Вы красивая женщина (СИ) - Бондаренко Ольга - Страница 46

Голос женщины прервался. Она истратила последние силы и стала впадать в бессознательное состояние. Владимир вышел. Как хорошо, что здесь рядом была его Танька. Понимающая все. Самая красивая и самая добрая, все понимающая.

... А Таня уже теребила его с другим вопросом:

-- Иди, Володечка, скажи, чтобы мне давали кормить обоих детей. Скажи, чтобы Павлика принесли в нашу палату. А то плачет, небось, мамы нет рядом, - женщина всхлипнула. - Ты же врач, тебя послушают.

-- Да-да, - растерянно проговорил Владимир.

Наташа умерла через сутки. Последние часы была без сознания. Но отцовство Протасова Владимира Петровича успела подтвердить. Родных и знакомых в А-ке не было у Наташи. Её хоронили Владимир и Сергей. Стас помогал. Леля успела только к поминкам. Она накануне вернулась из поездки, возила отдохнуть девочек Светы. Вот и все друзья и знакомые. После похорон сели помянуть, как это положено по христианскому обычаю. Не чокаясь, выпили по рюмке водки.

-- Ну что, Володька! Дожалелся! - сказала Леля, как всегда грубовато. - Что с ребёнком-то Наташиным будешь делать?

Железная леди, как и остальные, не сомневалась, что Наташа родила от Владимира. Владимир не успел ответить.

-- Так ребенка-то Наташиного больше нет! - это вмешался Сергей.

-- Как нет? - не поняла Леля.

-- А как не бывает детей? - расплывчато произнёс Стас и отвернулся.

-- Не выжил? - ахнула Леля.

Мужчины молчали.

-- Да, да, не подумала, - виновато проговорила женщина, - ведь у матери его, у Наташи, была опухоль. И я тут со своим дурацким вопросом. Почему я сразу всего не поняла?

Она вопросительно посмотрела на Владимира. Тот кивнул. После, когда остались одни, он спросил друзей:

-- Зачем вы наврали Леле?

-- Я не врал, - ответил Сергей. - Я сказал правду.

-- Ты сам знаешь, что в истории болезни теперь записано, что Таня родила двойню, - продолжил Стас. - А Наташиного ребёнка нет. Ни к чему лишние разговоры.

Тане кормила своего мальчика, когда в её палату поставили вторую детскую кроватку и принесли другого малыша. Медсестра предложила помощь.

-- Я сама, - ответила Таня.

Она положила наевшегося Стасика в кроватку и взяла Павлика на руки, поднесла к груди. С напряженным вниманием вглядывалась женщина в этого малыша, вслушивалась в свои чувства. Но ребёнок был такой беспомощный, маленький и голодный, он буквально вцепился своим беззубым ротиком в грудь женщины. Таня даже ахнула и раз и навсегда полюбила своего второго сына. Любовь к нему пришла с первым глотком материнского молока, который он сделал. Установилась какая-то биологическая связь между малышом и кормящей женщиной, неподвластная человеческому разуму. Павлик наелся, а Таня все сидела и держала его на руках. Слезы катились по щекам. Вошла Лиза.

-- Что с вами? - спросила она.

-- Я испугалась, - ответила женщина.

Лиза удивленно и вопросительно смотрела на неё.

-- Я испугалась, - повторила Таня, - что у меня могло не быть Павлика. Я чувствую, это мой мальчик. Знаете, вот здесь (женщина показала на сердце) что-то стало горячо. Вот я заплакала.

-- Поспите-ка вы, мамочка, - посоветовала Лиза. - Близнецы вам еще зададут жару. Родить двойню - не шутка. Давайте сюда вашего...

-- Павлика, - подсказала женщина.

Таня нежно поцеловала своего второго сына и передала Лизе.

Таня уснула. Ей снился сон, который без конца повторялся после гибели Павла. Сон, про который она никому не говорила, а только плакала, проснувшись утром. Сон, который её мучил и без которого она бы не выжила...

На ярко-зеленом лугу, покрытом цветущими ромашками, играли две девочки. Маленькие девочки. Таня знала, это её неродившиеся дочки, которых она так любила, так ждала. Вот одна малышка сорвала цветок, потащила его в рот.

"Нельзя!" - хотела крикнуть Таня, но не стала. Она знала, её не услышат и не пустят к девочкам. Таню и цветущий луг разделяла невидимая преграда. Когда женщина первый раз увидела этот сон, она побежала к девочкам, чтобы взять их на руки, прижать к себе. Но натолкнулась на невидимое препятствие: ноги остановились и не шли дальше. Что-то не пускало её на цветущий луг. Она упиралась в какое-то невидимое защитное поле, долго шла вокруг по периметру круга, надеялась найти вход. Но цветущий луг шел с ней, дочки были все также далеки от женщины. Таня плакала, звала. Пробовала звать Павла, но он был далеко за цветущим лугом, даже не повернулся. С тех пор во сне Таня всегда стояла молча и любовалась своими дочками. А малышки играли, смеялись, рвали цветы и не видели свою маму. Таня знала, что наступит время, ей не разрешат больше видеть своих девочек. Она рассматривала их, запоминала каждое движение, каждую улыбку...

Сон этот перестал сниться с наступлением беременности. И сегодня вдруг повторился. Но заканчивался он по-другому: одна из девочек встала, повернулась к Тане, начала улыбаться.

-- Она видит меня, - по лицу Тани текли счастливые слезы. - Доченька моя, скажи своей сестричке, пусть повернется ко мне,- молила Таня.

Неожиданно появился Владимир, он шагнул на луг, защитная преграда его не остановила. Мужчина подхватил девочек на руки и пошел назад, к Тане.

-- А вот и наша мама, - сказал он, подойдя к Тане. - Мы нашли её.

Женщина протянула руки своим детям. И вдруг поняла, что Володя принес мальчиков, двух мальчиков. Их мальчиков...

И проснулась. Плакали малыши. Сон сразу отлетел в сторону. Не до него было. Правильно говорила Лиза: с двумя детьми спать особо некогда.

Через неделю привез домой Владимир жену и сыновей. Имена остались прежние: Станиславом был Танин сын, и Павлом.... второй сын Тани. Геля выписали только через десять дней. Она и Сергей единодушно назвали своего мальчика Владимиром. Крестным отцом мальчишек был единодушно выбран Стас, а в крестные матери напросилась веселая озорная Элка. У Тани зрела мысль: как бы её сосватать со Стасом.

Вера.

Жизнь продолжала катиться по своим рельсам. Страшно уставала Таня, хотя оба малыша были спокойными. Ночью родителям поспать давали.

Рано весной умерла Света. Верной помощницей и подругой ей была последние дни Леля. Даже Элка отошла на второй план. Леля заботилась о детях Чугуновых, девочках пяти и восьми лет. Работу не бросила. Когда ушла очередная няня (добрая и ласковая девушка, нанятая после Рождества, вскоре уволилась, не могла смотреть на мучения Светы), Евдокия Станиславовна опять выдвинулась на первый план. Она наскучалась последний год, когда жила одна, поэтому с радостью занялась внучками, так она называла девочек. Мать Лели все больше и больше превращалась в обычную бабушку. Кроме того, самолюбию Евдокии Станиславовны льстило, что богатый человек доверил своих детей ей. А к младшей, Лизоньке, она просто сильно привязалась. Именно эта ласковая девочка и назвала её первый раз бабушкой. Евдокия Станиславовна растрогалась, всплакнула и смирилась. А если сказать честно, она очень надеялась стать им настоящей бабушкой, видела, что Свете недолго, видела, что дочь порой ночует в комнате Дмитрия Чугунова. Евдокия Станиславовна ни в чем не ошиблась. Умирая, Света просила Лелю, стать женой Чугунова, а девочкам матерью.

-- Элка, сестренка моя младшая, - говорила Света Леле, - она же вертолет. Не умеет сидеть на одном месте. Это её нужда заставила сидеть возле меня. Пусть теперь ловит своего летчика-вертолетчика. А моим девочкам и Диме нужна надежная женщина. Я выбрала тебя, Леля. И Дима тебя выбрал. Молчи! Я знаю! И Элка все знает. Мы с ней решили, что ты должна остаться в этом доме. Даже не возражай. Смотри, будешь плохо заботиться о моих девочках и Диме, я буду сниться тебе каждую ночь и ругать тебя. Выходи замуж за Диму...Элла, проследи...

-- Правильно, правильно, - кивала головой Элка. - Я все улажу, за всем прослежу... И сразу полечу ловить летчика-вертолетчика.