Адские колокола (ЛП) - Лангле Ив - Страница 19

Расхаживая между сражающимися демонами, Люцифер какое-то время кипел от возмущения по поводу того, как это произошло. Он потерял рассудок и всё из-за сердца. Больного сердца.

«Нет ничего плохого в заботе».

«Видишь ту клетку, в которой ты меня держал? Почему бы тебе не запереться в ней?»

«Или как насчёт того, чтобы вернуть тебя туда?»

Проблема с ментальной битвой, особенно когда представляешь обе стороны — очень сложно обмануть вторую половину. Спор с этой примерной половиной, словно фестиваль пощёчин. Но всё изменилось, когда его громко позвали.

— Люк! — Гея звала его, но он не видел её среди сражающихся тел. Где она? Он вскочил на спину какого-то хитинового демона и теперь мог видеть, где заканчивалось сражение. Тогда и заметил свою шалунью, обнимающую живот. Пошатнувшись, его Богиня Земли упала. Из её тела торчало оружие, а из раны вытекала кровь… Из множества ран вытекала яркая зелёная кровь.

«Гея ранена».

Не просто ранена. Она умирала. Урсула возвысилась над ней, вскинув трезубец. В глазах безумной сверкал триумф.

«Она хочет убить мою шалунью!»

Эта злобная ведьма хотела убить женщину Люцифера? Чёрта с два.

Ярость, взорвавшаяся внутри, растеклась по конечностям и сожгла всё оставшееся сопротивление. Любой намёк на добро был стёрт.

Люцифер спрыгнул с ракообразного, раздавив его при этом, и пошёл вперёд, втягивая в себя силу от всего вокруг.

«Я вернулся».　

И он чертовски зол.

С каждым шагом его осанка становилась твёрже, глаза горели ярче, а после щелчка пальцев, за спиной расправился плащ.

Легион, почувствовав величие Люцифера, расступился. А враги? Ну, он уничтожал их, потому что им не место на его земле.

Урсула заметила его и замерла на мгновение, но затем завела руку назад, готовясь вонзить трезубец.

Всё внимание было приковано к Люциферу, как и должно, быть, когда он прорычал:

— Сейчас же брось эту огромную вилку, ты, ведьма с рыбьей вонью, прежде чем я проткну тебя копьём и поджарю на углях Ада! — к концу монолога из ушей Люцифера повалил дым, а тело окутало красное сияние.

— Ты мне ничего не сделаешь. Это же грех, — ответила Урсула с ухмылкой.

— Знаю. И я сильно отстаю от своей квоты. — Он щёлкнул пальцами и цепи, вырвавшиеся из берегов Тёмного Моря, обвились вокруг Урсулы.

«Вечно эти идиоты забывают. Ад — моя реальность».

И хотя он позволял кому-то играть в Аду — это лишь спорт, лишь Люцифер им управлял.

Когда ведьма собралась заговорить, он лишил её воздуха. Он шёл вперёд, и с каждым шагом земля дрожала. Весь Ад содрогнулся.

— Я позволил тебе вернуться в эту реальность, ибо считал, что ты стала храброй или, по крайней мере, не такая тупая. — Он остановился напротив Урсулы. В её глазах мелькал страх. Люциферу это понравилось. Он наклонил голову Урсулы и улыбнулся. — Я уважаю твоё желание отомстить, но не стоило трогать мою женщину.

«Лишь я имею право к ней прикасаться».

В большинстве случаев, Люцифер верил, что будет долго и мучительно мстить. Обычно. Сегодня он взял пример с Мюриэль. Щёлкнув пальцами, он обезглавил Урсулу, а своему легиону приказал:

— Разорвите её на мелкие куски, и спрячьте по разным мирам.

Великий лидер не станет смотреть, как его приказ исполняется. Либо они подчинятся, либо познакомятся с гневом Люцифера. Кроме того, он уже много времени потерял.

Опустившись на колени перед Геей, он осмотрел её, напряглись на восковую бледность кожи. С каждой минутой, ей становилось хуже, поэтому Люцифер сделал, что мог — остановил время.

#КтоПлохой

Глава 17

Чик-чирик. Чик-чирик.

Маленькие птички — ярко-красные и синие — порхали под веками, со всей мультяшной силой размахивая крыльями. Подсознательная насмешка над самым девчачьим обмороком.

«Думаю, могу отключиться на пару мгновений, меня всё же вилкой проткнули».

Дыры в животе жгло, не говоря уже о том, что из-за этого у Геи пропадали силы. Ничто так не действует на девушку, как яд другого измерения. Но на это её птички внимания не обращали, а продолжали пронзительно чирикать! А перевод их пения таков: смирись.

Очевидно, подсознательные птички были за изменения в Люцифере. И всё же они не были такими раздражающими — и желанными одновременно — как зовущий Гею голос.

— Давай, женщина. Открой свои чёртовы глаза. Хватить лениться. Как можно спать посреди сражения!? Или ты решила так нарушить своё слово? Если решишь избежать свадьбы умерев, подумай дважды. Я буду преследовать тебя в загробной жизни. Сделка есть сделка. Я не дам тебе так легко сбежать из моих грязных лап. — А потом ещё грубее: — Не смей умирать у меня на руках.

Казалось, она уже умерла, потому что раздражённый голос принадлежал Люку. Её Люку. Так, как и должно быть. Люк раздражает и достаёт её.

Вероятно, она ударилась головой и получила сотрясение. Как ещё объяснить обнадёживающую слуховую галлюцинацию?

— Ты забыла? Я знаю, когда ты притворяешься. У тебя не выходит это в кровати и здесь не прокатит.

Будто ей когда-то приходилось притворяться. Люцифер никогда не оставлял её неудовлетворённой. Даже он не настолько эгоист.

Мог ли голос, вправду, принадлежать ему? От страха она захотела и дальше лежать, на случай если это сон.

«Хватить трусить».

Она приоткрыла один глаз и едва не зажмурилась, увидев хмурое и напряжённое выражение лица Люцифера. Он никогда не давал ей личного пространства. И ей даже нравилось, что несмотря на все заверения, он просил, чтобы на людях они держались отстранённо, чтобы не повредить его уличной репутации. И сам же частенько нарушал своё правило, отмечая её своей тонкими, на его взгляд, способами.

Он приблизился так, что между их лицами оставалась всего пара миллиметров. В глубинах его глаз, Гея видела извечный огонь Ада.

— Она жива, — заявил Люцифер. — Хотя я не радуюсь и ничего в этом духе. Мне вообще по фигу.

После этого заявления она чуть не расплакалась от радости, но сдержалась, потому что Люк, как нервный адский кот, завидев слёзы, мог сбежать. Гея решила убедиться, что это на самом деле Люк.

— Что ты думаешь о мире во всём мире?

— Жаль, что им это не удастся, за одну только партию в гольф затрагиваются все грехи.

— А о диете с низким содержанием жира?

— Дискриминация вкусных углеводов и калорий.

— Какой твой любимый десерт? — Только ответ на этот вопрос расскажет, кто владеет телом Люка.

— Всё знают, что яблочный пирог с корицей. Твой пирожок. — Он облизнулся, и Гея практически видела в его глазах воспоминание, когда он последний раз ласкал её языком.

— Ты настоящий. Ты вернулся.

Опустив голову, он прижался губами к её и порочно поддразнил языком место их соединения.

— Проклятый я. Владыка Ада вернулся. И прошлые времена тоже вернулись.

Она обняла его за шею и заметила, что он тоже обнял её, но аккуратно, стараясь не касаться ран.

— Но как? — пробормотала она ему в шею, вдыхая родной запах — пьянящая смесь греха и серы. До этого момента Гея и не осознавала, что тоскует по этому аромату.

— Она ещё спрашивает. Ты виновата. И я не стану тебя за это благодарить. Знаешь, чтобы встряхнуть меня, не надо почти умирать. Чем ты только думала, позволив колдунье так себя отвлечь? Эпический провал твоих боевых навыков.

— Ну, извини, — парировала она. — В тот момент я узнала разочаровывающие новости.

— Ничто из этого не стоит жизни.

Она провела ладонью по его щеке, наслаждаясь огненным жаром кожи.

— Вряд ли с этим соглашусь. Хотя мне всё равно, что с тобой случится, — солгала она.

Заметив её откровенную ложь, он улыбнулся.

— Именно. Точно как и я не пойду на Урсулу войной, чтобы спасти тебя. Это было бы недостойно мужчины моего положения. Не говоря уже, что участие в спасении женщины создаст плохой прецедент. — Он скривился от досады. — Ты ведь знаешь, что мне противна галантность. Она рушит мой образ.