Герои чужой войны (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 66

Нам удалось, наконец, организоваться и выбрать себе лошадок. Все они были без седел. Лесовики предпочитали передвигаться верхом без всякого комфорта. Я застонал про себя. Хуже пытки не придумаешь. Конечно, за это время я довольно сносно научился держаться верхом, и даже без седла. Но при удобном случае я всегда предпочитаю наилучший вариант для передвижения.

В общем, наша кавалькада спустилась с холма и только тогда перешла на галоп. Запасные лошади держались рядом. Смена хозяев никак не отразилась на них. Главное, новый хозяин рядом, руководит, направляет. Мы обогнули холм, чтобы выйти на открытое пространство, и взять курс на Видмарицу. При этом пришлось засветиться перед орками. Те страшно заволновались и резко изменили движение. Куда там! С их короткими ножками куда тягаться с быстроходностью животных! Спасибо тойонам, что сами того не ведая, здорово помогли нам!

До белеющих, словно сахарная пудра на ром-бабе, меловых гор мы доскакали за час с небольшим. Но я все проклял: и лесовиков, и лошадей, и их костлявые крупы, от которых на моем заду образовался один большой мозоль. Я же говорил, что только освоил езду без седла, но никогда особо не придавал этому значение. Мне казалось, что до такого экстремального способа передвижения жизнь не доведет. Довела, да еще с довеском: преследующими орками. Утешало одно: мы опережали их на три-четыре часа. Пусть пыхтят.

Нас ослепила блестящая белизна холмов, на которые без боли в глазах нельзя было смотреть. Наклонив низко головы, мы постарались побыстрее проехать между ними по узкой разбитой дороге, уже почти не видной под плотным травяным покровом. Для вывоза природного минерала жители Видмарицы не поскупились на хорошее каменное полотно. Былое величие Атриды проглядывалось даже сквозь убитые временем булыжники. Несколько веков забвения не смогли скрыть эти следы.

Грэм слегка успокоился и перевел лошадей на легкую рысь. Я поравнялся с Фарином, покачивающимся как китайский болванчик в такт движению. Его руки крепко держали уздечку.

— Фарин, а я слышал, что гномы не очень-то любят езду на лошадях, — заметил я, потому что мне было интересно, как вообще он сподобился на верховое передвижение. Да и вообще захотелось развеять гнетущую тишину мертвого карьера.

— А что еще они не любят? — проворчал товарищ.

— Воду не любят, панически боятся передвигаться на морских и речных судах, — начал вспоминать я шаблоны в прочитанных книгах, — вот особенно про воду. Интересно….

— Интересно ему! — Фарин ухмыльнулся в густую бороду и повернул в мою сторону голову. — Мой старший дядька уже лет тридцать по Тисаве грузы перевозит, лучше шкипера не найти. Младший зять так вообще корабли строит, испытывает их ходовые качества в прибрежных морских водах…

— Каботажник, — кивнул я понятливо.

— Только вот ругаться не надо, — поднял свой палец-сардельку Фарин. — Вообще не понимаю, откуда ты взял, что мы воды боимся. Вот обвалов в шахтах — боимся, не спорю. А остальное… тьфу!

Гном сплюнул на землю с таким видом, что для него вообще не существует страхов. Достойный сын своей расы.

— А что там? — крикнула Кели, протягивая руку вперед, где перед нами, насколько хватало взгляда, встала зеленая стена леса, сквозь который явственно угадывались величественные развалины древнего города. Широкие кроны деревьев вымахали вровень с осыпающимися шпилями башен. Сквозь листву, дрожащую под потоками мягкого весеннего ветра, просматривались ажурные арки окон, балконы, мощные балки, поддерживавшие раньше массивные куполообразные крыши. От них остались теперь лишь бетонные скелеты с выпирающей, словно костяк умершего животного, арматурой. Старый лес прочно окутал Видмарицу своими корнями и молодыми побегами, пробивающимися сквозь камень и кирпичные осыпи. Вымощенная булыжником дорога вела прямо к городским стенам с массивными воротами, вернее, что от этого осталось. Ворот, конечно, уже не было, но арочный проем остался, пусть даже и в плачевном состоянии. Стен тоже не существовало, лишь фрагменты этих стен на протяжении двух или трех поприщ. Да, город был большой, если не величественный, судя по скульптурам, начавшим появляться на нашем пути. Мрамор, белый камень, изящные линии фигур, застывших в какой-то миг своего возвышения. Пустые постаменты с отбитыми углами, постаменты с разломанными статуями — все это было лишь прелюдией, раскрывающейся перед нами грандиозной картины падения Атриды.

Видмарицу, если взяться судить по тем остаткам, которые явились нашему взору, не постигла судьба древнего Рима, разрушенного варварами. Здесь ничего не крушили, не ломали кроме редких случаев. Жилые дома, достигавшие, судя по всему трех-четырех этажей, горели, но оставались целыми, пока дожди и ветра не начали свою разрушительную работу. Общественные здания — церкви или административные корпуса — пострадали больше. Видно, что именно они приняли основной удар первой волны чужаков. Широкие лестницы разбиты, из стен выворочены кирпичи, кое-где в проходах и проемах навалены настоящие баррикады из больших каменных блоков.

Мы въехали в город-призрак, и сразу попали в полумрак под сенью раскидистых крон тополей, орешника, клена и других деревьев, странно уживающихся между собой. Тенистая арка четко показывала контур прямой как стрела улицы. Грэм показал знаком, что нужно разъехаться в разные стороны, соблюдать интервал и не сбиваться в кучу, где нас легко можно было подстрелить.

— Ну, вот мы и добрались, — сказал я, прерывая тишину. — А где портал? Как нам до него добраться?

— Он южнее, — ответил командир, — для этого надо проехать весь город насквозь. Через карьеры дорога получилась бы длиннее. Надо отдохнуть. Дело к вечеру.

— У нас на хвосте орки, — заметил Мавар. Эльф выглядел неспокойным. Он вынул клинок и положил его поперек лошадиной спины. — Не разумнее ли будет именно сейчас прорваться к порталу и закончить дело? Тогда можно со спокойной душой устраивать засады и убегать. В любой момент может произойти активация Врат. Проиграть на последнем повороте? Да нас боги засмеют.

— Засмеют, если мы сломя голову сейчас сунемся в охраняемое место, — спокойно отпарировал Грэм. — Давай не пороть горячку. Выберем подходящее место для ночлега, заодно проследим, что будут делать орки.

А мне не нравилась идея ночевки в Видмарице. Да здесь невооруженным взглядом видно, что город не совсем мертвый. Его периодически посещают. Следы этих посещений я уже заметил. Кое-где валялось полуистлевшее тряпье, причем, окровавленное; обломки стрел то и дело хрустели под копытами лошадей; даже проржавевшая кольчуга с дырой посредине небрежно брошена под дерево. Дыра приличная. Словно ледорубом пользовались. Хотя, какие здесь ледорубы? Скорее, шестопером долбанули. Не иначе велись разборки между какими-то группировками, может, даже и среди тойонов, за территорию. Пусть и покинутый, но город жил. И оставаться даже на одну ночь я бы поостерегся. Придут хозяева и спросят с пристрастием, что мы тут забыли.

— Я тоже против, — подал свой голос Томак, — опасно. Словно кто-то следит за нами.

Ага. Точно. Уже несколько минут чувствую тяжелый давящий взгляд в спину. Мало того, нарастает ощущение того, что идет сканирование моего мозга. Мягкие щупальца с присосками постепенно обволакивают черепную коробку и начинают вибрировать, отчего в висках пульсирует ненавязчивая боль. Она присутствует, но ее ощущаешь, когда тонкие иголки впиваются ледяными остриями изнутри и корежат клетки мозга.

— Дождь будет, — вдруг сказала Кели, даже не глядя на небо.

— Дождь? — хмыкнул гном, недоверчиво вертя головой. — Как увидела? Я кроме листьев ничего не вижу!

— Чувствую непогоду, — просто пояснила девушка, — это мне от младшей тетки наследство досталось.

«Как и бездетность, — мелькнула в голове мысль, — вот и не верь после этого в предназначение и судьбу».

Словно в подтверждении ее слов где-то в вышине тяжело прокатились далекие раскаты грома. Резкий порывистый ветер пронесся по верхушкам деревьев. Запахло свежестью.