Не буди лихо (СИ) - Стрельникова Александра - Страница 13

Чемесов быстро пробежал глазами следующие несколько строк, которые уже заучил наизусть, и перечел постскриптум.

«Николай Станиславович просит передать Вам привет. Я не знала, что вы знакомы».

Иван улыбаясь почесал бровь.

«Значит все-таки тот самый Колька! Чудны дела твои, господи!»

Чемесов учился двумя курсами старше Орлова, но на студенческих вечеринках они часто встречались. Юноши скорее приятельствовали, чем дружили — природная застенчивость и замкнутость Николая препятствовали сближению, и теперь Иван, вспоминая это, думал, что вполне возможно, на формирование этих свойств характера Коли немалое влияние оказал старший брат, считавший арапник одним из основных средств общения с людьми…

Впрочем, у Ивана никогда не было недостатка в друзьях. Он был добр, надежен, щедр душой, всегда готов прийти на помощь. К тому же все годы учебы он оставался несомненным лидером по части чисто студенческих доблестей — мог перепить кого угодно и обладал воистину медвежьей силищей. Родители Ивана были только рады шумной ватаге приятелей сына, целыми днями наводнявшей квартиру Чемесовых, искренне наслаждаясь их яростными спорами, молодым энтузиазмом и энергией. Коля Орлов занимал особое место в этой толпе. Во-первых, потому, что Иван, интуитивно чувствуя в нем какой-то излом, затаенное страдание, спрятанное так глубоко, что на поверхности видны были только едва различимые тени, тянулся к Коле с почти рефлекторным желанием по-настоящему сильного защитить более слабого. А во-вторых, Орлова, несомненно, выделял Димитрий Иванович Чемесов, отец Ивана. Он разглядел в юноше родственную душу — человека близкого по темпераменту, складу ума, устремлениям.

— Из парня никогда не выйдет полицейского или практикующего в суде юриста, зато карьера ученого ему обеспечена. Нужно только правильно огранить этот бриллиант, — бывало говаривал старший Чемесов, и когда у него выдавалась свободная минутка, с удовольствием беседовал с молодым Орловым, который в свою очередь относился к нему с очевидным уважением…

Это воспоминание, вызванное приветом из Воронежа, словно из прошлого, повергло Ивана в печаль. Перед его внутренним взором встали улыбающиеся лица родителей. Они прожили вместе более тридцати лет и по-прежнему были трепетно привязаны друг к другу. Про них смело можно было сказать — жили вместе долго и счастливо и умерли в один день. Правда их ужасная смерть не вписывалась в эту идиллическую картину.

Кучер экипажа, в котором они однажды вечером возвращались домой, не справился с испугавшимися чего-то лошадьми. Они понесли, и карета на страшной скорости врезалась в угол словно нарочно вывернувшегося навстречу дома. Мать умерла сразу, отец прожил еще несколько мучительных часов…

С тех пор Иван не любил скорость и вообще, если это было возможно, предпочитал ходить пешком.

Внезапно в дверь постучали, и заглянул посыльный из приемной.

— Иван Димитриевич, к вам посетитель.

— Кто?

— Некто Игорь Викентьевич Орлов. Ему не назначено…

— Зови! — Чемесов не мог скрыть изумление.

Что понадобилось здесь Орлову, который не знал, как избавиться от Ивана, когда тот появлялся в их доме? Александра в деревне… Кстати, почему он не с ней?

— Я думал, вы тоже в Воронеже, — все еще удивленный, он встал, чтобы поприветствовать посетителя.

— У меня дела в Москве, — холодно ответил Игорь Викентьевич и, брезгливо обмахнув сиденье стула белоснежным носовым платком, уселся.

— Что привело вас сюда? — Чемесов тоже сел.

— Мой визит носит чисто личный характер. Я пришел к вам, а не в судебную инстанцию.

— Чем могу служить?

— Мне — ничем. И я настаиваю, чтобы то же положение распространилось и на Александру Павловну.

— Не понимаю.

— Сейчас поймете. Мне жаль вас, господин Чемесов. Вы тешите себя несбыточными надеждами…

— Прошу вас выражаться яснее, сударь, — жестко отрезал Иван, хмурясь.

— Хорошо. Я требую, чтобы впредь все ваше расследование, в той мере, в какой оно будет касаться Александры, шло через меня!

— Боюсь, что не смогу вам этого обещать, господин Орлов. Тем более, что вы сами не вызываете у меня особого доверия. Почему вы следили за графиней Орловой в тот вечер, когда она была в гостях у Юрия Николаевича Родионова?

Игорь Викентьевич смешался лишь на мгновение.

— Что за бред?

— Я узнал вас.

— И из этого вы заключили, что я слежу за Александрой Павловной? А вам не приходило в голову, что я просто гулял или тоже ходил в гости и тогда как раз возвращался домой?

— Нет, сударь. Дело в том, что я заметил вас еще у дома Родионова.

Бешенство мелькнуло в глазах посетителя, но он удивительно быстро сумел взять себя в руки.

— Ну что ж… В конце концов мне нечего скрывать. Вполне логично, что я беспокоился за свою будущую жену, которую посетила блажь пойти в гости в малознакомый дом… Может, моя опека приняла несколько, гм, навязчивый характер, но таков уж я по натуре.

— Жену?..

— Да. Александра Павловна дала свое согласие… Как я вам уже говорил, господин Чемесов, вы тешите себя несбыточными надеждами.

Чувствуя себя наивным кретином, несчастным дураком, которого ударили поддых, а он никак не может понять, что же с ним происходит, Иван, тем не менее, сумел сохранить на лице холодное непроницаемое выражение. А потом, понимая, что поступает мерзко, но не имея сил удержать клокотавшие в нем чувства, произнес:

— Я рад за Александру Павловну. По крайней мере, ей не придется узнать, что такое бедность и жить, пользуясь милостью нынешнего графа Орлова.

— Что вы имеете в виду? — немедленно вскипел Игорь Викентьевич.

— Как, вы не знали? — почти пропел Иван, которого несла волна обиды, гнева, боли. — Покойный Василий Станиславович все свои деньги завещал своему брату Николаю.

— Что?!

Иван с чувством удовлетворения наблюдал, как вытянулось лицо новоявленного жениха. Но следующие слова Орлова заставили его устыдиться.

— Негодяй! Сукин сын, — рычал Игорь Викентьевич. — Мало ему было того, что он пил из нее кровь при жизни, мерзавец и после смерти нашел способ заставить ее страдать! Ничего! Теперь с этим будет покончено! А ваши намеки, господин Чемесов, — побелевшие от ярости глаза Орлова уперлись в лицо сыщика, — просто омерзительны!

Он вышел, хлопнув дверью, а Иван молча уткнул горящее лицо в ладони. Единственное, о чем он просил бога, это чтобы тот стыд, который жег его изнутри, не проявился предательской краской на лице. Это было бы уж слишком! Сейчас ему хотелось только напиться, нарезаться до поросячьего визга, до беспамятства…

Впрочем, подошла бы и гильотина.

* * *

— Николай Станиславович! — оживленная Александра вошла в кабинет Орлова, держа в руках бланк телеграммы, которую только что доставили.

Граф поднял голову и доброжелательно взглянул на молодую женщину. Ее чудные серые глаза лучились, в уголках губ, даже в том, как она двигалась, жила радость.

— Иван Димитриевич приезжает.

— Что-то случилось? Вы ведь здесь всего-то полторы недельки отгостили…

— Насколько я поняла, пойманы те двое, что напали на Мишу.

— Прекрасная новость! Когда он будет в Воронеже? Я пошлю Никифора к поезду.

— Я хотела бы поехать тоже! Мне нужно кое-что купить!

— Конечно, Александра Павловна, езжайте.

Александра развернулась, на ходу приласкала сунувшуюся к ней старушку-борзую по кличке Мушка, которая заслуженно доживала свой век в доме, и выпорхнула в коридор. Николай проводил ее вопросительным взглядом, а потом, вздохнув, вернулся к прерванным трудам. В последнее время писалось очень хорошо, и он рассчитывал закончить книгу к весне.

«Чудно, что приезжает Чемесов… Сколько это лет мы не виделись? Узнает ли он меня?»

Улыбнувшись несколько печально, Николай потер обширную лысину и, поправив очки, решительно принялся править то, что написал за предыдущий день.

Иван любил ездить поездом. Перестук колес. Мелькание неясных теней за окном. За тонкой стенкой купе мерное посапывание задремавшего соседа — купца, ездившего в Москву по своим торговым делам и теперь спешившего к семье. Даже совершенно особый дух железной дороги — запах дыма, казенного постельного белья, просто энергия большой хорошо отлаженной машины, с ревом и свистом пожирающей пространство, действовали на него успокаивающе. Ему нравились долгие остановки на станциях, когда требовалось пропустить скорый или разминуться со встречным составом. Иван выходил из вагона и с приятным бездумным любопытством уличного зеваки прогуливался по переполненному перрону.