Пандемия (СИ) - Нилин Аристарх - Страница 28

— Да.

— В таком случае, всего доброго. С женой и дочерью увидитесь сегодня, чтобы не было никаких сомнений что я блефую.

Аркадий вышел и закрыл за собой дверь.

Павел и Артем молча подъезжали к Москве когда начинал брезжить рассвет. Павел кемарил и голова то и дело свешивалась на бок, в сторону бокового стекла. Наконец он не выдержал и включил приемник. FM-диапазон наконец-то ожил и найдя Авто-радио.

— Не возражаешь? — спросил он у Артема.

— Нет, я тоже люблю слушать музыку. Сделай погромче, полнее воспринимаешь.

— Особенно когда вещь хорошая.

— Точно.

— Как считаешь, сможем найти фургон?

— Будем стараться, только я сомневаюсь, что они его уже не отправили в утиль. Наверняка где-нибудь утопили или сожгли.

— Думаешь?

— Если судить с какой тщательностью они заметают следы, явно прослеживается почерк человека, который хорошо знаком с нашей работой, а может и работал в нашей системе или в службе безопасности.

— Возможно и так, но ведь где-то они должны проколоться.

— Уже прокололись. Парень-то от них сбежал. Должны быть следы, обязательно.

— Думаю, надо начать поиски этого самого Аркадия.

— Правильно, приедем, с этого и начнешь.

— Есть, товарищ капитан, — Павел посмотрел в сторону Артема и рассмеялся. Тот тоже. До Москвы оставалось не более получаса езды.

Аркадий наблюдал в монитор за поведением Финогина и слушал в динамик о чем он разговаривает с женой и дочерью. Подошедший Борис остановился возле него.

— Что скажешь?

— Этот будет работать из-за страха за семью, и при этом весьма добросовестно, уверен.

— Ты прямо психолог.

— Любой врач должен быть немного психологом, иначе нельзя, — специфика работы.

— Понятно.

— А как Али так оперативно удалось его из Новосибирска привезти?

— Нам крупно повезло. Лето, сезон отпусков. Его взяли прямо в поезде, когда он возвращался с юга, где отдыхал с семьей. Так что везти пришлось не из Сибири.

— Сняли с поезда?

— Даю. Али в этом смысле незаменимый человек. Его люди под видом милиции кинули ему пакет наркоты и взяли с вещами как перевозчика, а дальше дело техники. У него все отработано.

— Из Новосибирска далековато будет везти, а ведь именно там самый крупный центр в области вирусологии.

— Во-первых, он не в самом Новосибирске, а в поселке. А кроме того есть и поближе центры.

— Это где же?

— А хотя бы в Белоруссии. И как говорится, звону меньше.

— Это как сказать.

— Не боись, нам главное, чтобы у нас все вертелось и крутилось.

— Ты прав. Нет, ты посмотри, как он смотрит на жену. Такой будет пахать и пахать, лишь бы они живы были.

— Наверное. Я всегда говорил, — во всем виноваты женщины. Не было бы их, меньше было бы проблем.

— Не скажи, сейчас для нас женский фактор положительную роль играет.

— Это да. Ладно, я пошел.

— Давай, — и Аркадий продолжил наблюдать за вирусологом.

К концу недели Али привез еще двоих. Один был специалистом в области генной инженерии. Молодой человек под два метра роста, выглядел худым и все время сутулился. Было ощущение, что он стесняется своего роста и поэтому ходит сгорбившись, отчего его сутулость становилась крайне заметной. Его доставили с перевязанной рукой, и как позднее узнал Аркадий, охранники ненароком умудрились сломать ему руку пока усмиряли в то время, когда пришел в сознание. Смотрел на всех зло и затравлено, и было неясно, согласится он работать или нет, к тому же у него не было каких-либо близких родственников.

Второй врач, пожилой мужчина, лет шестидесяти, специализирующийся на вирусной инфекции, был привезен вместе с женой. Пожилая женщина болезненного вида тряслась от страха и не переставая плакала.

— С этим будет проще, — решил Аркадий.

Однако его мнение оказалось ошибочным. Молодой человек практически сразу согласился и вдобавок поинтересовался тем, сколько он за это получит денег. Такой оборот явно озадачил Аркадия, и после консультации с Борисом пообещал ему миллион долларов, отчего тот пришел в неописуемый восторг и готов был приступить к работе немедленно. В противоположность ему, Гулавин, как звали врача, наотрез отказался работать, и хотя охранники несколько раз у него на глазах ударили его жену, он встал на колени и сквозь слезы умолял её простить его ради детей и внуков. Она молча перенесла удары и лежала на полу вся в крови.

— Странно, как меняется поведение человека. То хлюптела, а как бить стали, замолчала и ни слова не произнесла, только несколько раз вскрикнула от боли. Непонятно, чем мотивируются поступки и поведение людей?

Гулавин сидел на стуле. Руки были отведены за спинку и на них надеты наручники. Они сидели в лаборатории, и Аркадий спокойно смотрел ему в глаза.

— Не понимаю, почему вы упрямитесь? Вам не жалко свою жену и собственную жизнь? Поймите, сейчас не те времена, чтобы бороться за идеи, да и кому они нужны? Коммунизм давно кончился, капитализм тоже не подарок, но он хотя бы дает возможность заработать столько, сколько хочешь, было бы желание трудиться не покладая рук и вертеться двадцать четыре часа в сутки. Другое дело, что не все этого хотят, им подавай всё на блюдечке. Сегодня важно одно, приспособиться к условиям и существовать. Чем лучше приспособишься, тем лучше живешь. Простые истины, а вы, как монстр времен социализма. Может вы еще и член КПРФ?

— Нет, я не член КПРФ, но я врач и ученый. Моя задача спасать людей, а не выдумывать вирусы, способные их убивать. Ваши безумные затеи погубят в первую очередь вас, а потом и всех остальных.

— Вы заблуждаетесь. Наша задача создать вирус и выгодно его продать, чтобы другие могли создать вакцину. Разумеется, в руках военных, это может рассматриваться, как смертельное оружие, но ведь создатели любого оружия прекрасно понимали, что они делают и их разработки это не конфетки для детей, а оружие: ядерное, химическое, бактериологическое. Возможно их тоже мучила совесть, но жизнь такова, что если не они, то кто-то другой сделает это вместо них. Аксиома жизни не требующая доказательства. Или у вас есть возражения?

— Ваши доводы меня не переубедят. Я ничего делать не буду, — он замолчал. Аркадий сделал знак пальцем и один из парней, ударил лежащую женщину ногой, потом еще и еще раз. Она старалась не стонать, но невыносимая боль невольно вызывала крик, от которого лицо её мужа перекосилось. Он закрыл глаза, и что-то стал бормотать, шевеля губами.

— Молитесь доктор, молитесь. Только от вас зависит, будет она жить или нет. Гоша, хватит. Я дам доктору сутки подумать. Привяжи её на вытянутых руках к крюку, а он пусть сидит, смотрит на неё и думает. Пусть сам решает жить ей или нет.

Уже выходя из лаборатории, он посмотрел в сторону Гулавина и произнес:

— Считайте, что ваша жена первая жертва птичьего гриппа. Жаль будет если это будет так. У нас здесь, между прочим, неплохая компания специалистов собирается, можно было бы не только вирус разработать, но и сыворотку от него. Вот вам и ответ на мой вопрос, зачем создавать оружие. Для устрашения и для наживы, но можно одновременно быть и чудовищем и гуманистом.

— Да пошел ты, гуманист хренов, — произнес Гулавин и отвернулся.

Артем подвез Павла до дома.

— Давай поспи часика три, а потом к нам на Петровку. Обмозгуем план действий.

— Договорились, — Павел вышел из машины и пошел домой.

Мать сразу выглянула из комнаты, когда он появился на пороге квартиры и стал разуваться.

— Все нормально?

— Да вроде, да.

— Ты поешь, или сразу спать пойдешь?

— Потом, сейчас быстро ополоснусь и пару часиков вздремну. Как дома?

— Да…

— Мам, ты чего-то хотела сказать?

— Да нет, все нормально, — она улыбнулась и, повернувшись, закрыла за собой дверь.