Жемчужина гарема (СИ) - Миленина Лидия - Страница 9

— Нет, отец... — медленно и тихо, но ясно сказала я. — Я постараюсь понять и не возненавидеть вас. Это тоже мой долг... Как дочери. Я должна понять, почему вы приносите меня в жертву садисту и колдуну.

При последних моих словах отца передернуло. Он снова долго, неотрывно смотрел на меня. И мне даже стало стыдно за свою прямоту... Впрочем, я ведь имею на нее право. Это моя жизнь должна превратиться в ад с таким мужем.

Наконец отец залпом выпил стакан сока, прокашлялся и начал...

— Аленор, это произошло в те времена, когда я только-только женился на твоей матери. Мы много раз рассказывали вам, своим дочерям, что вскоре после свадьбы меня призвали в гарнизон, на границу Айтмаре — вампирской страны. Эти твари атаковали нас, разоряли приграничные деревни, весь запад страны стонал от их нашествий... Я должен был руководить гарнизоном на северо-западе. А вдоль всей границы постоянно курсировала «колдовская эскадрилья» герцога Виньялли, как самая мощная сила против нечисти. Нередко они появлялись и у нас — после этого мы переходили в атаку. Я своими глазами видел, на что способен колдовской огонь тех немногих, кто одарен потусторонними талантами... В итоге эта эскадрилья и принесла победу в войне. Так же как королевские колдуны когда-то способствовали образованию полосы туманов на границе с драконами...

— Там ты и познакомился с герцогом? — спросила я.

— Да. После одной крупной победы они надолго остались на постой в нашем гарнизоне. Когда на войне все спокойно... бывает, солдаты отдыхают, даже выпивают, играют в азартные игры... И вот многие из нас сдружились с подчиненными герцога. А я... я неоднократно обедал и ужинал с ним, мы вместе ходили на стрельбище, в общем, почти подружились... Правда, я и тогда ощущал, что с ним не стоит особо сближаться. Неприятных слухов о нем еще не ходило, его репутация была безупречна. Но было в нем нечто... холодное и гнилое. Словно особый запах...

Отец замолчал и налил себе еще сока.

— И что произошло? — спросила я мягко, ощущая, что говорить ему все сложнее. Видимо, мы подошли к тому самому...

— Солдаты любят азартные игры. Особенно игру в «терси». Ты знаешь ее — фигуры движутся по клеточкам игрового поля, делая столько шагов, сколько ты выкинешь на палочках «терси». И однажды вечером мы с герцогом Виньялли присоединились к двум лейтенантам, игравшим в нее. Я играл очень хорошо, фортуна благоволила мне... И мы с герцогом быстро обыграли их обоих. Остались вдвоем... Друг против друга. И вот тут началась настоящая игра...

— Вы проиграли ему нерожденную дочь? — изумилась я.

— Нет, Аленор, не так все просто... — горько усмехнулся отец. — Но смысл ты уловила верно... Я не мог остановиться, играл, словно кто-то внушал мне не прерывать состязание. Несмотря на то, что проиграл все свои ценные вещи, потом фамильный замок... Потом, когда у меня ничего не осталось... я проиграл ему... — на мгновение его голос сорвался, но отец сглотнул и продолжил через силу. — Свою молодую жену. Твою мать...

— Что?! — я опять словно получила пощечину. — Вы проиграли любимую женщину? Но как это возможно? Как вы могли поставить на кон свою жену?

Отец с болью взглянул на меня.

— Да, Аленор, я проиграл твою мать. Я был как в тумане, словно околдован... А... может быть, так оно и было. Впрочем... это не оправдание. Ничто не может оправдать меня. Когда у меня ничего не осталось за душой, он предложил мне поставить на кон мою красавицу жену. Если проиграю, то по долгу чести я должен отдать ее ему в любовницы — насколько он захочет. И я согласился... Фортуна благоволила герцогу Виньялли, — с полной боли усмешкой закончил отец.

— И...? — я просто не знала, что сказать. То, что я услышала, вдавило меня в кресло.

Раскатало и расплющило. И в тот миг мне казалось – навсегда.

Глава 6

Незнакомец в охотничьем домике

Я медленно выплывал из забытья. Вернее, из кружащего вихря картинок — ярких и реальных. Глаза еще не открылись, да и сознание возвращалось ужасающе медленно.

Я ничего не помнил, и это убивало.

Впрочем, нет... Кажется, мы сражались. Долго, упорно. Он пересек полосу туманов, и я последовал за ним в азарте борьбы. Мы долго летели на запад. А потом...

Так и не в силах открыть глаза, я дернул рукой к груди. Пощупал онемевшими пальцами. Мою грудь покрывала плотная повязка. Сухая и чистая. А под ней...

Билось сердце.

Я изумленно замер. И непослушные веки наконец пошли вверх. Я окончательно очнулся. Оставалось осмыслить, где я нахожусь, и... признать, что я жив.

Это невозможно, но я жив.

Кто-то спас меня — нашел, привез в это убогое помещение с деревянными креслами и камином. Обеззаразил рану — я ощутил терпкий запах лечебных трав, наложил повязку. И...

Нет, этого не может быть, если только...

Сердце под тугой повязкой забилось быстрее. Удивительно, но это было правдой. Я лежал на кровати в неизвестном помещении, живой, можно сказать, выздоравливающий. И у меня билось сердце. Билось!

А все вокруг пропахло травами и женщиной. Душистой женщиной, как сирень. Тот же запах, что преследовал меня в последних видениях.

В них была светловолосая девушка с сильными, но мягкими руками. Она склонялась надо мной, пыталась перевернуть меня — откуда ей взять столько сил! Она пахла, как раннее лето моего детства. И мне хотелось удержать ее... Я хватал ее руками, но она ускользала. И я отпускал, ведь удержать — значило уничтожить.

Женщина, меня спасла женщина. Может быть, не профессиональная целительница, но она сделала все что могла. Ничто не могло спасти меня, но она это сделала. А значит, она...

Я глубже вдохнул ее запах и попробовал нащупать нити ее энергии — куда девушка ушла, где находится. Попробовал ощутить ее разум.

Магия и телепатия давались с трудом. Я почти потерял сознание, когда где-то вдалеке нащупал ее разум. Взволнованный, но светлый и теплый...

Хорошая, подумалось мне. Смелая...

Связь с ней — призрачная от того, что у меня почти не было сил — ускользнула. И я с досадой провел рукой по лбу. Мне нужен контакт с этой девушкой, чтобы понять...

Я однозначно должен был умереть. Если только она не... Вот это я и должен выяснить.

Аленор

Как такое возможно? Вот это все, чудовищное, что рассказывал отец!

Все детство я видела, что он любит мою мать. Он мог быть строг с дочерьми, мог не проявлять отцовского тепла. Но во взгляде, устремленном на маму, всегда была нежность. Он исполнял любые ее желания, присылал ей букеты цветов почти каждое утро, сидел подле нее, когда она заболела воспалением легких...

Как он мог поставить на кон женщину, которую так любил?! Мою маму — почти святую… добрую, замечательную женщину! Ласковую, милую... Самое лучшее мое воспоминание...

Я сжала руками подлокотники кресла. Хотелось вскочить и запустить в отца кувшин из-под сока. Осыпать проклятиями...

— Ну вот и все, Аленор, — грустно усмехнулся он, видя мое побледневшее от гнева лицо. — Ты ненавидишь и презираешь меня...

Я выдохнула. Нет, отец. Я не добью тебя. Не добью.

Эта историю всю жизнь жгла тебя изнутри. Мучила, терзала. Из-за нее все — моя временная свобода, твое невмешательство в мою жизнь, твое одиночество после смерти мамы... Все из-за нее. Эта история и так убивает тебя.

Я не буду добивать тебя, отец.

— Я постараюсь думать, что вы были одурманены, околдованы герцогом, — сказала я, пытаясь вернуть лицу спокойствие. — Я верю, что так оно и было. В противном случае вы не могли бы так поступить...

Отец в немом изумлении уставился на меня.

— Ты... ты мудрая, Аленор... Как твоя мать, — тихо сказал он. — И я не стою вас обеих...

— Так что было дальше? — спросила я.

— А дальше... Аленор, я пытался свести все к шутке. Не может же влиятельный герцог принять за чистую моменту обещания, данные в угаре игры. Но герцог все принял всерьез... Потом я валялся у него в ногах, умолял забрать все, но не требовать от меня отдать ему мою Карию. Ведь твоя мать уже носила нашего первого ребенка... Разве пережила бы она подобное?! Став нищим, я умолял бы ее расторгнуть наш брак и вернуться к родителям, согласен был обречь себя на разлуку с ней и нашим нерожденным ребенком, лишь бы им не пришлось пережить все тяготы жизни в нищете с опозоренным отцом... Не знаю, может быть, герцогу понравилось мое унижение. А может, он решил, что перспективнее посадить меня на длинный поводок, — отец вновь горько усмехнулся. — Так он и сделал. Он заставил меня подписать договор о том, что сейчас он оставляет мне все мое, но я должен отдать за него свою дочь, когда и если он попросит... Я подписал это соглашение. Как он просил — кровью. Тогда я был готов на все.