Всадники (СИ) - Перунов Антон - Страница 27

— Не стоит его так называть.

— Хозяин-барин. Как скажешь, так и буду. — Невнятно ответил Трогг, жуя пирог и закусывая кровяной колбасой.

— Зови — князь Борут.

— Запомнил. Это все? — теперь очередь дошла и до баранины, Микола сам налил ему вина.

— Пока да.

Шатун безразлично дожевал изрядный кусок баранины и запил бокалом вина, выцедив его как воду. Сыто отрыгнув, добавил:

— Как надумаешь чего, передай через Марфу. Договоримся.

— Через Марфу? Кто она для тебя?

Охотник уже поднялся, но при этом вопросе остановился и смешно подняв брови, произнес так же равнодушно, как и все остальное:

— Для меня и для всего города, да и не только — большой человек. Не вздумай обидеть — за нее весь город встанет. Молодые так точно.

Орлику стало смешно, но он спрятал улыбку и сказал:

— Понял, только не боюсь я угроз.

— А это не угроза — это каждый ребенок знает. А ты здесь человек новый и мне чем-то нравишься. Прощай.

С этими словами, нахлобучив медвежью шапку еще ниже на глаза, Шатун направился к выходу. Отворив дверь, он на мгновение застыл на месте, и тотчас с улицы раздался знакомый шум ружейных выстрелов. Трогг, шагнув назад, сразу же захлопнул тяжелую, оббитую медью, створку. Многочисленные посетители таверны, подхваченные единым порывом, соскочили с мест и бросились к окнам и дверям. Времена опасные, с оружием не расставался никто и к отражению внезапной атаки гребенцы готовы были всегда.

Со всех сторон полетели вопросы: «Кто стрелял? Налет? Банда?» адресованные большей частью Шатуну. Тот мрачно оглядывая столпившийся вокруг народ, буркнул нечто невнятное, и грубо растолкав людей, прошел в сторону кухни, откуда только что появилась Марфа.

Орлик, который продолжал спокойно и даже как-то лениво поглощать пищу, запивая вином, никак не реагируя на поднявшуюся суматоху, тоже, как и остальные, невольно прислушался к нарочито громкому, чтобы все услышали, разговору.

— Чьи это, Трогг? — Спокойно спросила Марфа.

— Гамсунг со своими молодчиками резвятся, — прогудел охотник.

— Много их пришло?

— Не скажу точно, похоже, все собрались.

— Ясно. Что же это? Нападение? — трактирщица не смогла скрыть волнение в голосе.

— Вряд ли. Если бы хотели напасть, вели бы себя иначе. Да и все равно сил у них мало. Пусть даже полсотни сабель, для Гребенска это недостаточно. — Рассудительно ответил Шатун.

— Так что, получается они просто так резвятся? Или попугать нас хотят? Может про Кречера прослышали и решили о себе напомнить? — Марфа бросила взгляд на Миколу.

Микола улыбнулся и подмигнул ей, чего она никак не ожидала. Не зная, как отреагировать на эту непонятную беспечность, она отвернулась и хотела еще что-то сказать Шатуну, когда голос у окна отвлек ее:

— Сюда едут, Марфа! — Громко сообщил невысоки рыжий мужичок, продолжая смотреть в окно. — И Акула с ними.

— Плохо! — Мрачно бросил Шатун.

— Уходить надо, — высказался кто-то от дверей, но никто почему-то с места не двинулся.

Не прошло и минуты как у входа раздалось конское ржание и громкие, нарочито-грубые голоса незваных гостей. С треском распахнулась дверь и внутрь ввалилась орава мужиков, увешанных оружием с ног до головы, среди них один особо выделялся исполинскими размерами.

Растолкав своих дружков, он двинулся вперед и попытался ухватить замешкавшуюся посреди залы молоденькую служанку, которая громко взвизгнув, успела отскочить. Но бандит на этом не остановился и под дружный гогот остальных разбойников повторил попытку.

Орлик, мимо которого пробегала девушка, с расширенными от ужаса и полными слез глазами, поднялся из-за стола и, пропустив ее, встал в проходе между столами на пути бандита. Краем глаза заметил как бедняжка, пробежав мимо Марфы и Шатуна, скрылась на кухне.

Увидев перед собой внезапно возникшее препятствие, Акула озадаченно уставился на русина. Потом, словно вспомнив о чем-то довольно ухмыльнулся.

— А ты кто таков? Чего на пути встал?

— Захотелось встать и встал. А зовусь Миколой Орликом, воин князя Борута. — В который раз за сегодняшний день назвал он себя.

— Не ты ли из тех, кто Кречера уложил? — Огромный, бородатый и белобрысый ньёрд возвышался над Орликом на полголовы и был почти в полтора раза тяжелее. — Уж и не знаю, как задохлики вроде тебя с ним совладать смогли, разве что подлостью, из ружьишка стрельнули. А супротив настоящей силы тебе и минуты не выстоять, — махнув перед лицом Орлика рукой, здоровяк довольно осклабился, — смотри, смелый, не моргнул даже, а не проверить ли его, чего стоит? Что скажете, господа вольные люди? — Бросил он в сторону своих спутников.

Те в ответ довольно зашумели, предвкушая новое развлечение. Бандиты давно чувствовали себя в Гребенске хозяевами, свободно ходили, покупали все требуемое и гуляли по трактирам, но последние новости о гибели Кречера и его людей, о прибытии воинов, победивших шайку, в город — будто бросили тень на власть бандитов.

Орлик ответил спокойно.

— Не ты ли бандит по прозвищу Акула? Слыхал и я про тебя, говорят здоров очень, да вот беда — с башкой не слишком дружишь. Я такие предложения, как твое нынешнее никогда без внимания не оставляю. Уговор такой — бьем по очереди, по-честному. Ты — первый. И так покуда кто первый не упадет. Годится? Да не сомневайся — не убью. Только давай на двор выйдем, велик ты очень, будешь падать полкорчмы разнесешь.

Не глядя больше на соперника, Микола решительно пройдя чрез невольно расступившихся перед ним бандитов, вышел из корчмы на двор. Следом туда высыпали и все посетители, жаждущие стать свидетелями поединка, и пришедшие с Акулой разбойники. Акула считался непобедимым силачом, никто не мог выстоять против него и появление бойца, принявшего вызов великана, взбудоражило людей.

Микола расстегнул пояс, снял перевязь с шашкой, скинул чекмень и бешмет, спокойно сунув все свое имущество в руки какого-то паренька, с горящими от азарта глазами.

— Подержи, паря. Я скоро.

Расстегнув ворот нательной рубахи, Орлик бестрепетно встал перед Акулой, успевшем также снять верхнюю одежду. Торс ньёрда был изрядно оплывшим, но от того ничуть не менее грозным. Схватка, как прекрасно понимал Микола, предстояла серьезнейшая. «Вот и на тебя нашелся супротивник, Орелик, давай-ка, покажи что умеешь, не подведи князя» сам себе мысленно прошептал он.

Акула не спешил нанести удар, пару раз махнул рукой, примеряясь. Он глухо и страшно рыкнул, замахиваясь, так что несколько стоявших поблизости мужиков невольно отшатнулись, но Микола продолжал стоять, глядя сопернику в глаза. Лицо оставалось спокойно-сосредоточенным, грудь мерно вздымалась, не выказывая ни намека на волнение и страх. Плечи и руки — расслаблены и вся его фигура выражала одно — полную готовность открыто и честно принять удар и затем также от души нанести ответный.

Смелость русина произвела сильное впечатление на зрителей, даже великан-ньёрд и тот не мог не признать в Орлике достойного бойца. Удар так и не был нанесен, Акула будто испытывал Миколу, стараясь вынудить того хотя бы моргнуть или еще как выказать напряжение. Со стороны бандитов понеслись крики «Бей уже, чего ждешь, раздави его!» Оскалив крупные и по-акульи острые зубы великан со всей силы нанес удар в грудь русина. Микола не дрогнул, но все же отступил на шаг. Гул разнесшийся над мгновенно затихшим двором был подобен колоколу. Но и все.

Улыбнувшись, неверяще уставившемуся на него своими белесыми глазками Акуле, Орлик без всякой волокиты, ударил в ответ. Сила удара была такова, что потрясенному великану пришлось отступить на пару шагов почти упершись спиной в круг зрителей.

Ничего не говоря, Микола снова ждал ответа соперника. Акула казалось задумался — не ударить ли нечестно, в горло или в поддых, разом разделаться с неожиданно сильным соперником? Но русин не собирался давать врагу такой возможности, внимательно следя за его действиями, готовясь отразить подлый прием.