Вы красивая женщина (СИ) - Бондаренко Ольга - Страница 48

Она не договорила, её голос сорвался. Петя, не отрывая глаз, смотрел на яблоко, котороё сосал под чутким присмотром Владимира маленький Паша. Вера молча глотала слезы.

-- Таня, - тихо заговорил Сергей, - те деньги, что были на твоих счетах, твои. Вера, - он уже обращался к женщине, - У Пети тоже есть на счету деньги. Павел позаботился. Он все-таки был порядочный человек. Я знаю, он не хотел, чтобы ты рожала, но ответственность с себя он не снимал... Завтра мы с тобой поедем в банк... Я искал вас. Но я не знал, Вера, твоей фамилии. А сейчас я выручу вас с деньгами, если у вас ничего нет. Таня, это как раз те бумаги, что ты не могла разобраться.

-- Почему молчал? Почему не объяснил? - сердито спросила женщина.

-- Ты забыла, в каком состоянии ты была?

-- Я лучше пойду, - опять сказала Вера. - Петя!

Мальчик встал, но подошел вместо матери к Тане.

-- Тетя, а сока ты мне дашь? - робко попросил он.

На Таню смотрели знакомые голубые глаза Павла. Такие же были у Лельки и Евдокии Станиславовны. Что-то дрогнуло внутри.

-- Ты хочешь сока?

-- Очень хочу, - сказал мальчик.

-- Петя, - укоризненно прервала его мать. - Все, Петя. Мы уходим.

-- Нет, - резко сказала Таня, - мы идём все в дом, Петя будет пить сок, а мы там поговорим. Да и пообедаем, - голос её повеселел. - Петя, а кушать ты будешь? - обратилась она к мальчику.

-- Буду. Только ... Я хочу еще яблоко, - ответил худенький ребёнок, глядя на малышей в коляске.

Вера окончательно смутилась.

-- Петя!

-- Все хорошо, Вера! - Таня прижала к себе чужого мальчика. - Все правильно. Дети едят яблоко, и Пете хочется. Володя, там есть еще целое яблоко?

-- Есть, - по-доброму улыбнулся Владимир. - Возьми, Петя.

Он протянул мальчику большое крутобокое яблоко с красными полосками. Петя улыбнулся, его улыбка осветила худенькое личико, это была улыбка Павла, словно он издалека напомнил о себе. Татьяна обняла его и поцеловала:

-- А сок ты теперь не будешь?

-- Буду! - поспешно ответил мальчик.

Вера покраснела. Не знала, что сказать.

-- А суп ты будешь есть? - развеселилась Таня.

-- Буду, его надо кушать, - важно ответил мальчуган, - но я больше люблю котлеты. Мама редко их готовит, мясо дорогое сейчас на базаре, а суп можно из косточек сварить. Мы с мамой косточки покупаем.

Вера медленно опускала голову.

-- А курочку покушаешь вместо котлет? - спросил очень серьёзно Владимир. - Тетя Таня очень вкусно жарит курочек. У нас целая сковородка. Большая.

-- Я и курочку люблю, - согласился мальчик. - Куриную ножку особенно.

-- А я сейчас тебе принесу котлеты, - заторопилась Геля, - я сегодня готовила котлеты. Я мигом.

Геля передала сына Сергею и поспешила к себе.

-- Вы что, не беспокойтесь.

Вера не знала, куда деться. Как объяснить, что они совсем ограничены в средствах, что порой сын просит конфетку, а Вера, плача, говорит, что не может купить, что фруктов мальчик практически не видит....

Но всё равно Геля принесла котлеты, и худенький Петя с аппетитом съел три штуки, поел немного картошки и выпил большой стакан сока. Мальчик начал зевать, Таня уложила его спать на диване в зале.

Во время обеда все немного расслабились, успокоились. Геля ушла укладывать спать своего Вовочку. Таня, накормив малышей, оставила их с Володей и вернулась на кухню, где Вера начала мыть посуду, чем смутила хозяйку.

Долго проговорили женщины. С удивлением Таня прислушивалась к своим чувствам. Никакой ревности, никакой обиды на Павла. Волновало другое больше, почему Павел не женился на Вере, узнав о беременности женщины, и как Володя отнесётся к этому очередному напоминанию из прошлого.

Женщины пили чай и вели неторопливую беседу. Они понравились друг другу, сразу возникла симпатия.

-- Если бы я знала, что Павел поступил так с вами, - говорила Таня, - я бы никогда не стала его женой.

-- Наша история завершилась независимо от вашего появления. И задолго до вас, - ответила Вера. - Павел не знал, что я буду рожать. Он настаивал на аборте, дал денег, нашел врача.

-- Как? - Таня удивилась еще больше.

-- Я не стала слушать, уехала к маме и родила, - Вере были неприятны эти воспоминания. - Знаете, Таня, давайте не будем говорить о прошлом. Ни у вас, ни у меня оно не вызывает приятных чувств. Лучше уж о настоящем.

-- Давайте. А кто вы по профессии? - спросила Таня.

-- Я медик, фельдшер.

-- Что? Оживилась Таня. - Проситесь к Володе на работу.

-- Я бы рада, но Петя...

-- Но если вы будете хорошо зарабатывать, то можно нанять няню.

-- Можно, - согласилась Вера. - Но медики получают очень мало.

-- Тогда, может, на завод вам опять устроиться, там очень приличные зарплаты по сравнению с окружающими, и садики свои есть.

-- Да, я знаю, я когда-то там работала.

-- Попросим Серёжу или Чугунова.

-- А вы больше там не работаете?

-- Я теперь мама, - улыбнулась Татьяна.

-- Ах, да, у вас двойня. И детки такие упитанные...

-- Мордастенькие, - улыбнулась Таня.

Её мальчишки, в самом деле, были толстенькие, круглолицые (предмет зависти Гели: её Вовочка поправлялся плохо), а Володя смеялся и говорил, что у их детей, как у Гаргантюа и Пантюгрюэля, по семь подбородков.

Веру и Петю не отпустили в этот день домой, оставили ночевать. Мальчик немного ожил на свежем воздухе, с интересом возил игрушечные машинки, что покупали Сергей и Володя, словно соревнуясь друг с другом. На другой день Сергей забрал Веру и повез в банк. Мальчик остался с женщинами. Он был тихий, совсем не причинял беспокойства, только иногда подходил к Тане и просил конфетку. Таня улыбалась и каждый раз пыталась отдать всю коробку. Но мальчик строго брал одну, последнюю, как он говорил, не выдержав долго, приходил за следующей. Что удивительно, он ни разу не закашлялся, не покраснели от диатеза щечки. Только не стал есть в обед.

Игрушечные машинки уехали с Петей. А женщины расстались подругами.

Бабушка.

Евдокия Станиславовна вновь заскучала. Дело в том, что Леля наняла девочкам гувернантку. Сначала бабушка театрально облегченно вздохнула, обновляла несколько дней причёску, маникюр, педикюр, а потом, спустя неделю стала по пустякам ссориться с дочерью, цепляться к ней.

-- Что, мать, делать нечего тебе? - язвительно поинтересовалась Леля.

-- Мне всегда есть что делать, - гордо ответила мать.

Но Леля была права - стало скучно невыносимо, потому что не было дела.

-- Навести Таню, давно тебе говорю, - посоветовала Леля. - Она ведь двойню родила. Коляску покатаешь. Танька, она добрая, простит тебе выходку с Наташей.

Мать гордо промолчала. А про себя подумала:

-- Зато я не прощу. Не сообщили даже, что двойню родила, больно гордые, обидчивые... И Лелька, бессовестная промолчала...

Но, вспомнив опять про Наташу, про неудачный разговор с бывшей невесткой, почувствовала укол совести. А в ушах весь день звучал совет дочери.

В выходные стало совсем скучно. И на душе нехорошо. Паша не одобрил бы мать. Он очень любил Татьяну. Да и ничего плохого от Тани Евдокия Станиславовна не видела.

Леля с девочками и мужем уехала в пансионат, мать не взяла.

-- Надоела, - объяснила она Чугунову, - лезет во все дыры. Я хочу побыть с семьей, с тобой, с девочками. Даже твоя Элка поняла, что мы семья. Отказалась жить с нами. Хотя Элка лучше, чем мать. С ней весело. Надо её позвать с нами в поездку. Посмеемся хоть, когда она очередного вертолетчика браковать будет.

-- А ты матери работу придумай, - посоветовал Дмитрий, вспомнив, как помогала теща в последние дни жизни Светы.

-- И найду, - пробурчала Леля и радостно улыбнулась: - Знаешь, Лизанька меня мамой Лелей сегодня назвала.

Но Евдокия Станиславовна сама нашла себе работу.

Она решилась и поехала к Тане. Многое тот день изменил в жизни немолодой уже женщины.