Чтобы царствовал один в мире Черный Властелин (СИ) - Рябинина Татьяна - Страница 4

Последний курс пролетел где-то за рамками сознания. Сергей звонил по скайпу каждый день и был обворожителен. Говорил, что считает дни до встречи. Все инстанции ее кандидатуру одобрили. Однокурсники, как-то пронюхавшие о ее перспективах, начали сторониться. Шепотком пролетело за спиной «гебешная сука». Ей было наплевать, наоборот — раззадорило. Люба каменно молчала. Нет, они по-прежнему были пусть и не особо близкими, но подругами. Но все, что касалось брата и Аниной будущей службы, она обходила стороной.

Получив диплом, Аня прилетела в Сочи. Первым щелчком по носу стало то, что Сергей ее не встретил, хотя и обещал. Добравшись на перекладных к Любиным родителям, которые согласились ее приютить, пока не устроится, Аня позвонила ему, но телефон был недоступен. Через какое-то время пришла смска: «Приезжай в управление на Театральную».

Он разговаривал с ней в своем кабинете, сухо и официально, называя Анной Андреевной и обращаясь на вы.

— Сереж, в чем дело? — неприятно удивилась Аня, но Сергей сделал страшные глаза: «Молчи!»

Он еще раз прошелся по всем пунктам контракта, который ей предстояло подписать, «обрадовал», что первое время придется пожить в общежитии, да и аттестация в офицерское звание тоже будет не сразу.

— Есть определенные сложности. Аналитик вашего профиля нужен управлению, но у них нет штатной единицы. Наша группа подчиняется формально Краснодару, а на самом деле — напрямую Москве. Поэтому я выбил ставку для себя. С условием, что вы будете делать определенную работу для всего управления. И что для начала побудете прапорщиком. Хотя должность офицерская, и у вас высшее профильное образование. Но это временно, обещаю.

Не прошло и пары недель, как Аня окончательно поняла, что попала в ад. Месяц отдыха и постоянная жизнь в курортном городе — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Омерзительный сырой климат, духота в любое время года, дьявольские цены — это семечки. Когда Люба говорила, что Сочи — город холуев, живущих по принципу «что из-под тебя можно поиметь», Аня считала ее слова преувеличением. Но теперь убедилась: это правда. Нет, конечно, в любом, даже самом поганом месте, есть определенный процент порядочных людей, но атмосфера курорта, где царят праздность и жажда удовольствий, делала свое дело. Зависть к более успешным, стремление урвать побольше и немедленно — все это висело в воздухе, насыщенном жаждой телесных удовольствий.

Спустя год Аня наконец переехала из темной и сырой комнаты общаги в служебную однокомнатную квартирку на Светлане, которая через десять лет безупречной службы должна была перейти в ее собственность. Капитан Максимов за очередную успешную операцию получил на погоны большую майорскую звезду, а Аня — вместо ожидаемых двух маленьких с просветом — еще одну маленькую по оси, став старшим прапорщиком.

Впрочем, она все бы это вытерпела безропотно, если бы в отношениях с Сергеем наметилась хоть какая-нибудь перспектива. Но все было глухо, как в танке. И хотя на работе он все-таки стал обращаться к ней на ты, все равно держался так, словно они были не более чем командир и подчиненная. За периметром они встречались редко, всегда сумбурно и скомканно. На ее недовольство Сергей хмурил брови и по-прежнему обещал все решить в самом скором времени.

Еще через полгода агония закончилась. Сергей, который утверждал, что с женой они не более чем соседи, сообщил, что они ждут ребенка, и поэтому их с Аней отношения должны прекратиться.

— Я пыталась тебя предупредить, — сказала по телефону Люба, — но ты меня не слушала. Считай, что тебе повезло. У других от несчастной любви остаются дети, неврозы и кредиты.

Первым побуждением Ани, разумеется, было немедленно уволиться. Но оказалось, что контора — как ловушка для элементарных частиц. Попасть туда сложно, а выйти

— практически невозможно. Особенно если у тебя первая форма допуска к гостайне. То есть можно, конечно, но с таким геморроем… К тому же госслужба будет закрыта навсегда, да и не только она. Аня решила затаиться и выждать.

Возможно, со временем все сошло бы на нет, но Сергей повел себя, как самая распоследняя сволочь. Он то игнорировал ее, то орал и выставлял перед всеми тупой идиоткой, то наоборот — смотрел со значением, старался прикоснуться, как будто намекая, что все еще возможно. И если сначала Аня, словно глупая школьница, воображала, что Сергей и сам страдает, то потом поняла: для него это всего лишь игра. Унижая ее, он просто чешет чувство собственного величия.

Сначала Аня переживала. Потом недоумевала. Потом количество скачком перешло в качество: она его возненавидела. Самой чистой, прозрачной и возвышенной ненавистью. Хочешь в войнушку поиграть, мудила? Ну так будет тебе война. Тут уже включился азарт: кто кого.

Увы, эйфория длилась недолго. Воевать с мужчиной крайне сложно, если он а) твой начальник, б) в глубине души ты никак не можешь избавиться от чувств к нему. Уже одно то, что душ в Аниной квартире носил подпольную кличку Сережа, говорило о многом. Она пыталась вышибить клин клином, но секс для здоровья теперь ее совсем не привлекал, для дружеского не было друзей-мужчин, а эмоциональный стал просто пугать. Аня не вылезала из тренажерного зала, не пропускала ни одной общей тренировки, но даже физические нагрузки не спасали от злости, похожей на десять ПМС сразу.

— Колыванова, не спи, зад примерзнет! Приехали!

— Да что ты прикопался-то ко мне сегодня?! — прошипела Аня, готовая вцепиться майору в глотку, но он уже вышел из автобуса.

— Анька, успокойся, а то пристрелишь кого-нибудь сдуру, — дернула ее за рукав Марина.

— И кажется, я даже знаю, кого.

Подышав глубоко, Аня, вроде, успокоилась, но на огневом рубеже, лежа на животе с широко расставленными ногами, вдруг почувствовала увесистый пинок в пятую точку.

— Колыванова, что ты жопу-то отклячила? Ждешь, что кто-то сзади пристроится?

Со всех сторон раздалось радостное ржание. У Ани потемнело в глазах.

«Десять… девять… восемь…» — считала она про себя, сжимая автомат так, что свело пальцы. Когда постепенно отпустило, расстреляла по мишени последние патроны, встала и сунула автомат Сергею в руки.

— Ты куда это? — рявкнул он.

— В туалет. Оправку устав не запрещает. Подержите, пожалуйста, товарищ майор. Вы же не хотите, чтобы я оружие в очке случайно утопила?

На краю стрельбища притулилась синяя будочка, которая, по закону подлости, оказалась занятой. Стоять под дверью, переминаясь с ноги на ногу, Ане показалось унизительным, и она направилась в кусты.

Стрельбище располагалось в котловине бывшего карьера, откосы которого поросли лесом, как настоящие горные склоны. Жидкие кусты по краю поля вряд ли можно было считать укрытием, и Аня начала карабкаться выше, чтобы спрятаться за деревьями. Ноги скользили по густому ковру преющих прошлогодних листьев, но она упорно лезла все дальше и дальше, пока не забралась в заросли рододендрона.

Сделав свои дела, она застегнулась и только тут поняла, какую сделала глупость. Карабкаться по крутому скользкому склону было тяжело. А вот спускаться — еще тяжелее. Аня взяла левее, там, где было меньше листьев, но тут нога попала на «живой» камень и поехала. Чтобы не упасть, Аня попыталась схватиться за дерево, промахнулась и по инерции полетела вбок — в пустоту. Ударившись обо что-то лбом, на мгновение потеряла сознание, а когда очнулась, обнаружила, что висит вниз головой над узкой и глубокой расщелиной, зацепившись штаниной за ветку дерева.

Судя по каменным стенам, расщелина эта была здесь за много лет, а то и веков до того, как карьер начали разрабатывать. Далеко внизу по камням стекала тонкая струйка воды. Метров пятнадцать, не меньше.

На тренировках Ане приходилось прорабатывать подобные ситуации, поэтому паники не было. Осторожно, сантиметр за сантиметром, она подтянула верхнюю часть тела к ногам и уцепилась руками за ту же ветку. Теперь оцепить штанину и так же осторожно перемещаться перехватами по ветке к стволу. И вот, когда она уже была почти у цели — у ствола, который можно обхватить и спуститься по нему вниз, ветка предательски хрустнула…