Пандемия (СИ) - Нилин Аристарх - Страница 41

— Хорошо, — снова стал размышлять Аркадий, — а если допустить, что он никуда не пойдет, и никому ничего не сообщит? Что тогда? Как только базу обнаружат, и все всплывет, он сразу станет одним из членов бандитской, даже скорее террористической шайки, и тогда его объявят в розыск и, следовательно, в случае обнаружения, он подпишет себе четвертак, а то и пожизненное. Да, положение у него не из лучших. Что же, каждый сам выбирает, как ему быть, вот, к примеру, Гулавин. Отказался работать. Женой пожертвовал. Седым стал в момент, когда наблюдал, как его жену медленно скальпелем резали, и кровь прямо в таз стекала, чтобы пол не пачкать. Вот это я понимаю человек. А остальные? Так, нажали на них, пригрозили домочадцами, и как милые работали не покладая рук.

— И все же, как поступит Новиков? Трудно ответить, может спросить? — Аркадий снова взглянул на Новикова. Тот прикрыл веки, и со стороны казалось, что он спит.

— Спите, Леонид Сергеевич?

— Нет.

— Что так, совесть гложет? — задал он вопрос, как бы провоцируя начало разговора.

— А вас нет?

— Меня, нет. Мой паровоз жизни летит на всех порах в преисподнюю, тут, как говорится, поздно о совести думать. Оттянуть бы время немного, вот вопрос, который стоит на повестке дня, а остальное так, мелочь.

— Зря. Совесть и душа, вот две вещи, о которых никогда не поздно думать.

— Эка вы спохватились о душе и совести думать. Раньше об этом надо было. А сейчас, что вы, что я, по уши замараны. Что с повинной придем, что так поймают, все едино, разве что к стенке не поставят, а пожизненный срок дадут. Сколько людей-то мы с вами на тот свет отправили а, не считали?

— Нет, — мрачно ответил Новиков.

— И правильно, я тоже не считал, как за сотню перевалило, так перестал. А чего их считать, одно слово, расходный материал, не так ли?

— Послушайте, Аркадий Викторович, ведите лучше машину, итак на душе тошно, что в пору выйти из машины и бросится с моста.

— А кто вам мешает, могу остановиться, если есть желание?

— Желание есть, только кишка тонка.

— А, вот с этого и надо начинать. Именно, кишка тонка. Мы совершаем поступки, говорим о душе, совести, гуманизме, а когда встает вопрос, как быть, что делать, ссылаемся на обстоятельства. Нет, дорогой мой, все это чушь собачья. Жить хочется, банально, но факт. Даже не жить, а скорее выжить, и притом, любой ценой. И вот тут мы начинаем цепляться за что угодно: за детей, родных и близких, обстоятельства и тыр-пыр, что придет в голову. А уже потом начинаем говорить о совести и душе. А что же сначала-то о них не подумать? Или можно попросить потом у господа прощения? Вдруг простит?

— Вы так говорите, словно к вам это не имеет никакого отношения.

— Ко мне нет.

— Почему вы так считаете?

— Потому что я изначально готов к тому, что совершаю. Меня не мучает совесть, не болит душа. Нет, где-то в глубине, может и болит, но не настолько, чтобы распускать по этому поводу слюни, и горевать о необдуманных поступках. Они измеряются ценой, которую мне платят, чтобы я совершал их. И знаете что, думаю, таких людей как я, достаточно много. Возьмите, к примеру, забойщиков скота, копателей могил, палачей или даже наемных убийц. Думаете, они мучаются совестью? Уверяю вас, вряд ли.

— Вы взяли совершенно не сопоставимую категорию людей.

— Возможно, это я так, к примеру. И тем не менее. Если человек много лет занимается тем, что забивает домашнюю скотину, он что мучается совестью? А люди, которые служат в спецчастях, и участвуют в карательных акциях, или те же наемники? Да мало ли людей, которые за деньги, готовы весь мир пустить под откос, лишь бы получить свою долю от общего пирога?

— Может быть, я не хочу с вами спорить.

— Не хотите, потому что вам трудно привести доводы, опровергающие меня.

— Возможно и так.

— И все же, Леонид Сергеевич, как поступите, отнесете ампулу или как улитка, в домик спрячетесь, авось не найдут?

— На авось, только дураки надеются.

— Очень умное изречение. Целиком с вами согласен, только ответ ваш какой?

— Не знаю.

— Не знаю, или просто не хотите сказать.

— Считайте что так.

— Ясно, — Аркадий снова мельком взглянул на Новикова. В его взгляде читалась одновременно ненависть и страх.

— А он не так прост, как кажется, — подумал Аркадий, — А что если он решил пойти с повинной и при этом меня с собой привести? Дескать, вот сдал вам главного садиста рода человеческого, а с ним в придачу все четыре ампулы с вирусом? А вот это я как-то не учел. А может высадить его по дороге, и пусть себе добирается пешком до Москвы? Как же, а если он тут же побежит к первому встречному легавому, чтобы меня срочно начали искать на этих сраных Жигулях? Как все тошно и противно. Надо что-то решать.

Проскочив Талдом, Аркадий выскочил на трассу. По обеим сторонам тянулись сплошные леса. Ни деревень, ни дачных участков. Проехав несколько километров, он неожиданно свернул с дороги и остановился.

— Что-то случилось? — произнес Новиков.

— Нет ничего, устал, хочу отдохнуть малость, а заодно отлить надо. Вы как, не желаете?

— Пожалуй.

Аркадий увидел, как Новиков осторожно положил дочь на сиденье. Видимо она, все это время спала и сидела, прижавшись к отцу. Леонид Сергеевич вышел из машины и, пройдя несколько метров, встал возле сосны. Аркадий стоял неподалеку. Времени на размышление больше не было. Он вынул пистолет, оснащенный глушителем, и, сделав шаг в сторону, выстрелил Новикову в спину. Тот согнулся в коленях и упал в снег боком. Аркадий спокойно подошел к нему и, обшарив карманы, с удивлением обнаружил, что контейнера с ампулой нет.

— Где ампула? Слышите, куда вы её спрятали?

Новиков приоткрыл было рот, чтобы что-то произнести, но струйка крови, потекла по щеке и алым пятном окрасила снег.

— Проклятье, — выкрикнул Аркадий, и со злости, трижды выстрелил в уже мертвое тело. Швырнул пистолет в сторону, потом вернулся в машину, посмотрел, что девочка продолжает мирно спать, завел мотор и погнал к Москве.

Спустя полтора часа, он медленно въехал в город, и страхи и волнения стали постепенно уходить на второй план. Теперь надо было думать, что делать дальше. Он проехал до Савеловского вокзала, припарковал машину на стоянке, и осторожно вышел из машины. Девочка так и не проснулась. Всю дорогу Аркадий держал печку включенной, и потому в машине было тепло, и она мирно спала, не ведая о судьбе отца.

Аркадий осмотрелся по сторонам и деловито и спокойно, зашагал прочь. Первая часть его плана была решена. Предстояло решить вопрос с жильем, а затем основательно подумать, что делать с ампулами, прежде чем пускаться в авантюры с их продажей.

Глава 7

— Грейнмар на связи.

— Привет дружище, — раздался бодрый голос Рудебонга, дежурного на станции слежения за мониторингом планет.

— Рад слышать. Что нового?

— Поступили данные сразу с трех спутников слежения, расположенных в Солнечной системе и находящиеся на орбитах одной из обитаемых планет.

— Надо понимать сигнал означает, что нам пора поднимать свои задницы от лежбищ и собираться в дорогу?

— Ты как всегда угадал.

— Так всегда, не успеешь соснуть часок, другой, как где-то очередное ЧП, и мы должны лететь, чтобы предотвратить его, прежде чем планета развалится на части из-за того, что живущие на ней дикие племена не умеют обращаться с силами природы, которые они решили покорить.

— Именно так. Ты правильно мыслишь, друг мой. Поэтому и работаешь в нашей конторе.

— Хорошо, когда стартуем?

— Как только получу подтверждение со спутников, что требуется вмешательство.

— Понял, готовлю команду к отлету.