Такое кино (СИ) - Тартынская Ольга - Страница 14

Официант пожал плечами и направился к столу. Мордвинова бросила взгляд в зал. Там, кажется, все в порядке, танцуют. Аня с Артемом, это хорошо! Она подошла к выходу, но никого не увидела. Высунулась в небольшой тамбур между дверями. Там было темновато. Женя пожала плечами и решилась выглянуть на улицу.

- Спокойно, это похищение! - Кто-то плотно закрыл ей ладонью глаза, а другой рукой обхватил за плечи и потащил на улицу. 

Чудеса продолжаются

 Нет, она не забыла этот запах! Даже не успев испугаться, узнала и эти руки, и даже тепло, исходящее от тела. Она не ощутила ноябрьского морозца, укрытая его объятиями. Куда он ведет меня? Не важно, хоть на край света!

Наконец, они остановились, и ладонь была убрана с лица. Женя мгновенно припала к его груди.

- Ты приехал! Господи... - шептала она, не сдерживая слез.

Знаменитый режиссер отнял ее лицо от груди и посмотрел с улыбкой:

- Женька, ты чего? Испугалась что ли?

Она без слов потрясла головой. Волосы, убранные наверх, растрепались, и Мордвинова вынула "крабика" из прически. "На кого я сейчас похожа!" - мелькнуло и тотчас забылось.

- Садись в машину, плакса.

Туринский открыл перед ней дверцу новенькой бээмвэшки, но Женя не могла оторваться от него, боясь, что он снова исчезнет на многие годы.

- Замерзнешь ведь! - Мужчина силой впихнул ее на переднее сиденье и захлопнул дверь.

Пока он возился, усаживаясь рядом, Женя успела заглянуть в зеркало и стереть размазанную тушь. Потом спросила:

- Куда мы едем?

- Покатаемся... - неопределенно ответил режиссер и нажал на газ.

- Там гости остались.

Туринский покосился на нее:

- Они поймут. Я только тебя хотел видеть... Что тебе подарить?

- Господи, какой подарок, когда ты приехал?! - Женя прильнула к его плечу. Она все еще была пьяна, от встречи хмелела еще больше.

Однако Туринский остановил машину возле небольшого торгового центра, работающего ночью. "Надо же, и такое бывает!" Вышел, снял с себя куртку, оставшись в большом свитере крупной вязки. В молодости он носил такие же, вязаные мамой. Куртку накинул на плечи Мордвиновой и повел ее в магазин.

- Мне ничего не надо! - пыталась она возражать, но режиссер не слушал.

Они прошли по пустым залам со светящимися витринами не останавливаясь. Женя и не смотрела по сторонам, а Туринский будто что-то искал.

- Сюда! - наконец скомандовал он.

Они вошли в меховой салон. Дремлющая продавец-консультант с бейджиком "Лена" встрепенулась и бросилась к ним. Туринский отвел девушку в сторону и что-то негромко сказал, после чего та оценивающе оглядела застывшую Женю с головы до ног и помчалась к вешалкам с дорогими шубами.

- Будем мерить? - Она вернулась с охапкой чудесного, блестящего струящегося меха.

- Нет, зачем мне это? Куда? - отбивалась Мордвинова.

Туринский подпихнул ее к зеркалу:

- Давай-давай! Красивая женщина должна утопать в мехах.

Женя еще сопротивлялась, но он настаивал:

- Ну, хватит, Женька, позволь же мне сделать тебе подарок. Как-никак - дата!

- Не мог не напомнить! - шутливо огрызнулась она.

Он набросил на плечи Мордвиновой роскошную норку, скроенную изящно-классически. У Жени дух захватило. Знала, что мех действительно красит женщину, но чтобы так! И уже снимать не хотелось, но Туринский потребовал, чтобы она примерила и другие шубы. Одна другой лучше, но сердце лежало именно к той, первой. И режиссер признал:

- Да, это твоя!

Он взялся руками за воротник и стиснул его на шее Мордвиновой, внимательно всматриваясь ей в лицо.

На ее беду, Виктор Алексеевич Туринский относился к породе людей, которые рано седеют, но при этом будто не старятся, сохраняя моложавое лицо, юношеский характер и неиссякаемый живой задор. Он был хорош по-прежнему, большие серые глаза по-прежнему смотрели молодо и ясно.

- Какая ты красивая, Женька! - пробормотал Туринский и внезапно поцеловал ее в губы.

Мордвинову словно током ударило. Она рванулась к нему, роняя на пол целое состояние. Продавщица Лена удивленно открыла рот, но тотчас опомнилась и бросилась поднимать шубу, не давая наступить на нее этой странной, исступленно целующейся парочке. Она недоуменно смотрела на них, потом не вытерпела и спросила:

- Вы будете что-нибудь брать?

Оторвавшись друг от друга, они улыбались в смущении. Туринский достал бумажник:

- Будем! - Он перебрал карточки, одну из них протянул продавцу.

- Упаковывать будем? - деловито поинтересовалась Лена.

- Нет! - решительно ответил режиссер, принимая шубу. - Спасибо, очаровательное создание.

Лена снова открыла рот, проводила их удивленным взглядом и покачала головой.

Мордвинова мало что понимала после этих безумных поцелуев. И себя не понимала. Что ж, завтра будем все понимать, анализировать, терзаться. А теперь...

- Теперь сюда! - будто прочтя ее мысли, откликнулся Туринский.

Они вошли в обувной отдел. Сопротивляться уже не имело смысла, Женя покорно села на удобный кожаный пуфик и примерила одну за другой пары красивых модных сапог. Выбрали черную пару до колен из мягчайшей кожи, ловко обхватившей ногу. Женя встала, прошлась, приподняв подол платья, потопала и полюбовалась на свои ножки.

- Что надо! - одобрил ее кавалер и меценат.

Мордвинова не стала переобуваться, попросив лишь пакет для туфелек. Расплатившись, они вышли из магазина.

- Это не я, - сказала Женя, разглядывая себя в стекле витрины.

- Ты, ты, - успокоил ее Туринский. - Едем!

- Куда?

- Вперед.

Едва они сели в машину, зазвонил Женин телефон. Она забыла сумочку на сиденье и теперь вспомнила, что ни Аня, ни гости не знают, куда она делась. Звонила, конечно, встревоженная дочь.

- Мам, ты куда делась? Я звоню пятый раз. Тут все собираются расходиться, хотели бы попрощаться.

- Да, Анечка, скажи всем... ну, не знаю. Поблагодари от меня...

- А ты где?

- Потом расскажу, ладно? Ну, так получилось. Да, забери цветы и подарки. И про Сашку не забудь, он завтра вечером уезжает.

- Хорошо. У тебя все в порядке?

- Да.

Аня отключилась. Тактичная девочка, не стала спрашивать, с кем я и когда вернусь.

- Кто этот Сашка? - поинтересовался Туринский.

- Да так, приятель.

Он хмыкнул и притормозил машину у ночного супермаркета.

- Я сейчас! - Выскочил, хлопнув дверью, и направился к магазину.

Мордвинова осталась наедине со своим потрясением. Неужели это правда, и я сижу в его машине в роскошной шубе, в новых сапогах? Прямо чудеса какие-то, ведь я уж и не ждала и отплакалась по полной программе. Только он мог устроить такой праздник! Сумасшедший! Она старалась не спрашивать себя, что дальше. Давно отучилась заглядывать вперед, прожить бы сегодняшний день...

Туринский вернулся с огромным букетом цветов и двумя нагруженными пакетами, которые он сунул на заднее сиденье.

- Держи, юбилярша! - И Женя задохнулась от благоухания и благодарности. Праздник продолжался, чудеса продолжались!

Они подъехали к огромному элитному дому, из тех, которые во множестве наросли в последние годы в Москве. Миновали охрану, остановились на парковочной площадке.

Туринский вышел, забрал с заднего сиденья пакеты, открыл перед Женей дверцу:

- Прошу!

Она с трудом выбралась из машины, путаясь в полах шубы, да еще с огромным букетом в руках. Кажется, хмель уходил, голова тяжелела.

- Куда это мы приехали? - спросила она оглядевшись.

- Давай-давай, шагай, - подпихнул ее режиссер и направился к ярко освещенному подъезду с высоким крыльцом.

Пришлось подниматься по ступенькам, и Женя боялась грохнуться с высоких каблуков. Не часто ей приходится щеголять в такой обуви. Дремлющая консьержка проснулась, высунулась из окошка, когда они направлялись к лифту:

- Добрый вечер, Виктор Алексеевич, - донеслось им вслед.