Всадники (СИ) - Перунов Антон - Страница 69

Очнулся от того, что его волокут куда-то. Прямо по выложенному камнем двору. Каждое движение отдавалось во всем теле страшной болью, темнота наплывала снова и снова, и каждый раз он приходил в себя от боли. Не думал, что так бывает, чтобы человек мог столько вынести и живым остаться. Потом его подняли и он даже на мгновение ощутил невероятную легкость, но боль тут же вернулась, от нее не было никакого спасения, к горлу подступала тошнота, и он весь напрягся, понимая, что если его вырвет, то просто захлебнется, мечтал уже только о глотке свежего воздуха.

Куда его несли, Славко не мог понять, да ему это было все равно, все силы уходили на то, чтобы сдержать подступающую снова и снова тошноту. Невозможно было даже кричать, при первой же попытке его скрутил такой сильный рвотный спазм, что сдержаться удалось лишь чудом. Казалось, хуже уже стать не могло. Когда хлопнула дверь и полился запах жарящегося мяса, его снова чуть не вырвало, он понял, что уже в замке, недалеко от кухни, прежде, чем темнота снова его окутала.

Окончательно он пришел в себя, когда его бросили на пол, на каменный пол. В голове словно тысячи искр взорвались. Сквозь пелену снова проснувшейся боли он услышал скрип закрываемой двери и звук падающего засова. А потом наступила тишина.

Первое, что он ощутил, было облегчение, что все кончилось. Даже дышать стало как-то легче. Тошнило уже не так сильно, особенно если не шевелиться. Но долго так лежать было невозможно и Славко медленно, преодолевая боль, дурноту и слабость, стал пытаться справиться с веревкой, скрутившей руки. Сначала ничего не получалось и он замирал, тяжело дыша, пережидая очередной приступ тошноты и боли. Потом принимался за следующую попытку.

Сколько так продолжалось, он не знал, но в какой-то момент скользкую и липкую от какой-то влаги руку удалось высвободить. От радости, он едва снова не лишился сознания. Пришлось опять замереть, медленно вдыхая тяжелый воздух. Наконец удалось сорвать с головы мешок непослушными и как будто чужими руками. И он некоторое время наслаждался тем, что просто может дышать.

Вокруг было темно, ни одного окна, лишь тоненькая полоска тусклого света пробивалась из-под двери.

Славко сел на полу, что получилось не сразу, и принялся развязывать ноги, с этим оказалось справиться легче, хотя от боли перехватывало дыхание, всякий раз, как он наклонялся. Полностью освободившись, он без сил прислонился спиной к холодной стене, пытаясь придумать, что ему делать дальше.

Ничего в голову не приходило, мысли путались, когда он попытался подняться, голова закружилась и он просто упал на колени, извергая на каменный пол весь свой завтрак, а возможно и вчерашний ужин. Второй раз он поднялся более удачно, голова еще немного кружилась, но тошнота отступила. Радовало, что несмотря на слабость и боль, он может идти, и первым делом Славко подошел к двери. Все попытки найти хоть какую-то возможность ее открыть, потерпели неудачу, и он почувствовал такое отчаяние, что в горле стал комок от невыплаканных слез. Прислонившись горячим лбом к холодной железной двери, он несколько минут стоял, борясь со слезами.

Потом двинулся вдоль стены, очень медленно, ощупывая каждый камень. Глаза постепенно привыкали к темноте и Славко мог различить, что комната довольно большая и неровная — напротив двери был выступ, который он сперва принял за высокий шкаф.

Он уже направился было к этому выступу, когда оттуда послышался негромкий шорох, повеяло ветерком, а потом в отблесках пляшущего света факела в подземную тюрьму мальчика проник лохматый старик, оставляя открытой дверь, о которой Славко даже не подозревал. Мальчик сразу его узнал. Это был тот самый дед, из-за которого произошла драка вчера. Ненависть при мысли о сыновьях дозорных вспыхнула с такой силой, что Славко часто задышал, испугавшись, что сейчас снова вырвет. Нельзя о них думать сейчас.

— Можешь идти? — Спросил старик, напоминая о своем присутствии.

— Я? — Не понял Славко. — А, ага, могу.

— Ну так пошли, не стоять же тут весь вечер, — недовольно проворчал дед.

— Уже вечер? — Удивился мальчик.

— Нет. Ну так ты идешь?

— Иду.

Он двинулся вслед за дедом, удивляясь про себя, как он его нашел и почему решил спасти. Ведь ничего хорошего он ему не сделал, а то что побил, мерзавцев, швыряющих в него камни со смехом и улюлюканьем, так он бы и собаку защитил. Славко не мог смотреть спокойно как издеваются над слабыми или беззащитными. Сколько раз он и раньше из-за этого в переделки попадал, еще там в их селе…

Дед ему не понравился с самого начала, как Славко его увидел впервые. Грязный и оборванный, он внушал жалость и отвращение. Но сейчас, даже ощущая исходившее от деда зловоние, Славко чувствовал благодарность к нему.

Шли они недолго по узкому каменному коридору, в который выходили другие двери и несколько темных ответвлений. Славко несколько раз отставал, останавливаясь, когда боль во всем теле накатывала с новой силой, потом снова догонял старика, который словно не замечал этого, но шел медленно, шаркая стоптанными сапогами. Наконец, он открыл какую-то дверь и остановился, воткнув факел в крепление на стене:

— Вот выход, — буркнул он.

— Подождите, — заторопился Славко, — кто вы? И что здесь находится? Я никогда здесь не был!

Старик несколько секунд пристально смотрел на него неожиданно острым взглядом, потом прикрыл распахнутую дверь, снова взял в руки факел и ответил:

— Дед Потап меня зовут. А что здесь, я тебе покажу, раз уж спросил. Иди за мной, Славко.

— Вы знаете как меня зовут? — Удивился мальчик, поспешно шагая за дедом. Любопытство пересилило даже слабость. Казалось, что сейчас он увидит что-то чудесное.

— Я всех знаю, — буркнул дед Потап.

Коридор свернул направо, потом налево, потом снова направо и неожиданно закончился тупиком. Возле глухой стены дед остановился.

— Смотри внимательно, — глухо произнес он.

Славко замер, вглядываясь в совершенно обычную стену, сердце заколотилось в ожидании.

Дед нагнулся и взялся за какую-то железку на полу, которую Славко даже не заметил. Потянув за нее с силой, он снова ее опустил до конца, отчего произошел едва слышный щелчок. После этого старик снова выпрямился и с силой навалился на левую часть стены. Та неохотно поддалась и стала уходить вглубь, при этом правая сторона наоборот выдвинулась наружу.

— Вот, — произнес старик, — дальше не пойдем, не осилишь ты.

— А что там? — Волнуясь спросил Славко.

— Подземный ход. Нашел его, когда жить очень хотелось. Ведет к подножию горы, если идти все время прямо, а куда еще точно не скажу, забыл уже. Славко не стал настаивать. Открытие и без того сильно его поразило, хотелось поскорее рассказать о нем князю. Он подождал, когда Потап закроет дверь, надавив на правую сторону. Услышал уже знакомый щелчок.

— Можно рассказать это князю? — Спросил он.

Старик хмыкнул, ничего не ответив, пошел обратно, освещая влажные стены коридора. Славко зажмурился, оказавшись снаружи, выйдя из боковой двери господского дома. К его счастью, первый, кого он увидел, был сам князь. Ведя в поводу Бурана, он направлялся в сторону конюшен. Заметив Славко, он остановился и прищурился, внимательно осматривая мальчишку. То, что он увидел, ему явно не понравилось, судя по нахмуренным бровям.

Выслушав молча сбивчивый рассказ мальчика о подземном ходе, он кивнул:

— Добро, Славко. Хорошо службу несешь! Подыми-ко рубаху.

— З-зачем?

Борут поморщился, а заметив Скворуша, махнул ему, что бы тот подошел.

— Что, командир, — начал Сашко, но взглянув на мальчишку, присвистнул, — о как!

— Сашко, отведи его к отцу Филарету, пусть осмотрит и подлечит, — распорядился Адам, — а потом сразу ко мне. Кое-что, похоже, меняется. А ты, Славко, пока никуда не ходи, побудь у монаха в лекарской, поспи, приди в себя. Завтра с твоими обидчиками разберемся, обещаю. И вот еще что — если спрашивать будут, говори, что Сашко тебя отыскал и освободил.