Кольцо Событий. Книга первая: Игры (СИ) - Миленина Лидия - Страница 22

Чуть позже вся компания расположилась кружком на берегу, беседуя неспешно и уютно. Ар'Тур убедился, что его братья и сестра хорошо развлекают землян, и отошел в сторону.  Присел на пригорке,  устремив взгляд в глянцевую гладь озера. Ему хотелось смотреть совсем не туда, плечом он ощущал, что Карина сидит справа от него в кругу землян и Древних, болтает… Но ему нужно было выдохнуть и осознать. Минута уединения, чтобы собрать в кучу свои мысли и ощущения.

Огромное большое чувство, все больше расширяясь, поднималось из глубины души и постепенно заполнило его целиком. Он понял, что влюбился, как никогда до этого. Раньше у него все было просто. Понравившаяся девушка оказывалась в его постели в тот же вечер, на чем все и заканчивалось. Были в его жизни и более серьезные увлечения, несколько раз он влюблялся.  Добивался, встречался, расставался… Один раз думал, что любит,  и даже прожил четыре года с коралийкой. Но сейчас все было по-другому.

Его тянуло к земной девушке, как ни к кому и никогда прежде. Хотелось впитать ее и отдать себя - без остатка. И быть вместе насовсем, без сомнений, бескомпромиссно. В глубине души Ар’Тур всегда был романтиком, которому хочется быть с одной единственной, любить ее, чувствовать ответную любовь и кинуть все звезды к ее ногам. В тот вечер на озере Тэйр, глядя в розово-голубую водную гладь, он понял, что нашел ту самую, кому должны принадлежать все его миры и звезды.

И вдруг что-то изменилось. Правое плечо перестало ощущать девушку на поляне, его целиком накрыло ее присутствием. Карина подошла и села рядом, почти касаясь его.

— Артур,  я хотела сказать спасибо, что занимаешься нами.  И что свозил нас в храм.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся Ар’Тур. Ее присутствие было  невесомо-легким, удивительно приятным, но в то же время пронзительно-острым от восторга и радости. Как-то в  одном из миров ему на руку села большая голубая бабочка. Настолько нежная и красивая, что он боялся дышать, чтобы не спугнуть. С Кариной было так же, она была инопланетной бабочкой - нежной, загадочной, невесомой, пронзительно красивой.

— Это приятное занятие! — рассмеялся он.

— Понимаю, — улыбнулась Карина. — К моей маме как-то приезжали друзья из-за границы, и меня попросили поводить их по городу. Мне очень понравилось быть экскурсоводом.

Ар’Тур не стал уточнять,  что именно ему приятно.

— Ты говорил, что раньше был пилотом…

— Да, примерно в вашем возрасте. Тогда это казалось мне самым интересным занятием.

— А почему перестал?

— Ну, я вообще-то не перестал, — улыбнулся Артур. — Навыки никуда не исчезли. Просто нужно было много чего освоить… Рано или поздно отцу надоест руководить Союзом. И мне необходимо быть в курсе дела.

— И поэтому ты не живешь в других мирах? Потому, что твой долг помогать отцу с Союзом?  — спросила Карина.

— Почему ты думаешь, что я хотел бы жить в других мирах? — удивился Ар’Тур. Девушка попала в самую точку. Искушение отправиться в многолетнее странствие по другим мирам не оставляло Ар’тура очень долго, да и теперь иногда позванивало у него в душе. Только чувство личной ответственности мешало уйти в долгое путешествие в неизведанные миры.

— Потому что, мне кажется, ходить в другие миры очень интересно! Можно пожить в одном мире, потом в другом, найти себе по вкусу...

—  Да… Вообще-то мой дядя так и сделал — ушел в другие миры. По крайней мере, отец так говорит. Но ты права, мы должны выполнять свой долг здесь, в этом - наше призвание. И это не так плохо, — ответил Артур, поражаясь,  как четко она ухватила суть.

— Но мы позволяем себе отдыхать там. Ничто не мешает проводить свободное время в других мирах, — добавил он. — А чем тебе нравилось ходить в горы?

— Это был наш первый самостоятельный горный поход. А до этого был еще один, но с инструктором. Так что мы не такие уж опытные альпинисты, — улыбнулась Карина. — Но, ты знаешь, горы — это горы. У нас была такая песня «лучше гор могут быть только горы, на которых никто не бывал». Там чисто, красиво, там мощь и преодоление. Сильнее гор я люблю только море…

Нам надо на Беншайзе, подумал Ар’Тур. И на Део, там океан, ей понравится… 

— А чем ты еще увлекаешься, кроме медицины и путешествий? — спросил он, стараясь не упустить разговор.

— Чем я только не занималась! — махнула рукой Карина. — Читаю книги, немного играю на пианино – это такой музыкальный инструмент… А когда  училась в школе, то хотела стать спасателем. Поэтому много занималась спортом: скалолазанием и фехтованием…

— Ты умеешь фехтовать? — спросил Ар’Тур. — Хочешь, завтра пойдем в фехтовальный зал? Мне тоже нравится…

— А можно? У вас тоже есть фехтование?  — удивилась Карина.

— Конечно. По традиции все Древние учатся владеть оружием, это может пригодиться в других мирах. У нас хороший тренер и отличный спортзал прямо в Белом Замке…

Они смотрели на потемневшую гладь озера и белую дорожку от заходящей за горизонт Арейа.  Багрово-серебряные облака уплывали за край холмов, как ладьи, идущие в порт. Теплый ветерок ласково касался кожи. Артур посмотрел на нежно-прозрачное лицо с проницательными синими глазами, и ему показалось, что Коралия, родная и привычная, еще никогда не была такой необыкновенно прекрасной. Потому что он мог поделиться ею с черноволосой девушкой, чья тонкая мелодия неслышно вплеталась в музыку древнего спокойного мира.

***

  — Дальше мы не пойдем, — сказал Рон’Альд. — Слишком долго возвращаться.

Широкая серая дорога уходила вдаль и терялась в тумане. Высокие статные люди – Древние – один за другим вставали на эту дорогу, делали несколько шагов и исчезали, словно поглощенные туманом. Б’Райтон смотрел на тающие спины. От горя и одиночества  его охватывала слабость,  ноги подгибались, хотелось сесть, прислониться к чему-то, ему была нужна опора. Краем глаза он взглянул на брата, который тоже смотрел в спины уходящих. Его лицо было невозмутимым – как всегда. Только черные глаза казались задумчивыми, словно он взвешивал про себя что-то. Интересно, что он чувствует, подумал Б’Райтон. Казалось, брата совсем не тревожит расставание с родными и их народом. А ведь Рон’Альд прожил среди Древних больше тысячи лет. Неужели ему не больно расставаться?

— А знаешь, — неожиданно сказал Рон’Альд, — я ведь уже однажды видел это.

— Где? — отрешенно удивился Б’Райтон.

— В разуме другого человека, — с усмешкой ответил брат и замолчал.

Эл’Троун и его одобренная жена Л’Анисс уходили последними. Мать со слезами обняла сыновей, потом их обнял Эл’Троун.

— Не люблю долгих прощаний, — сказал он. — Мы будем ждать вас. Когда поймете, что пора, приходите к нам. И ты, Б’Райтон. Когда-нибудь придет и твое время.

У Б’Райтона рвались изнутри слова, что он хочет сейчас, вместе со всеми. Но этот вопрос уже столько раз обсуждался… Он сглотнул боль.

— Хорошо, — кивнул Рон’Альд. — Но я не уверен, что когда-нибудь придет мое...

Эл’Троун и Л’Анисс встали на серую дорогу, сделали два шага, Л’Анисс еще раз обернулась на сыновей. Она улыбалась сквозь слезы. Еще одно мгновение, и Правитель с женой исчезли.

Брайтон смотрел на пустую дорогу, где только что стояли его родители. Ему хотелось кинуться следом, но теперь и он признавал, что кто-то должен остаться. Ему было одиноко, и он знал, что это одиночество будет длиться всегда. А единственным родным человеком в этом мире остался его брат.

— Что ж, мы остались вдвоем, брат, — сказал Рон’Альд и обнял Б’Райтона за плечи.

Глава 4. Те'Вайано

На третий день адреналин закончился. Теперь землянам хотелось просто лечь и провалиться в свое горе. Сил сопротивляться, привыкать к новому, выяснять что-то больше не было. Как сомнамбулы ходили они на метагипноз, вяло общались с кураторами, психологами и молодыми Древними. Очень много спали, а может, просто впадали в глубокое забытье неимоверного горя. Анька с Ванькой – чаще всего. Дух стал похож на растерянного ребенка, удивленно хлопал глазами и обреченно делал то, что говорят. Он наконец полностью осознал произошедшее. Несколько раз Карина водила его на метагипноз в буквальном смысле за руку. Ее сердце сжималось от боли, когда она видела своего активного, оптимистичного друга в таком состоянии.