Жемчужина гарема (СИ) - Миленина Лидия - Страница 12

Кажется, в такую сказку я и попала…

Только вот в этих сказках всегда был хороший конец. Принцесса и ее любимый обретали счастье, а злого колдуна наказывали, или он сам наказывал себя своей злостью. А в моей сказке хорошего конца не предвиделось.

Просто пожертвую собой ради других… Ради родных. И ради незнакомого загадочного существа, спасенного мной.

Для этого я родилась? Чтобы прожить короткую жизнь, совершить подвиг и не получить никакой награды!?

Было слишком больно за саму себя. Жаль своей молодой жизни… Своей молодости, красоты, смелости. Вот этого тела, полного жажды жизни. И сердца, ждущего чего-то большого, полноводного, сильного… того, чего уже никогда не будет.

Я поймала губой слезу, пробежавшую по лицу. Соберись, Аленор. Если так – значит, так.

У тебя есть две недели. И незнакомец. Доведи дело до конца. А потом умирай с песней на устах и с любовью в сердце. С любовью к тем, ради кого ты должна пойти на это.

Я остановила себя. Хватит думать об этом. Действуй.

Он ждет тебя.

При мысли о незнакомце я вдруг ощутила радость. На эти две недели у меня есть смысл жизни. И нечто новое, непознанное… Ведь не каждый день встречаешь нечеловека.

По дороге я волновалась. В голове теснились мысли, что незнакомец мог умереть, пока меня не было. Или кто-то забрел в домик. Обычно никто не смел, его посещали лишь мы с отцом и сопровождающая прислуга. Но кто знает… Охотник, крестьянин, зашедший в лес за дровами.

Или он мог прийти в себя, попробовать встать… И уйти. Упасть где-нибудь и быть не в силах подняться. А потом его найдут, прежде чем я окажусь рядом…

Я пришпорила Перрино и вскоре оказалась возле домика.

Заходила с опасением. Мне все казалось, вдруг его там нет? Вдруг мне все приснилось, привиделось, и я просто выдумала себе интересное приключение, чтобы отвлечься от невыносимой действительности?

Или меня встретит холодный труп?

Я перевесила тяжелую корзину на другую руку, открыла дверь… И замерла, встретившись с яркими янтарными глазами.

Глаза притягивали, заставляли провалиться в себя. А в их центре, как щель в бездну – зрачки в форме вытянутых песочных часов.

Глава 8

Только что я была хозяйкой положения. Спасительницей и целительницей. А он – раненым и беззащитным.

Стоило ему прийти в сознание, и все поменялось.

Я, не испугавшаяся нечеловека, не боявшаяся его, когда он чуть не задушил меня, теперь чувствовала себя, как лань перед охотником. Выстрелит или пожалеет?

Стоило ему открыть глаза, и от красивого лица повеяло опасностью. Уверенной силой и опасностью.

Приподнявшись в кровати, полусидя, он смотрел на меня, и этот взгляд... обволакивал, тянул, как магнит, не давал отвести глаза или пошевелиться. Несколько мгновений я стояла, как прикованная, и видела только янтарь с песочными часами, проваливалась в эту щель... И выныривала, чтобы увидеть темный цвет кожи и ощутить тонкое биение своего сердца, когда взгляд непроизвольно касался мощной шеи и гладких, округлых плеч, бугрящихся мускулами под шелковистой бронзой.

«Ну вот и тут ты вляпалась!» — пронеслось в голове, и я резко пошевелилась, чтобы сбросить наваждение...

Получилось слабо. Но незнакомец сам перевел взгляд от моего лица... к моему телу.

Ну нельзя же так! Ты же только что очнулся! Взгляд просто физически прикасался ко мне, как будто ощупывал меня. И краска смущения поползла на щеки... В тот же миг незнакомец отвел глаза и улыбнулся уголком губ — слабо, вымученно. Сил-то у него явно еще было немного, несмотря на щупающие взгляды...

— Здравствуй, — медленно, словно пробуя слово на язык, произнес он глубоким, чуть вибрирующим голосом.

— Здравствуй! — я наконец пришла в себя и смогла подойти к столу и поставить на него корзину. А назвать спасенного на «вы» мне пришло в голову.

Нужно было что-то говорить... Нужно узнать, кто он такой, в конце концов, как здесь оказался. Как тот, кто его спас, я имею право знать. Но даже отвернувшись, я ощущала блуждающий по мне взгляд. Изучающий, плотный... Кому другому следовало бы треснуть по физиономии за такие взгляды!

И я просто не знала, что мне сказать... Все слова и вопросы вдруг закончились. Хотела тут же узнать, кто он, не опасен ли он, и если да, то насколько... Не причинит ли он вреда нашим людям. Но вместо моего обычного напора сейчас была неловкость... Странная, мучительная, но чем-то приятная неловкость...

— Ты спасла меня, благодарю, — мужчина первым нарушил тишину. — Я найду способ отблагодарить тебя...

— Не стоит об этом, я рада, что смогла помочь, — ответила я на автомате, согласно правилам светской беседы. Надо же, а эти фразы все же вылетают из меня, когда не знаю, что сказать... — Мне нужно осмотреть твою рану и поменять повязку, — добавила я, чтобы снова не повисла мучительная тягучая тишина, затягивающая и... притягивающая.

— Тебе нужно? — вдруг усмехнулся мужчина. — Думаю, это нужно скорее мне, — чуть морщась от боли, он поднял вверх руки, приглашая меня размотать повязку. И я неожиданно увидела в его странных глазах озорные огоньки. Он медленно кивнул.

«Паразит!» — подумала я, ощутив целый ворох разных чувств.

Стало и страшно и... притягательно одновременно. Приблизиться к нему, когда он в сознании? Приблизиться после того, как он душил меня в объятиях. Приблизиться и прикоснуться...? Ведь я не смогу размотать повязку, ни разу не коснувшись этой умопомрачительно гладкой смуглой кожи. От этой мысли дыхание снова участилось...

И острое пикантное чувство. Он может одной рукой свернуть мне шею, и сейчас... сейчас я узнаю цену нечеловеческой благодарности.

— Ты не хочешь подойти ко мне? — спокойно поинтересовался мужчина и опустил руки. — Ну тогда я сам, а ты осмотришь рану... Можно понять, что незнакомец в твоем доме вызывает опасения.

— Я не боюсь тебя! — вырвалось у меня, и тремя быстрыми шагами я приблизилась к нему.

— И не нужно так высоко поднимать руки, — начала я быстро говорить, потянувшись к бинту на груди. Чтобы скрыть смятение... — Это больно при таком ранении, быстро устанешь. Лучше немного разведи их в стороны, чтобы мне было удобнее...

И быстрыми, даже резкими движениями я начала разматывать повязку, старательно скрывая, что руки подрагивают от сладкого волнения.

Совсем вплотную к нему, когда нужно было завести руку ему за спину, чтобы размотать очередной виток, я просто не могла дышать. Дыхание прерывалось в тугой горячей атмосфере подле его тела. И голова кружилась, как если весной впервые взглянуть в чистое небо и резко вдохнуть яблоневый цвет.

Время от времени я краешком пальца задевала его предплечье или кожу на спине, и словно горячий разряд перескакивал от него ко мне. И щеки тут же заливала краска, когда я чувствовала, что его взгляд так и бродит по мне. Сейчас — по моему затылку, по спине... Наверное, я кажусь ему такой маленькой рядом с ним...

А если сейчас приподнять лицо, то наши глаза и... губы... окажутся совсем рядом. Я отводила голову, чтобы не оказаться в этом положении. И ощущала, что нечеловек подле меня все понимает, и покровительственно, с легкой примесью озорства улыбается — про себя.

«Вот скотина!» — подумала я. Специально сделал так, чтобы я оказалась почти у него в объятиях.

И вдруг атмосфера вокруг еще сильнее сгустилась... Я ощутила, как в горячем теле, обжигающем меня своей близостью, посреди этого смущающего, поднимается что-то огненное, тугое. И вот сейчас...

Он приподнимает руку, и медленно тянется к моему затылку...

В этот момент я раскрутила последний оборот бинта. И резко отпрянула, а его рука опустилась на одеяло.

Тягучая истома, опасная близость, головокружение — все это уступило место изумлению.

Рана не зарубцевалась полностью. Но на месте вывороченных тканей и зияющей рваной дыры была четкая, сухая корка спекшейся синей крови. Здорового вида, как на заживающей ране.