Такое кино (СИ) - Тартынская Ольга - Страница 31

- Дима, у меня долги, я уже и так набрала кучу всего, зарплаты же не хватит расплатиться!

История повторялась. Диме почти всегда удавалось ее уговорить.

- Ну, ты хотя бы примерь, - настаивал он.

И, конечно же, эта удивительная накидка с капюшоном оказалась будто создана для Ани. Она страдала:

- Я не могу это себе позволить, Дима! Я разорена!

Художник посмотрел на нее одобрительно и предрек:

- Пожалеешь.

Аня знала, что так оно и будет, но покупать дорогую и не очень нужную вещь - чистое безумство.

- Нет, Дима, не могу...

Она хотела повесить накидку на место, но Дима остановил ее королевским жестом:

- Дарю!

- Нет!

- Да.

Он положил вещь в корзину и направился к кассе. Аня следовала за ним, бормоча слова благодарности.

По дороге в следующий секонд-хэнд они заглянули в любимый винтажный магазинчик. Там Аня долго не могла отойти от витрины, где выставлялись серьги, браслеты и другие украшения 50-70-х годов. Это было так увлекательно - разглядывать вещи недавней, но ушедшей эпохи. Аня не стала ничего выбирать, только наметила на будущее, что бы хотела купить себе и маме.

Кстати, рассказав как-то Вересову о маме, она скоро пожалела об этом. Профессионализм художника по костюмам был таков, что по одному описанию он создал образ незнакомой ему женщины и подобрал для нее ряд весьма хорошеньких вещиц, которые соответствовали ее возрасту, но не были лишены исключительной женственности. Женя пришла в восторг, когда дочь принесла ей неожиданные обновки. Словом, Аня наслаждалась работой и общением с ним. И многому училась, между прочим.

Пока они ходили по магазинам и покупали куртки, меховую жилетку и пуховик, Дима рассказывал про давние тусовки, в которых участвовали знаменитейшие люди кино. Все они были ему в свое время друзьями или приятелями, и Аня чувствовала, что это вовсе не хвастовство. Дима рассказывал о своих знакомствах без всякого желания поразить ее воображение. Он вспоминал забавные истории, если к слову приходилось. Когда речь зашла о скандальном режиссере Макарове, который когда-то снимал приличное кино, у Ани зазвонил телефон. Извинившись, она отошла в сторону и ответила:

- Алло?

- Аня, привет, - деловито сказал Артем. - Когда у тебя заканчивается смена?

- Пока не знаю, но не раньше девяти.

- Я заберу тебя, если получится. До связи.

И все, он отключился, не желая слышать ее возражений. Как ему удается это?

Расставшись с Димой в метро, Аня, нагруженная пакетами, вернулась на съемочную площадку и теперь все думала об этом звонке.

- Уберите бум из кадра! - прогремел режиссер, и звукер оттянул длинный микрофон на себя.

Нужно было готовить новую сцену.

Дав распоряжения костюмерам, Аня заглянула в вызывной, сверившись окончательно с тем, что приготовили к этой сцене. Вспомнила приснившийся накануне кошмар: одевали тысячную массовку, а руки-ноги стыли на ветру. И все лица почему-то были страшные, маргинальные. Аня обломала ногти, застегивая ремни и шинели, пришивала погоны, и их было много, много. Бр-р!

По рации прозвучала реплика второго режиссера:

- Девочки, перекостюм!

Аня привычно дернулась, но костюмеры были на площадке, значит, все в порядке, можно покурить.

Звонок Артема не шел из головы. Опять Артем. Он делает вид, что ничего не произошло, это мучительно. Взрослый успешный человек ведет себя как ребенок. Или как страус, который прячет голову в песок. Нельзя же быть таким непробиваемым! Нет, Аня не ссорилась с ним, не выясняла отношения, просто свела их к минимуму.

А как еще? У Ани появилась работа, у Ненашева свой проект, все идет, как идет, и не надо никаких бурных расставаний. Аня никогда ни с кем не рвала отношений так, чтобы навсегда. Либо отношения сходили на нет и сводились к редким встречам и телефонным звонкам, либо оставались вполне дружественными. Всегда можно было обратиться друг к другу с просьбой, самой чем-то помочь в профессиональном плане.

Артем, конечно, держится молодцом. Аня не хотела бы его терять навсегда, она надеялась, что, как сильный человек, он все переживет и примет переход отношений в иное качество. Что ж делать? Всем свойственно ошибаться, и Аня не исключение. Кто знает, возможно, и Артем скоро поймет, что так лучше...

При первой же встрече она сообщила ему, что вернулась к Тиму. Уговор есть уговор. Аня ждала бурной реакции с его стороны, но Артем, казалось, не услышал сказанное. Что ж, ее дело предупредить. И почему бы не дружить дальше, если мы цивилизованные люди?

Они сидели тогда в небольшом кафе на Тверской, пили кофе, Аня курила. В глазах Ненашева плясали сумасшедшие огоньки, он улыбался, и от этой улыбки бросало в дрожь. Аня порой начинала сомневаться, слышит ли он и в самом деле, что она ему говорит. Они расстались тогда, словно ничего не произошло. Это пугало и настораживало Аню.

И вот теперь, не считаясь с ее волей, Артем решил захватить ее с работы.

- Не убирай эту кофту, ее надо будет почаить, - сказала Аня костюмеру Оле, собирающей сумку с костюмами. - Я возьму ее домой.

Значит, в любом случае придется ехать домой: надо кофту тонировать чаем. Ну и ладно. Набралось еще кое-что из стирки, что Аня не могла доверить костюмерам. К концу смены все сошлось на том, что к Тиму она не попадает. Впрочем, он и не звал.

Тима снова пригласили поработать осветителем, времени на общение почти не оставалось. Тут либо спать, либо общаться. Аня вырывалась на неделе пару раз на ночь, но для работы нужны силы и следовало высыпаться. Очень мало толку от такого общения. И опять вернулись сомнения: если я сама не позвоню, станет ли он меня звать? Но экспериментировать не хотелось. Она ведь решила принимать отношения такими, какие они есть. А какие они?..

Артем ждал ее у проходной "Мосфильма", его машина была припаркована неподалеку. Высокий, прямой, в элегантном пальто с французским шарфом, он являл собой воплощение решимости. Аня подошла, чмокнула его в щеку в знак приветствия. В глубоких зеленых глазах что-то вспыхнуло и тотчас погасло. Есть в нем все же некая инфернальность, маньячность, что ли. Аня вспомнила шутливое восклицание Жени:

- А я думала, он маньяк!

Да что это! Видно, фильм, на котором она сейчас работала, так воздействовал на психику. Ане все же стало не по себе от этих дурацких ассоциаций.

- Мы куда-то едем? - спросила она, пока Артем пристраивал в багажник ее сумку со стиркой. - Или ты просто решил меня до дому подбросить?

- Надеюсь, это не нарушило твоих планов? - не отвечая на вопрос, сказал Артем. - Садись.

Он открыл перед ней дверь, и Аня села на переднее сиденье. Пока они ехали неведомо куда, Аня с тревогой вглядывалась в решительный профиль Ненашева, его сомкнутые губы, напряженные скулы.

- Ты очень устала? - спросил он вдруг, почувствовав ее взгляд.

- Да, очень, - честно призналась она.

Он привез ее к себе. Аня не ожидала такого подвоха, и еще больше встревожилась и рассердилась. Артем, однако, весело улыбнулся:

- Я приготовил княжеский ужин. Хотел пригласить тебя куда-нибудь, но потом подумал, что тебе после работы захочется расслабиться.

- Это неожиданно, - сдержанно ответила Аня.

- Ты же знаешь, я люблю сюрпризы! - легкомысленно заявил Ненашев.

Он усадил Аню в удобное кресло-качалку, а сам взялся хлопотать, накрывая на стол. Первым движением Ани было уйти, но она так устала... После двенадцатичасовой смены и беготни по магазинам не было сил двигаться, хотелось только спать. Она бросила взгляд на портрет, висевший на стене в изысканной раме. Вспомнила, как писался портрет. Рамка была подобрана со вкусом, в ее обрамлении портрет заиграл новыми красками. Сейчас Аня смотрела на него отстраненно и понимала, что интуиция художника помогла ей угадать героя, еще не зная его. Портрет показывал потаенную, темную, запредельную суть его образа. Он отталкивал и притягивал одновременно. В отрочестве Аня грезила о таком герое, она рисовала его в своих школьных тетрадях, в личных дневниках и описывала в девичьих анкетах.