Лось 2 (СИ) - Федорочев Алексей - Страница 37

— Да и насрать! — водка, наконец-то, сделала свое дело, и на этом оптимистическом высказывании я отрубился.

— Вставай! Вставай! — сквозь головную боль и туман кто-то настойчиво пробивался к моему сознанию, — Лось, я тебя убью!

— Лучше бы убил! — честно признался я Максу, который возмутительно прилично выглядел, протягивая мне банку рассола, — На хера ты меня растолкал?

— По радио приказ — всем военнообязанным и добровольцам явиться на пункты сбора. А кто-то у нас, помнится, капитан, не припомнишь — кто?

— Бля… — куда-то тащиться в моем состоянии — это, конечно, самое то! А с другой стороны — в мыслях опять выстроилась картинка, где три девчонки шагают на смерть, — буду чем-то занят, хоть отвлекусь. Кто бы сказал, почему я не могу себя простить? Мы с волчихами и друзьями не были, и троллили они меня постоянно, и сам знаю, что на их месте сделал бы меньше — у меня даже пистолета не было! Да и стреляю я из него не так, чтобы метко…

Эх, где бы взять психотерапевта, чтобы успокоил?

— Ты не виноват! — обняла меня Вика, закутывая в тепло своей души, — Это все блядские твари!

— Я на тебя плохо влияю! Всего три месяца, а ты уже со мной материться начала! — выдавил из себя благодарную улыбку.

— Так! Хватит! — хлопнул ладонью по столу Макс, — Где мой друг Лось, который прет напролом, не боясь ни черта, ни бога?! Заберите это сопливое чудовище и верните мне моего друга! Ты не виноват! Виновата малолетняя избалованная идиотка, которой приспичило утолить любопытство! А теперь ноги в руки — и марш на сборный пункт! Я с тобой!

— Ты-то зачем? Ты же не военнообязанный?

— Затем, что я доброволец! Встал и пошел!

Как говорил кот Матроскин: совместный труд, он облагораживает! В моем случае он еще отуплял, оставляя в голове одни команды: "Поднять! Утащить! Погрузить!" Как офицера меня поставили командовать сразу тремя бригадами добровольцев — разборщиков завалов. Военные, закрывая прорыв, повеселились знатно — чем ближе мы пробирались к эпицентру, тем больше было разрушений. К тому же схлопнутое окно не гарантировало смерти всех тварей, и из-под кирпичей вполне могла выскочить какая-нибудь кусачая пакость. Двое моих временно приданных подчиненных уже отправились в медпункт, нарвавшись на таких. Впрочем, гораздо чаще мы натыкались на трупы, которые уже начали пованивать, несмотря на холодную погоду.

— Нда… — растерялся Макс, выйдя на четвертый день к площади, с которой все началось, — Шуточка про безработного, похоже, вовсе даже не шуточка…

Фасадная стена здания университета отсутствовала напрочь. Как и у других зданий, окружавших площадь. В зияющих проломах виднелись закопченные парты, ветер носил по площади обрывки бумаг, на месте, где было окно, лежал обгоревший остов вертолета, жалобно скрипя погнутыми лопастями. А над всем этим сюрреалистическим зрелищем витал мерзкий запах сгоревших тварей.

— Тараном закрывали, что ли?

— А?.. — оторвался Макс от печального вида, — Окно там было?

— По-моему, да.

— Тогда, может и тараном… Само окно так не разрушить, но какую-то передышку взрыв у арки вроде бы дает. А может быть просто твари пилотов достали — некоторые, суки, высоко могут летать…

— Ну, что, девчонки, — обратился я к своей команде, — Глаза боятся — руки делают. Последний рывок!

Расчистка площади шла ударными темпами. Люди устали, но видимость конца монотонной и скорбной работы придавала сил.

— Все понимаю! Сумки, тетради, одежда… — измотанный Макс присел на подножку грузовика, — Но вот скажи — что здесь делает чемодан? Кто и что мог нести на учебу в чемодане? Или наоборот — за знаниями приехал? Чтобы побольше влезло?

— Да что ты к чемодану прикопался? — Я остановился перевести дух рядом с ним, — Человек, может, на вокзал ехал или наоборот с вокзала домой добирался…

— Надоело! — сплюнул на землю Макс, — Ты в курсе, что за это время только в центральной части еще восемь окон открылось?

— Откуда? — удивился я, — По радио тишина.

— Юлька вчера ночевать приходила, сказала. А сегодня ее в командировку с утра дернули и явно не на курорт! Надоело! — повторился он, — Вернется — женюсь, семейных на такие мероприятия не отправляют! А то думай тут!.. И вообще — распустят нас, Ван-Димычу звонить буду, пусть меня обратно берет. Надоело!

— Госпиталь не на переднем крае располагают, — попытался я его утешить.

— Скажи это людям, которые на том конце проспекта жили! — злобно тряхнул головой друг, — И с моей дурехи станется, может и на первый круг вызваться! Она же у меня ответственная! — он снова сплюнул на землю, — Вернется — в койку и ляльку, чтобы дома сидела, а не по окнам шарахалась!

— Так вот чего ты сегодня такой дерганый…

— Будешь тут дергаться… Шел себе человек спокойно, ехать куда-то собрался или домой торопился, гостинцы кому-то тащил… а его — раз!.. — Макс хмуро отпнул валяющиеся под ногами грязные обломки чемодана, — А она сейчас там…

— О! — вдруг уставился он на что-то за моей спиной, — А не по нашу ли это душу?

Обернулся. Среди суетящихся занятых уборкой людей в нашу сторону уверенно продвигалась процессия рослых военных.

— Если это наши — я их прямо расцелую! — пообещал товарищ, вставая и отряхиваясь.

— Не похоже, что-то, — мое зрение было чуть получше, чем его, и знакомых лиц я не различил, — Больше на всадниц смахивают…

— Жаль. Хочу в Муромцево.

— Я тоже хочу.

— Капитан Лосяцкий? — заметно прихрамывающая амазонка остановилась передо мной.

— Он самый.

Молодая женщина в шинели без знаков различия молча стала изучать мое лицо. В ответ стал рассматривать ее. Всадница с охраной-свитой — тут и к бабке не ходи, стать соответствующая. Лицо?.. Вроде бы что-то знакомое, кого-то напоминает, но с ходу сообразить не мог.

— Что она в вас нашла?! — возмущенным ломким голосом спросила пришедшая, а я вдруг понял, что она едва ли старше меня, а скорее всего даже младше.

— Вы бы еще конкретизировали, барышня…

— Она бросила папу! — возмущенно ткнула в меня пальцем незнакомка.

— Э-э-э…

— Держите! — в руках у девушки появился продолговатый сверток, — Это от нее! И не лезьте больше к нам!

Странная особа всучила мне что-то в тряпке и развернулась, знакомым движением смахивая с глаз челку.

— С ней все в порядке? — догадался я крикнуть в спину всаднице.

Та, не оборачиваясь, показала неприличный жест.

— И что это сейчас было? — спросил Макс, провожая взглядом шагающую обратно процессию.

— Судя по всему — Кровавая Белка собственной персоной.

— Хуяссе у вас отношения!

— Я ее впервые вижу. Точнее не впервые, но…

— Я понял. И что она тебе вручила?

Что за подарок, я уже догадывался, но, развернув холстину, все равно удивился — оттягивая руки тяжестью, на ткани сверкали голубыми отблесками починенная "Десница" и "Шуя".

— Фьюить, — протяжно свистнул Макс, — Царский подарок. Пожалуй, даже ценнее, чем твоя "Звезда"…

— Царский-то царский… только куда мне их сейчас девать?..

— А вот это точно за нами! — указал друг на вынырнувшую из-за грузовика женщину с нашивками фельдфебеля СБ.

— Капитан Лосяцкий Михаил Анатольевич? Кудымов Максим Юрьевич? — посыльная перевела вопросительный взгляд на Макса, — Прошу следовать за мной.

В здании, куда нас привели, Кудымов орал. Нет, он не орал… я даже слова такого не знаю, как он разорялся:

— Что значит — только я?! Вы что, объебались тут в доску? Все грибы с беленой скурили?! — и дальше больше.

Итицкая сила, уж на что я матершинник, но тут такие загибы шли в ход!

— Макс, — мои нервы не выдержали начавшегося по новому кругу цирка, — Вот даже я вижу очень простой выход…

— Твою мать, Лось, не лезь под руку! — друг отмахнулся, случайно попав мне по лицу — точно по носу. Больно, сука!