Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 71

Лекарь, увлечённо оплетавший Ирейн какими-то сияющими нитями, отмахнулся.

— При чём тут какое-то утопление? С этим проблем не возникнет. Я припишу её светлости декаду дней полного покоя и ежедневное посещение зелёного павильона, но засим все. Нет, речь идёт о последствиях ментальных пыток, которые налицо!

Теперь Тир запаниковал ещё больше.

— Ментальные пытки?..

— Весьма изобретательные, и, как назло, имевшие место не меньше десяти лет назад. Эффект от них уже настолько сросся с энергетическим полем, что я не могу гарантировать полноценное исправление этой магической аномалии. Позволено ли мне будет спросить, при каких обстоятельствах это произошло?

Ирейн мрачно подумала, не засчитать ли за ментальные пытки пение заезжего мага-боевика, как на грех, возомнившего себя менестрелем. Или попытки Лиз приготовить что посложнее рагу. Ну, или общение с Беатой, которое само по себе — сплошная ментальная пытка, вот прям отсюда и до заката!

— Вы ошиблись, — кашлянула она. — Меня никто не… пытал, ничего такого.

— То есть, вы этого даже не помните? — нахмурился дракон. — Все даже серьёзнее, чем я полагал… Странно — я не вижу прямого влияния на память, а боль, которую вы должны были испытать в процессе…

— Погодите, — до Ирейн, как до синей улитки, с запозданием дошло — и да, от воспоминаний о пережитых ощущениях по коже пробежали волны холода. — Вы все неверно поняли! Меня не пытали, это… ну, вроде лечения. Не совсем законная, но вполне распространенная услуга, её оказывают целители-менталисты.

Под внимательным взглядом дракона она слегка смешалась.

— Вроде лечения, — повторил Каменный. — Могу я узнать, от чего вас таким, не побоюсь этого слова, экстравагантным способом лечили?

Ирейн чуть смешалась, примерно предполагая реакцию на свое высказывание, но все же пояснила:

— От магии.

Рожи драконов стали совсем уж непередаваемыми, пришлось пояснять:

— Ну, меня предупредили, что больно будет, я сама согласилась. Это для моего блага — чтобы магия не выходила из-под контроля и учиться не пришлось. Работает просто… ну, то есть тот менталист пояснял, что-то насчет каких-то реф-реакций: всякий раз, когда магия пытается вырваться, тело испытывает очень сильную боль. Так постепенно я сама всячески подавляю магию… или вроде того. Тут главное — пережить первые полгода, а потом магия почти что перестает проявляться.

Ирейн чувствовала себя очень неуютно под драконьими взглядами. Путали и эмоции Тира — ярость, огорчение, печаль, желание защитить и невозможность это сделать…

— Вы не понимаете, — вздохнула она. — Это иногда действительно необходимо. И со мной было так: вот уехала бы я в магическую школу, потом — университет. Общий срок обучения — почти двадцать лет. Штука ли? Родители мои пусть и не бедны, но оплатить учёбу в таких заведениях от и до не смогли бы, потому пришлось бы отрабатывать учёбу государству, а это годы, годы и годы. Да и сам способ отработки… У магов баб почти наравне с мужиками и на войну, и в охрану политическим шишкам, и в эти… как их там… межмировые экскебиции берут. Там и помереть недолго! А кто бы тогда за моими родителями приглядывал? Что бы стало с трактиром? У них не было никого, кроме меня! Так что, этот лекарь сделал благо, и деньги ему были не зря уплачены.

Ирейн внутренне кипела. Им, небось, легко рассуждать, сидя внутри волшебного города и будучи условно бессмертными оборотнями, превращающимися в гигантских ящериц!

— Экспедиции, — поправил лекарь-дракон быстро. — Да, кажется, я улавливаю эту идею. Прошу простить мои резкие высказывания, моя княгиня. Стоило понять сразу. Благо это явление типично для развивающейся человеческой культуры, и не столь важно, применяется ли в качестве лекарства вода, ментальная магия или электрошок.

Ирейн не совсем поняла последние слова, но пошла на попятный. Право, с чего это она на лекаря взъелась? Пора бы уже привыкнуть к тому, какая у нелюдей бывает реакция.

— И вы простите, — сказала она. — Знаю, что у вас такое не принято.

— Не принято, — вздохнул Каменный. — Это не совсем верная постановка вопроса. Видите ли, для нас понятие Предназначения — базис, на котором зиждется культура. Нам от рождения даруется магия, место в паутине вероятностей и истинная пара. И то, что было сделано с вами, не может восприниматься нами адекватно: вы были буквально на волоске от того, чтобы лишиться магии и всего, что приходит с ней — пары в том числе.

Ирейн поёжилась от того ужаса, который охватил Тира.

— Нам повезло, что этого не произошло, — продолжил лекарь. — Но оставить все, как есть, не представляется возможным, если вы желаете в будущем наладить нормальный, стабильный энергообмен.

— Вы можете это исправить, господин Ме? — спросил Тир, положив руки ей на плечи.

— Как я уже сказал, мне придётся ещё получить консультации от специалистов, ибо мои познания в тёмной магии недостаточно глубоки. Однако, прогноз спорный. Да, что-то сделать удастся, но вы и сами должны понимать ситуацию. Её светлость — тёмная ведьма. Это значит, что дар её, по сути, состоит из трёх взаимосвязанных составляющих — магий смерти, хтонической природной и ментальной. Последняя, как вы знаете, входит в десятку самых сложных для изучения и тройку хуже всего поддающихся контролю. С лёгкой руки… моего неведомого коллеги, которого я позже попытаюсь отыскать для обстоятельной научной беседы, магия ассоциируется у княгини с болью. Таким образом, для того, чтобы все исправить, помимо лекарского вмешательства потребуются старания, медитации, тренировки сознания с её стороны. И уйдут на то, чтобы получить хотя бы минимальный эффект, не дни и не месяцы, а годы.

— Годы…

— Да, княже. Увы, но в ментальных сферах правило "ломать проще, чем строить" работает в разы сильнее остальных. Сознание слишком сложно, ментальная энергетика тонка и непредсказуема, и мгновенного результата тут быть не может, равно как и гарантий. Я сделаю все, что смогу — но остальное будет зависеть от вас.

Тир осторожно погладил Ирейн.

— Хорошо, — сказал он. — Вы отчитаетесь перед Советом о состоянии княгини?

— Лишь о текущем состоянии, — дракон серьёзно поглядел в глаза Князю. — Я сообщу им, что из-за покушения княгиня сможет встретиться с ними не ранее чем через пятнадцать суток. Остальное останется меж нами.

— Спасибо, — сказал Тир. — Я запомню это.

А потом повернулся к Ирейн.

— Слышал, у людей принято заносить женщин в новый дом на руках. Как ты думаешь, будет логично, если ты будешь нести Вету, а я — тебя?..

— Ну нельзя же оставлять их прямо так, на виду! А если кто украдёт?

Тир, лениво перекатив голову по мрамору купальни, спросил:

— Ну и кто может их тут украсть?

— Да вот хотя бы я! — засопела Ирейн. — Это же рас-то-чи-тель-но!

Князь вздохнул.

— Сердце моё, — проникновенно. — Это же наши покои, то есть, если ты их и украдешь, то у себя самой. Это, я тебе скажу, точно породит новый прецедент в мировом праве. И вообще, у меня возникает чувство, что дракон, переживающий за свои сокровища, у нас ты, а никак не я!

Ирейн снова посмотрела на стену, изукрашенную барельефом с вкраплениями драгоценных камней. Собственно, насчет сохранности оных она и пыталась вести с разомлевшим драконом разъяснительную беседу — с очень переменным успехом.

— Но…

Тир, очевидно, посчитал, что ещё одного витка диалога просто не выдержит, потому ловко изловил свою пару и принялся отвлекать всеми возможными способами. Отвлекателем князь был умелым и ненасытным, вода подогревалась магией, солнце давно опустилось над княжеской долиной, потому Ирейн позволила себе просто расслабиться и плыть по течению — благо, оно того стоило.

Князь последовал советам лекаря с выдающимся рвением: десять дней Ирейн не видела ничего, кроме роскошных комнат так называемого "женского крыла", прилегающих к ним висячих садов да зелёной зоны, пропитанной целебной магией. И никого, кроме Тира и Веты.