Герои чужой войны (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 43

Эльфийка была права на все сто процентов. И надо было что-то делать с нашими отношениями, вернее, с отношением Кели к моей персоне. Я, вроде бы, не давал повода для возникновения чувств, о чем и сказал Иримэ. Девушка выслушала меня внимательно, нахмурив свои брови.

— Значит, ты все же стремишься попасть домой? Ну да, надежда умирает последней, это твои слова, кстати. Только вбей себе в голову, что в погоне за мечтой можешь все пробегать. И свою Мирину, и Кели.

— Но как же отношения человека и эльфа! — воскликнул я. — Я не знаю, как здесь относятся к… кхм, дружбе между особями разных рас.

— Скажу тебе, глупенький мальчик, — Иримэ оглянулась, потянула меня за угол штаба, и я, как покорная овечка, последовал за ней, — скажу, что любовь между человеком и эльфом здесь не такая уж и редкость. Да, были раньше времена, когда существовал строжайший запрет на скрещивание крови, но потом выяснили, что ничего страшного нет. А что не так у эльфиек, Кос? Все прелести на своих местах, как и у женщин человеческой расы. Посмотри на меня. Нравится? — Иримэ с серьезным видом едва коснулась ладонями своей груди. Вот же зараза! — Разве что различие в строение ушек. Ну, острые они у нас, но на это можно и внимания не обращать, да?

— Да, — честно подтвердил я. — Никакой расовой дискриминации по антропологическому признаку. Клянусь!

— Не умничай, мальчик! — Иримэ слегка рассердилась. — Я большинства слов-то не знаю! И скажу еще, что полукровок в Росении очень много. Я навскидку назову тебе до сотни смешанных семей, и это только среди знати. И никто не парится, как ты выражаешься, по этому поводу.

— Но ведь люди живут меньше. Каково это для эльфа — медленно стареть и видеть смерть близких, пережить их всех?

— Не поверишь, Кос, но многие сознательно идут на это. Любовь всепоглощающа и порой жестока в своей правде. Да и не живут эльфы столько. Враки. Лет сто пятьдесят-двести. Даже меньше. Мы уже давно изменились…. Так что сказать Кели?

— Эй, полегче! Не гони вскачь! — я вскинул руки. — Я ничего не говорил. Дай мне разобраться с самим собой, хорошо? Ты же видишь, я сейчас не могу решать свою личную жизнь! Не на торжище нахожусь, в конце концов.

— Хорошо, хорошо, — эльфийка улыбнулась, поправила мою шапку, съехавшую набок. — Я поговорю с Каелдримналь, и постараюсь вбить в ее хорошенькую головку, что не стоит на тебя давить. Разберись с той девушкой, Мириной. И если почувствуешь, что она тебе дороже — сам все скажешь. А Кели подождет. Эльфы умеют ждать, только если не надоест.

С Кели мне не удалось поговорить. Текучка дел, приготовления к отъезду убили все мое время, и мне оставалось только анализировать наши взаимоотношения, покачиваясь в седле своей лошади. Рядом ехал Мавар, но он был еще тот молчун, и почти до самой столицы эльфов не проронил ни слова. Сначала мы ехали по накатанной санями интендантских обозов дороге от Базы до перекрестка, пересекли тракт, и не заезжая в лагерь боевой подготовки, откуда мы несколько месяцев назад выехали на свое задание, устремились к стенам Лазурии. Нам предстояло проехать по широкому деревянному мосту через замерзшую Тисаву, огибавшую Лазурию с востока, и только после этого передо мной открылись высокие шпили башен и дворцов.

Столица эльфов, даже закутанная в снежное покрывало, поражала своими формами. Сам город был не такой уж и большой, скорее, он тянулся вверх, отдавая дань прошлым предпочтениям местного населения. Эльфы когда-то вышли из лесов, где чувствовали себя единым целым с природой; новые времена диктовали новые правила. Вот и стали строить высотные здания с многочисленными башенками и резными барельефами, а на многочисленных холмах, раскиданных вдоль Тисавы, устроили что-то вроде вечных садов. Было довольно странно и забавно видеть контраст белого снега и розового камня, из которого были сложены дома горожан. Получилось довольно забавная колористика, которая придала очарование и шарм Лазурии. На закате город особенно был хорош, и до позднего вечера здесь не зажигали газовые фонари. Новейшие веяния докатились и до таких ретроградов, как эльфы.

Улицы Лазурии начинались сразу за пригородными одноэтажными застройками, имевшими статус дачных поселков. Прямые дороги рассекали город на множество мелких, но равных районов, каждый из которых мог похвастаться вычурными зданиями. Не было ни одного одинакового дома, так что заблудиться здесь можно было только с глубокого перепоя, когда не видишь берегов. Кстати, о птичках. Здесь, пока мы медленно ехали по мощенной дороге вдоль розовых флигелей и аккуратных домиков, я насчитал пять таверн и несколько пивных забегаловок, впрочем, не имеющих никаких аналогий с моими родными пивнушками. Солидные заведения, солидные люди и эльфы пьют пиво. Уже шок.

Было много деревьев. Конечно, они сейчас выглядели совсем непрезентабельно, ибо зима на территории Росении — это не зима во Флориде. Но я представил себе, как должна выглядеть Лазурия, когда все эти деревья и растения зацветут. Яблони, клены, липы, ясени, орешник — кажется, эльфы перетащили свои леса на новое место проживания, чтобы не чувствовать себя уж совсем обделенными.

В самом городе чувствовалась небольшая влажность. Полагаю, помимо Тисавы, с западного побережья постоянно дули морские муссоны. Подрастеряв свою мощь, они все-таки оказывали благотворное влияние на близлежащие леса и густую растительность в самой Лазурии.

— Понравился город? — очнулся от своих дум Мавар. Видимо, умиротворяющая зимняя городская сказка, растопила его сердце.

— Хороший город, правильный, — согласно кивнул я, не прекращая вертеть головой, — но плохо, что нет защитных стен.

— Наши чародеи уже давно убедили Совет префектов снести стены, — пояснил эльф, — и клялись, что знают, как защитить город от набегов варваров или тотального нашествия какого-нибудь врага. Смотри, видишь, вон там, впереди, над крышами виднеется высокая башня?

— Заметил, — чуть прищурившись от ярких розовых бликов, сказал я.

— Это западная сторожевая башня. А есть еще две. Восточная и южная. Все вместе они образуют магический контур, который накапливает какую-то странную энергию, и в нужный момент она ударит по врагам и испепелит их дотла.

— Рискованные у вас чародеи, — я усмехнулся, сдерживая лошадь, которая так и норовила дотянуться до прохожих, попадающихся нам навстречу. — Накопительный контур может разряжаться в бездействии.

— Есть такая проблема, — согласился Мавар, — но периодически маги сбрасывают избыток энергии, и тогда над городом бушует гроза. И после нее так хорошо дышится. Воздух очищается — чем тебе не побочный эффект магии?

— Странная магия, — задумался я, — сколько уже здесь живу — почти ни разу не встретил ее проявлений. А ты утверждаешь, что в Лазурии живет куча чародеев. Что они вообще делают? Почему не могут помочь в войне с тойонами?

— Они помогают, но стараются не вмешиваться кардинально, — почему-то смутился Мавар. Стыдно стало за своих земляков? — Вмешательство в суть природных явлений для них страшнее боевых топоров тойонов. Гномы и то больше пользы принесли своими изобретениями.

— Сами себе противоречат.

— Есть у них такой грешок, — хохотнул Мавар. — О, пансион Экортура. Давай, здесь остановимся. Завтра с утра наведаемся в Управление, сдадим карты, а потом я помогу тебе встретиться с Глоррохином.

Пансион Экортура представлял собой причудливое здание с большими окнами и резными скульптурами, подпирающими крышу. Дом был двухэтажный, с двухскатной крышей из темно-красной черепицы, из которой торчали в разных местах печные трубы. Высокое крыльцо пустовало. Даже наше появление не заинтересовало владельца этой гостиницы.

— Экортур не испытывает недостатка в посетителях, — пояснил Мавар, привязывая лошадь к каменным перилам крыльца, — вот и не пинает своих работников. Сидят в тепле, ждут, когда мы войдем вовнутрь. Пошли, о наших лошадях позаботятся.

Мы поднялись по очищенной от снега лестнице, эльф толкнул тяжелую дубовую резную, всю в завитушках, дверь, и столкнулся лицом к лицу с молодым парнем, собиравшемся выходить на улицу. Парень повел себя весьма невежливо. Он толкнул плечом Мавара, потом наткнулся на меня, стрельнул взглядом, и почему-то странно дернул щекой. Мне показалось, что я его где-то видел.