Герои чужой войны (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 79

Неведомое существо остановилось напротив моего убежища, глубоко втянуло в приплюснутые ноздри большую порцию воздуха, просканировало и разложило на молекулы каждый атом, выискивая посторонние запахи. Я замер в ужасе. Это не вампал. От такого не убежишь. Стараясь вообще не шевелиться, я смотрел на эту тварь и теперь понимал, что орк Бахтар именно его имел в виду, называя Дуруб-Бурзумом. Демон ночи, выплюнутый на поверхность многострадальной Видмарицы, непонятно из каких глубин преисподней. Даже мертвому городу нет покоя от нашествия таких субъектов.

Дуруб-Бурзум открыл свою пасть и исторг тот самый звук: скрежет металла. До меня донесся запах гниющей падали из его рта. Зубки у него были под стать хозяину: такие же безобразные и страшные. Дисковая пила, имплантированная в ротовую полость — вот что это было. Я, конечно, преувеличивал, но суть анатомического устройства рта была именно такой. С такими зубами не то что кости — железо можно перепилить. Нифига себе, какая у него хлеборезка!

«Только бы у тебя насморк был сегодня, — лихорадочно подумал я, — а с забитым носом ты хрен меня учуешь!»

Хозяин ночной Видмарицы пошевелился и затопал своей дорогой куда-то в темноту, искать пропитание. Я пожелал ему найти вкусных и жирных тойонов или орков. А сам машинально пощупал штаны спереди и сзади. Вот только не надо ухмылок! Я реально перепугался, глядя на этот кошмар. От него уже не спасся бы, и амулет не помог бы. Я обратил внимание, что после переброски из одного места в другое с помощью Калитки, амулет переставал активироваться. Или действие Анара было одноразовое, или требовало какого-то срока для восстановления маршрута. Легко было представить, что могло произойти, если бы Дуруб-Бурзум учуял меня.

Я обессиленный вернулся в угол и решил поспать. Теперь меня после демонстрации пахана Видмарицы никакими коврижками на улицу не заманишь. Будем надеяться, что днем тварь не ходит по своим владениям, а где-нибудь отсыпается. Вот и будем при свете солнечного дня искать подходящее убежище. Раз Хват уже знает, что я здесь, нелогично было бы убегать из города. Кто-то ведь остался и ищет меня!

Утром при свете яркого солнца я выглядел уже бодрее и вспоминал о кошмаре, увиденном ночью, не с таким явным содроганием. Может, это был морок, вызванный моим воспаленным сознанием или адреналиновым выбросом после бегства от вампала? Хотелось бы думать так. К сожалению, реальность оставалась жестокой: в городе-призраке сосуществуют множество форм жизни, пусть и таких, как Дуруб-Бурзум и болотная тварь — вампал. Какие еще сюрпризы ожидают меня, пока я околачиваюсь в Видмарице?

Потянувшись до хруста костей, я энергично начал день с визуального осмотра внешнего сектора. Для этого я нашел подходящее место. Выбравшись из своего вынужденного жилища, я оказался на внутреннем дворе, захламленном и заросшим мелким кустарником, попутно вспугнув птиц и непонятную зверушку с длинным пушистым хвостом. Сначала мне показалось, что это местная обезьяна, но приглядевшись, заметил, что она больше похожа на лису, только с перепончатыми крыльями и мелкой шерсткой на загривке. Летучая тварь не собиралась летать; она переместилась с кустарника на стену, с любопытством посмотрела оттуда на меня и стала ждать моих действий.

— Кис-кис, — позвал я зверушку, но видя, что ее пустым звуком не заманить, огляделся по сторонам.

Часть стены была обрушена. Именно туда я и направился. Забравшись по слежавшимся от времени камням наверх, я понял, что место выбрано удачно. Густая зелень какого-то дерева с яркими цветами желтовато-оранжевого окраса прекрасно прикрывала меня. Оставаясь в тени, я мог часами наблюдать за происходящим на улице. Только теперь вставала очередная проблема. Я очень хотел есть. Не просто есть — жрать! Голодный желудок прямо-таки взвывал ко мне настойчивыми просьбами найти кусок хоть чего-нибудь, что могло унять зверские позывы организма. С грустью вспомнил, что сейчас разгар весны, и шанса найти вкусных плодов-дичков у меня нет. Оставалось одно: убить летучего пушистика. Я оценивающе посмотрел на зверя, прикинул, смогу ли я камнем сбить с ветки местного обитателя. Дело выглядело безнадежным. У меня не было даже моего любимого перочинного ножа, который наряду со всеми моими вещами стал трофеем Клыка.

В тишину городских развалин вдруг вплелись посторонние звуки. Они шли с дальнего конца улицы, где находились остатки одноэтажных вилл. Я лег животом на теплые камни и под густой тенью дерева мог наблюдать за происходящим. А смотреть было на что. В мою сторону шагали тойоны. Их было девять человек, как я сосчитал. Разбившись на тройки, они методично осматривали все, что могло служить укрытием для таких субъектов вроде меня. Мне такая картина совершенно не нравилась. Тойоны были вооружены. У пятерых были мечи, а остальные довольствовались короткими копьями — дротиками с бронзовыми наконечниками. Благодушными лесовики не были. По их рожам было видно, что они находятся на работе, и относятся к оной с должным прилежанием. Кого они искали? По своей персоне я сразу отмел все доводы. Если тойоны действуют совместно с «чоповцами» и наемниками, то это остывший след. Клык — я очень на это надеялся — должен был поверить в мою гибель. Как-никак вампал помчался за мной, а от болотной твари уйти живым считалось, видимо, высшим пилотажем. Здесь сомнений быть не могло. Загрыз меня вампал. Все, я призрак. Тогда зачем такой тщательный осмотр?

Словно оцепенев, я следил за приближающимся патрулем. Вскоре до меня стали доноситься обрывки чуждой речи, словно шум речной воды на перекатах и одновременно рычание тигра. Грубый язык с массой вспомогательных жестов. Одной рукой держат оружие, другой пытаются что-то друг другу пояснить. Но о деле не забывают. То одна тройка, то другая ныряют в развалины, без лишней суеты осматривают место и выскакивают обратно. Идут дальше, методично и неумолимо подходя к месту моего наблюдения.

Внезапно первая тройка остановилась. Один из тойонов присел на корточки и стал что-то изучать на земле; его пальцы бегали по траве и камням, словно измеряли невидимые мне следы. Я догадался. Лесовики обнаружили следы Дуруб-Бурзума, и сейчас им стало не до шуток. Следопыт визгливо прикрикнул на товарищей, склонившихся над ним, замахал руками и вскочил на ноги. Его палец уткнулся в сторону, откуда патруль и появился, потом описал круг и вернулся на свое место. Тойоны заголосили разом. Я злорадно усмехнулся. Жаль, что местное чудище сейчас далеко, или отсыпается после ночного путешествия. Хотелось посмотреть на реалити-шоу, как тойоны встречаются с представителем преисподней. Уверен: счет был бы не в их пользу.

За моей спиной раздался визгливый хохот и уханье. Я вздрогнул. Паршивая пушистая тварь по-обезьяньи запрыгала на дереве, и из ее глотки вырывались те самые звуки. Уцепившись передними лапами за ветку, она стала ее раскачивать, потом оттолкнулась и взмыла вверх, расправив небольшие крылья. Таким образом, зверушка переместилась на самую макушку, откуда продолжила источать мерзкие звуки.

— Дура, что ли? — прошипел я, похолодев.

Тойоны обратили на визг пушистика внимание, отчего их взгляды сфокусировались на стене, где я доселе пребывал в наивной убежденности, что меня не заметят. Больше всего мне хотелось сейчас превратиться в нагретый солнцем булыжник. Вспомнились фраза в юмореске Задорнова про заморского шпиона: «прикинься ветошью и не отсвечивай»! Вот я и старался по мере возможности «не отсвечивать». Лесовики посовещались, и снова в их рядах восстановился порядок. Две тройки встали на флангах, а основная со следопытом во главе пошла посредине.

Они все остановились напротив того дома, где я ночевал. Все правильно, с точки зрения патрульных почти не разрушенное здание было идеальным местом для засады или для укрытия, в зависимости от того, кого или что искали тойоны. Один из лесовиков на своих кривых, но мощных ногах, подбежал к оконному проему, подпрыгнул, зацепился за края и подтянулся кверху. Еще мгновение — и он скрылся внутри. Я похвалил себя за хладнокровие. Был момент, когда мне хотелось тихо сползти по стене вниз и спрятаться именно в доме. Вот была бы потеха для лесовиков, когда обнаружили бы одного из тех, кого они так долго искали.