Ястребы над Шемом - де Камп Лайон Спрэг - Страница 7

Мягко освещенная комната была пуста, но откуда-то доносились болезненные крики женщины. Затем послышались раскаты мелодичного смеха, также женского, неописуемо мстительного и злобного.

Конан резко повернул голову, чтобы поймать направление звука. Затем он начал присматриваться к драпировке за арками, стараясь разглядеть потайную дверь.

Зерити разогнулась и бросила на пол тяжелый кнут. Обнаженная фигура, привязанная к дивану, была исполосована красными рубцами с головы до пят. Это, однако, была лишь прелюдия к более ужасной пытке.

Ведьма взяла в своем кабинете кусочек угля, которым она нарисовала сложную фигуру на полу, приговаривая таинственные заклинания человеко-змеи, правившей Стигией до Катаклизма. Поставив в каждом из пяти углов фигуры по маленькой золотой лампе, она подбросила в огонь по щепотке пыльцы пурпурного лотоса, растущего на болотах южной Стигии. Комнату заполнил странный, до тошноты сладкий запах. Затем она стала говорить заклинания на древнем языке, умершем более трех тысяч лет назад еще до появления в исчезнувшей империи Ахерон пурпурного Питона.

Постепенно появилось что-то похожее на темное облако. Руфия, полуживая от боли и страха, приняла его за столб пыли. Над бесформенной массой появилась пара светящихся точек, похожих на глаза. Руфия почувствовала пронизывающий холод, будто эта масса вытягивала из нее все тепло. Облако казалось черным, но не очень большой насыщенности. Постепенно оно уплотнялось, однако Руфия видела стену позади этой бесформенной массы.

Зерити наклонилась и задула лампы: одну, другую, третью, четвертую. Комната, освещенная последней лампой, теперь была охвачена полумраком. Столб дыма был едва различим. Лишь два светящихся глаза маячили в темноте.

Голоса снаружи заставили Зерити обернуться. Можно было понять, что кричат очень громко, хотя звук был приглушенным. Это были голоса мужчин.

Зерити возобновила свое колдовство. Но ее снова прервал злой голос зуагирца. Ворвался Имбалайо. Его зубы и глазные яблоки блестели в свете лампы. С меча стекала струйка крови.

— Пес! — вскинулась Зерити, подобно потревоженной змее. — Зачем ты здесь?

— Женщина, которую ты забрала у меня! — заорал Имбалайо. — Город восстал и небеса разгневаны! Отдай мне женщину или я убью тебя!

Зерити посмотрела на свою соперницу, вытащила кинжал, усыпанный драгоценными камнями и воскликнула:

— Хотеп! Хафра! Помогите мне!

Чернокожий генерал с ревом сделал выпад. Гибкость проворной стигийки не помогла. Широкий клинок пробил ее тело насквозь и вышел между лопаток на целый фут. Задыхаясь от крика, она покачнулась и кушит выдернул из нее меч. В этот момент в дверях появился Конан с мечом в руках.

Приняв киммерийца за одного из слуг ведьмы, кушит, устрашающе размахивая мечом, устремился к нему. Конан отскочил назад. Меч просвистел в сантиметре от его горла и вгрызся в наличник двери. Отскочив, Конан атаковал его с тыла. Невероятно как черный великан мог успеть оправиться от промаха и парировать удар. Имбалайо сумел изогнуть тело, руку и клинок и встретил удар, который бы подкосил любого другого просто от толчка.

Под звон мечей они двигались по комнате. Вдруг лицо Имбалайо исказилось от догадки. Он отшатнулся назад с криком «Амра!» Теперь Конан был вынужден убить этого человека. Хотя он не помнил, где видел его раньше, кушит узнал вождя команды черных корсаров, которого звали Амра или Львом. Они грабили побережье Куша, Стигии и Шема. Если бы Имбалайо раскрыл эту тайну пелиштийцам, мстительные шемиты разорвали бы его на части. Хотя они жестоко враждовали между собой бы объединились, чтобы уничтожить кровожадного варвара, сеявшего разбой на их побережье.

Конан сделал выпад, потеснив Имбалайо назад. Затем сделав обманное движение, нанес удар, целясь по голове кушита. Удар был такой силы, что прижал меч Имбалайо к его бронзовому шлему. Меч Конана, имевший глубокие зазубрины, обломался по самую рукоятку.

Два воина стояли вплотную друг к другу. Налитые кровью глаза черного воина искали уязвимое место на теле Конана. Его мускулы напряглись для заключительного прыжка и удара.

Конан швырнул обломок меча в голову Имбалайо. Пока тот уклонялся от удара, Конан собрал свой плащ в левую руку, а правой рукой выхватил свой кинжал. У него не было иллюзий: он не мог выиграть бой этим зингаранским способом. Кушит, передвигаясь как кошка, был совсем не похож на неуклюжую гору мышц наподобие Келуки. Это была отличная мобильная машина смерти, почти такая же быстрая как и Конан. Взмах меча и...

Бесформенное облако, незамеченное в темноте, подошло сзади и повисло на шее Имбалайо. Имбалайо закричал так, как будто его поджаривают живьем. Он извивался и лягался ногами, пытаясь достать спины своим мечом. Но светящиеся глаза существа оставались невозмутимы. Оно продолжало обволакивать его и потихоньку оттаскивать назад.

Конан отшатнулся назад. Животный страх перед сверхъестественным поднялся как ком в горле.

Крики Имбалайо прекратились. Темное тело соскользнуло на пол с мягким чавкающим звуком. Облако исчезло.

Конан осторожно приблизился. Смятое тело Имбалайо было странного бледного цвета. Как будто демон вынул из него кости и высосал кровь, оставив лишь мешок тела и несколько внутренних органов. Киммериец вздрогнул.

Всхлипывание со стороны дивана привлекли его внимание к Руфии. Двумя прыжками он достиг ее и перерезал веревки, которыми она была привязана. Она села, продолжая молча плакать. Вдруг они услышали голос:

— Имбалайо! Именем всех злодеев отзовись, где ты? Пора выступать! Я видел, как ты вбежал сюда!

Фигура в шлеме и кольчуге ворвалась в комнату. Маздак отшатнулся при виде тел и закричал:

— О, проклятый дикарь, зачем ты убил Имбалайо? В городе восстание. Анакийцы воюют с кушитами, у которых и без того дел невпроворот. Я выступаю со своими людьми на помощь кушитам. Что касается тебя — я по-прежнему обязан тебе жизнью, но всему есть предел! Убирайся из города, чтобы я тебя больше не видел!

Конан усмехнулся.

— Это не я убил его, а один из демонов Зерити, после того как он убил ведьму. Посмотри на это тело, если ты не веришь мне.

Пока Маздак смотрел Конан добавил:

— Ты не хочешь поприветствовать свою давнюю подругу Руфию?

Руфия пригнулась за спиной Конана. Маздак закусил свой ус.

— Хорошо. Я возьму ее назад в свой дом. Мы должны...

Отдаленный шум толпы стал слышнее.

— Я должен идти, чтобы не допустить мятежа. Но как я могу оставить бродить ее по улицам голой?

Конан сказал:

— Почему бы тебе не поддержать анакийцев, которые будут так же счастливы избавиться от сумасшедшего короля, как и асгалунцы? Так как Имбалайо и Отбаал мертвы, ты — единственный генерал в Асгалуне. Возглавь восстание и свергни безумного Акхирома. А на его место поставь какого-нибудь кузена-неженку или племянника. Тогда ты станешь настоящим властелином Пелиштии!

Маздак, слушавший будто в забытьи, вдруг рассмеялся.

— Идет! — закричал он. — По коням! Отведи Руфию в мой дом и возвращайся сражаться на стороне гирканцев. Завтра я буду править Пелиштией и ты сможешь просить любой награды. А теперь прощай!

Гирканец, вскинув плащ, вышел из комнаты. Конан повернулся к Руфии:

— Оденься, гурия.

— Кто ты? Я слышала, Имбалайо назвал тебя Амрой...

— Не произноси это имя в Шеме! Я — Конан из Киммерии.

— Я слышала, как о тебе говорили, когда была близка с королем. Не веди меня в дом Маздака!

— Почему? Он будет настоящим правителем Пелиштии.

— Я слишком хорошо знаю эту холодную змею. Лучше возьми меня с собой! Давай ограбим этот дом и убежим из города. В этой суматохе никто нас не остановит.

Конан усмехнулся.

— Ты соблазняешь меня, Руфия, но сейчас расположение Маздака слишком много значит для меня. Кроме того, я пообещал ему доставить тебя в его дом. Я люблю держать слово. Теперь одевайся или мне придется тащить тебя как есть.

— Хорошо, — сказала Руфия, немного успокоившись, но затем остановилась.