Ричард Длинные Руки. Церковь и демоны - Орловский Гай - Страница 13

Что-то здесь не так. Либо может убить при попытке перемещения, либо в использовании есть какие-то опасные ограничения. Скажем, восхочу из этой комнаты в соседнюю, кольцо послушно метнет в ту сторону… не обращая внимания на такой пустяк, что между комнатами стена из камня.

Не знаю, спасет ли моя ускоренная регенерация из мокрого пятна и упавшей на пол сухой шкурки? Проверять не хочется, император должен быть осторожным хотя бы ради империи, это чтоб не признаваться, что трусит.

Без Карла-Антона не разобраться, просто незаменим, однако страшновато и неуютно зависеть даже от самых прекрасных и чистых людей. Самый идеальнейший может измениться. Не меняются только дураки, хотя в мире дураков как раз такое считается достоинством, дескать, каким был в детстве, таким и остался, сохранил верность принципам!

Жаль только, что умнея и развиваясь дальше, переходя со ступеньки на ступеньку развития, человек не всегда остается на той стороне, которую условно называем Добром.

После тревожного дня в голове мутная тяжесть, вышел на балкон подышать ароматами цветов и еще более мощными запахами дамских духов, притираний и втираний со двора.

На всякий случай облачился в шкуру незримника, не хочу слышать снизу льстивые вопли «Да здравствует император!».

Двор заполнен гуляющими, у придворных это и есть работа: напоминать о себе, попадаться на глаза более знатным и льстиво кланяться, всем видом говоря, что полностью в их распоряжении и к их услугам, а еще мечтая попасть на глаза всемогущему императору и получить его расположение.

Кавалеры не уступают дамам в пышности нарядов, я, как из ложи театра, некоторое время тупо созерцал как бы тщательно костюмированную пьесу времен раннего Версаля.

Мужчины и женщины в изысканных и причудливых костюмах, даже с высоты балкона заметен на лицах толстый слой белил, сверху румяна, жирно подведенные черным глаза.

Моих в этом беспрестанном движении вроде бы нет, все заняты… хотя вот прошел герцог Дарабос, этот все еще старается оставаться верным идеалам Севера и в то же время не слишком выделяться среди придворных, как того требует его профессия. Давно сменил доспехи на легкую кирасу, под рубашкой мелкоячеистая кольчуга, длинные рукава из металлических колец маскирует манжетами, пусть и не такими пышными, как у сэра Альбрехта, а вместо меча на поясе кинжал в изящнейших ножнах с золотыми накладками на красном металле, тоже смотрится как украшение костюма, тем более что и рукоять густо усыпана сверкающими рубинами.

Две дамы, что его сопровождают, Джесина Артерберри и Николетта Ваинврайт, из знатнейших родов империи, но, думаю, Норберт общается с ними не из-за их высоких титулов. Хотя, возможно, и потому, не забывает о работе даже в такие вот минуты вечернего отдыха, стараясь быть в курсе всех придворных интриг, течений, настроений и смутных желаний большинства.

Поля шляпы бросают тень на его лицо, не могу рассмотреть выражение, с дамами разговаривает наверняка иначе, чем с императором, и улыбается тоже чаще, хотя смеющимся вроде бы еще не видел.

– Все работают, – пробормотал я, – только я разнюнился.

Повернулся уходить, а со двора донесся взрыв женского смеха, звонкого и беззаботного, слышу в нем игривость и бездумное желание продолжать это счастье флиртовать, строить глазки, обмениваться полунамеками, подавать знаки веером и перемещаемыми мушками.

И только мы, северяне, как дураки, все еще не понимаем этого счастья, хотя уже потихоньку погружаемся в него, зачарованные и медленно отступающие от своих идеалов.

В кабинете сказал строго застывшему у двери Хрурту:

– Выйди и последи, чтобы никто не зашел! Я буду беседовать с Господом или сам с собой, мне много чего нужно сказать и спросить.

Он посерьезнел, поспешно вышел и, прикрыв за собой, прижался к двери спиной, я чувствовал и через толстые дубовые доски жар его тела, чертова моя гиперчувствительность.

Еще раз придавив в себе протестующего интеллигента, что вякнул было о правах человека, имея в виду демонов, я произнес негромко:

– Кракандельт!.. Явись передо мной, как лист перед травой… В смысле, просто явись.

Мягко громыхнуло, комнату чуть колыхнуло, а пространство сдвинулось. На краткий миг мелькнуло сквозь призрачную стену дальнее море и пальмы, а посреди кабинета на нужном удалении возникло тело гигантской рыбы с мощными плавниками – с такими была, наверное, первая кистеперая на берегу.

– Слушаю и повинуюсь, – сдержанно прогрохотал голос, рыба сплющилась, превращаясь в широкую лепешку, а из нее поднялся блистающий металлом гриб весом под сотню тонн. – Мой господин?

Я с самым виноватым видом, ничуть не прикидываясь, развел руками.

– Кракандельт, страшно стыдно, но ты нужен миру и армии. В основном армии, но мир держится на крепкой армии, а ты вон какой!.. Прямо ее олицетворение.

– Слушаю и повинуюсь, господин.

– Есть работа, – пояснил я, – на благо. Всем на благо. Если хочешь, возьми себе в подмогу пару собратьев, я им тоже дам вольную!.. Только за то, что будут хвост тебе заносить на поворотах. Ты ж непременно отрастишь, я же знаю! У вас хвосты что-то вроде знака доблести?

Он громыхнул шепотом:

– Слушаю и повинуюсь.

– На этот раз совсем пустячок, – повторил я. – Ты же магов не любишь так же крепко, как и я?..

– Слушаю и повинуюсь, мой повелитель!

Я вздохнул, заговорил торжественно и высокопарно, почему-то тянет говорить с демонами именно так:

– Так и думал, мы же с тобой одной крови, как Каа и Маугли. Потому, думаю, тебе даже понравилось бы мое задание, если бы смог его оценить. Уверен, выполнишь с удовольствием. Хотя, конечно, выполнишь, даже не понимая, что делаешь, но потом получишь чистое и незамутненное, как ваш плазменный океан, удовольствие!

– Все выполню, повелитель.

– Как ваш вождь и Освободитель, я намерен вообще искоренить магов, порабощающих демонов! Да, как демократ и отец народа, а это значит – за равные права и возможности людей, демонов и даже кого-нить еще, потом решу.

– Хозяин?

– Башни, – напомнил я. – Великие Маги отныне вовсе не великие и вообще никакие. Волшебные кольца ты все собрал и унес. Однако мир все еще велик, хотя постараюсь сузить, как завещал Федор Михайлович. Где-то могут таиться залежи камня, накапливающего магию. Понял?.. Нет?.. Зачем нам новые маги, что нагребут таких камней, наберутся мощи и станут Великими?

Он проговорил тупо:

– Приказывай, повелитель.

– Все вы особо чувствительны к магии, – напомнил я. – Одни меньше, другие больше. Ты вон вообще нервный, как скрипач какой чуткий. И тоже поэт, понимаю, хоть и толстый… Потому повелеваю отыскать залежи такого камня! Где бы те ни находились. Отыскать и доложить. Я объявлю их государственной собственностью. Это обезопасит вас! Видите, как забочусь о подданных?..

Он смолчал, то ли не понял, что я и демонов записываю в подданные, то ли не может вообразить себе такого императора.

– Сможешь сам? – спросил я участливо. – Или в одиночку не справишься?

– Эти камни и под землей, – напомнил он ровным и тем же громыхающим голосом. – Их тоже?

Я задумался, сказал осторожно:

– Давай проведем грань…

– Мой повелитель?

Я пояснил:

– Сделаем так. Если человеки могут достать такие камни, сообщи. Примем меры военного времени, согласно тоталитарной демократии. Потому те, что на большой глубине, оставь. Пусть у потомков голова поболит, а то все хотят за наш счет! Вечно у них предки не те, страна не та, а валить некуда… Все понял?

Он ответил гулким голосом:

– Да, мой повелитель.

– Выполняй, – велел я.

Глава 9

Он отступил на пару шагов, пригнулся, почти прижимаясь к полу, как для прыжка к потолку, но момента, когда отталкивается и взлетает вверх, я не увидел, он просто исчез, а устремившийся в пустоту воздух выдернул у меня из руки гусиное перо.

Подобрав его на полу, я пересек широкими шагами кабинет и, приоткрыв дверь, увидел там вместо Хрурта его напарника Периальда.