зеленый, зеленый, зеленый!

Олдридж вышел на всю длину, а затем двинулся обратно. Скованные за спиной руки одновременно расстраивали и доставляли Мигелю неудобства, но было так круто от мнимой беспомощности. Его член, который уже тряпочкой должен был висеть, терся об одеяло, требуя третьего оргазма. Будет неприятно. Мигель это понимал, как и то, каким фантастическим будет оргазм. Охренительно эпичным.

— Ну же. Отымей меня. Жестче. Жестче! Я хочу завтра тебя чувствовать. Я всю чертову неделю хочу тебя чувствовать. Трахни меня!

Олдридж просунул руку между их телами и начал дрочить Мигелю.

— Я не кончу раньше тебя. Так что давай. Я знаю, ты можешь. Непослушный мальчик. Давай же, мать твою. Кончи для меня.

И Мигель кончил, жестко, было больно и охренительно, и в тот момент парень подумал, что если бы умер прямо сейчас, оно того бы стоило.

Олдридж вышел из него и горячими струями кончил на спину.

— Черт, — пробормотал он. — Блять. Ничего страшного, что я кончил на тебя? Наверное, нужно было сначала спросить.

А Мигель, по ощущениям которого в теле не осталось ни одной косточки, заржал так, что перехватило дыхание. 

Глава 18

Олдридж получает именно то, что ему так необходимо

Пятница, 6 декабря.

Гостевая ванная.

Эванстон, штат Иллинойс.

Удерживая левой рукой использованный презерватив, Олдридж поднялся и обвел взглядом Мигеля. Он по-прежнему был прекрасен, даже скованный идиотскими наручниками с розовым мехом. Шея и спина — изящные, кожа — гладкая, темно-золотистого оттенка, мышцы под ней фактурно выделялись. Олдридж с легкостью мог рассмотреть каждую в отдельности: трапециевидные, дельты, широчайшую мышцу спины и наружные косые мышцы живота. Мигель был самым прекрасным созданием из всех виденных Олдриджем, который вообще не имел представления, что с ним делать.

Помимо того, чтобы расстегнуть наручники. Это он мог. Но едва он успел склониться, как Мигель сделал непонятное движение большими пальцами, и наручники отстегнулись, сорвавшись с его запястий прямо на пол.

— Прости, — Мигель задыхался от собственного смеха. — Не сдержался. Боже. Это было очень ярко. Я сейчас... — он неопределенно махнул рукой в сторону улицы. — Дай мне минутку. Или десять. Черт.

Олдридж ушел в сторону кухни, где выкинул презерватив в мусорное ведро. Мужчина вымыл руки, поправил на себе одежду, собрал все раскиданные вещи Мигеля и вернулся в гостиную. Сейчас сердце грохотало громче, чем во время секса. Эта часть его всегда пугала.

Мигель сидел на диване, завернувшись до талии в плед, сброшенный Олдриджем на пуфик.

— Ох, эй. Одежда. Круто, — парень протянул руку и слегка поморщился.

— Тебе больно, — Олдридж почувствовал себя гадко. — Я сделал тебе больно.

— Я сам тебя об этом попросил, papi. Estoy bien.

Олдридж прищурился.

— Ты пытаешься пассивно-агрессивно обучить меня испанскому?

— Un poco, — Мигель большим и указательным пальцами показал примерно полсантиметра.

— Но больно тебе не должно быть, — Олдридж на мгновение замолчал, вспомнив свой последний раз снизу. А потом перед глазами встала Луна. «Забота после секса, бестолковый. Есть такое понятие, если вы не в курсе». Сейчас именно это нужно? Это очень важно? Внезапно, Олдридж захотел позаботиться о сидевшем на его диване молодом парне.