Возвращение в Белоземицу (СИ) - Гольский Валентин - Страница 48

– Охотилась она, – рассмеялась Света, для которой это имя оказалось настоящим. – Головами таких охотничков я могу увешать хоть все стены в своём доме!

– Совсем запутался… – признался я. – Яна, так ты была в курсе?!

– Эта дурёха прибежала ко мне советоваться, – на этот раз Света буквально заливалась смехом. – Сначала позвонила, ныла в трубку и просила помочь, а потом взяла, и приехала без приглашения.

– И увидела, как моя наставница теперь выглядит, – сумрачно подтвердила моя подруга.

– И она ещё тебя Совёнком называет! – продолжала веселиться Света. – Ты бы видел, как она сама глаза вытаращила в тот момент! Пришлось её немножко оглушить, да припрятать в укромном подвальчике.

– Вот только деточка выросла, и смогла выбраться, – усмехнулась Яна. – Неожиданно вышло, да?

– Я ещё узнаю, как это тебе удалось…

– Вряд ли.

– А знаешь, ты права, – очень нехорошим тоном сказала Света. – Эх, не хотела я тебя убивать, такие планы были. Ну да ничего, найду другую дурёху…

Она ничем не выдала своё намеренье. Просто речь ведьмы неожиданно оборвалась, Света как-то очень безобидно и плавно махнула рукой, а Яна упала и больше не двигалась.

– Вот так и бывает, с такими зарвавшимися девочками, – удовлетворённо сказала ведьма.

Не знаю, что со мной произошло в этот момент. Словно умер, сердце остановилось и отказалось заводиться вновь. Я стоял совсем близко от закрытой двери «Патриота», и в следующий момент, эта дверь уже валялась на земле, оторванная одним рывком, а я держал пистолет в руках.

Предохранитель.

Навести ствол на эту гадину.

Девушка оглянулась, вскинула руку.

Бах!

Выстрел разнёс повисшую тишину на множество осколков. Света покачнулась, рука её дрогнула, и я принялся вжимать курок раз за разом, пока не услышал щелчок. Обойма кончилась.

Ведьма стояла насмешливо улыбаясь, затем она поднесла сжатый кулак к лицу, разжала пальцы, и я увидел на ладони маленькие блестящие предметы.

– Ой, тут то я и убилась, – нараспев произнесла она и хихикнув высыпала пули на асфальт.

– Ни с места! Парень, опусти пистолет! – зычный голос прервал нас.

Оказывается, полицейский всё же был на этой станции. Он стоял в нескольких шагах от нас, усатый, толстый, совершенно обалдевший, и ствол его пистолета мелко подрагивал, глядя мне в грудь.

Ещё один взмах руки ведьмы, и ещё один лежащий человек украсил собой эту платформу.

– Пора заканчивать этот фарс, вас так много, и все такие скучные… – пожаловалась Света.

Она не видела, как за её спиной поднялась на ноги Яна и вытянула ладони в направлении противницы. Рано, ох рано я расстрелял магазин своего пистолета! Вот сейчас бы…

Ведьмы качнулись, обе одновременно, что на этот раз сделала Света – не знаю, но моя рыжая упала вновь, и я опять ощутил в груди провал, опять умер, ненадолго, но почти по-настоящему. Автоматные очереди ударили в грудь девушке. Один из моих камуфлированных защитников выбрался из кабины, второй палил сквозь покрытое трещинами лобовое стекло. Я почти с восторгом увидел, как расцвели на рукаве Светы два красных пятна, и третье на груди, ведьма качнулась, и всё же, когда магазины опустели, она по-прежнему стояла. Движение ладони, и парни упали как тряпичные куклы, сидевший в кабине вывалился из неё, выронив бесполезный теперь автомат.

И я бросился к ней. Дверь в машину. Я вырвал её, сам того не заметив, так может на что-то всё-таки хранитель годится?! Не может быть, что бы я так и остался безвольно идущей на заклание овечкой!

Она вновь выставила вперёд ладонь, и ноги словно завязли в желе.

– Пора умереть, – тихо, точно по секрету поведала Света.

Нечто маленькое скользнуло по шее, рванулось вперёд. Бутончик, мой маленький спутник, о котором я со всеми этими перипетиями забыл, полетел точно выпущенный из катапульты, почти ухватился за ладонь девушки, как вдруг вспыхнул ярко-белой вспышкой, в лицо мне дохнул смрад и невыносимый жар, а в воздухе остались лишь опадающие на землю чёрные точки. Но зато, я достиг своей цели.

Ведь если из нескольких десятков выстрелов, три всё же в неё попали, значит ведьма отнюдь не бессмертна! Перед глазами стояла вырванная дверь «Патриота», я взмолился: «Только бы не ошибиться!».

– Попробуй увернуться от этого, тварь!

Поднырнув под всё ещё вытянутую руку противницы, я ухватил её за стройные лодыжки, и размахнувшись, изо всех сил ударил девушкой по капоту машины.

– Акх! – издала невнятный звук ведьма, а на капоте появилась вмятина.

Второй удар пришёлся по морде «Патриота».

Должно быть это была безумная, сюрреалистичная картина: я вертелся ужом, мотался налево и направо, обрушивая удар за ударом на автомобили своим чудовищным снарядом. Вопил нечто неразборчивое, и вскоре почувствовал, как обмякло тело в моих руках. Тогда я швырнул её на землю, и выдернув пистолет из руки лежащего на земле полицейского, всадил магазин в голову ведьмы.

– Тварь, – тихо и тоскливо сказал я убитой.

Оглянулся, нашёл взглядом рыжие кудри, рассыпанные по асфальту и пошёл к ней, моей рыжей и такой зеленоглазой подруге.

Эпилог

Эпилог

Великолепие ночей в Белоземице может поспорить лишь с ароматами, которые в эти ночи доносятся из приоткрытых окон. Сладковатый запах цветов смешивается с горьким ароматом полыни и других, незнакомых мне трав. Иногда меня мучает сомнение: а могут ли травы пахнуть так приятно и так равномерно, или это Муфтик ворожит по-своему, как умеет, обеспечивая в доме не проходящую ненавязчивую и очень нежную ароматерапию? Его можно понять, в благодарность за сделанное мною, ещё и не так расстараешься. Хотя я и сделал, казалось бы, не много: всего лишь вернул братьев и Бутончика. Они же духи, а придать духу уже обретённую однажды форму – сущий пустяк для хранителя, даже для такого юного, можно сказать начинающего как я.

Время третий час ночи, но в комнате светло: пламя нескольких свечей разгоняет полумрак, и я лежу на белоснежной простыне, любуясь моей рыжей, нежной, ласковой, обожаемой, любимой, зеленоглазой ведьмочкой.

– Так смотришь, будто никогда не видел, – бурчит она, но по голосу чувствуется, что девушке нравится, как я на неё смотрю.

– Не могу наглядеться, – тихо отвечаю ей. – Никогда не перестану любоваться.

Она что-то довольно мурлычет и гладит мою грудь своей прохладной ладошкой, легонько царапает ноготками.

– У меня много вопросов, – тихо признаюсь ей.

– Мужчины… Вы не можете без вот этих вот сложностей, – улыбаясь, вздыхает девушка.

– Да?! И много у тебя мужчин?

Фыркнув, она тыкается носом в моё плечо, обвивает шею и целует, отчего я вполне ожидаемо таю. Некоторое время лежу, купаясь в её ласках и нежности, ничего не соображая и ничего иного не желая.

– Так что ты хотел знать, – по голосу чувствую, что она улыбается.

– Я? Ты уверена? Ничего такого не припоминаю. – Мои глаза закрыты и открывать не хочется.

– Ну а кто же ещё, или всё уже не важно?

– Не знаю. Хочешь – расскажи. Например, почему ты официально умерла. И как так вышло, что брата Витали, у тебя нет и никогда не было.

– Как ты вообще до этого докопался?! – с изумлением спрашивает девушка. Чувствую некоторое удовлетворение – ну хоть чем-то удалось поразить.

– Хороший знакомый помог, – поборов желание напустить таинственность, всё отвечаю честно. – Ну и зачем?

– Так я начала готовиться к… даже не знаю, как это назвать. У тебя вот ритуал, а я… Ну тоже наверно, хотя и свой. У меня семья из тех, что называются неблагополучными, потому никто сильно и не горевал по безвременно скончавшейся. А Виталя и в самом деле мой брат, только троюродный. Он знал, он и помог с новыми документами и прочими вещами. Наверно можно было обойтись и без этого киношного эффекта, но в тот момент так было намного проще, решилось разом множество проблем.

– Жаль…

– Что именно?

– Очень уж простое объяснение. Я-то нафантазировал, что ты нечто вроде живого мертвеца, или упырицы.