Возвращение в Белоземицу (СИ) - Гольский Валентин - Страница 27

– Голубая свеча, которую ты зажёг в первую ночь, когда я сюда пришла? У тебя что, была ещё? – изумилась Яна.

– Была, и не одна, – подтвердил я. – Но зачем они кому-то могли понадобиться?

– Не знаю…

– Олухи! Как дети малые! – сплюнул Муфтик, и мы с девушкой повернулись к нему.

– Не плюйся на пол! – по инерции сделала замечание Яна. И уже тише спросила: – А что не так?

– Это же не просто свечи, в них вот этот юноша, – он потыкал в меня пальцем, – частичку своей души и силы вложил.

– Да какая сила, – я даже хихикнул. – Я же не ведьма.

– Ты – будущий хранитель! – он даже притопнул, на мою непонятливость. – Сейчас ты никто, а через десять дней кем можешь стать?

Я вздохнул, чувствуя себя тупым и неосторожным. А ещё Яну называю легкомысленной, она то всё ценное попрятала по дому. И когда только успела, белка зеленоглазая.

– Это очень плохо? Ну, что свечи украли. Я, если честно, про них вообще забыл.

– Если будет возможность, постарайся их вернуть. Может быть тебе они даже не навредят, а вот людям зеленоглазая может много плохого сделать с их помощью. Хорошего тоже может, но не верится мне что-то в благородство этого племени – говоря последнюю фразу, Муфтик смотрел прямо на Яну, отчего она даже спряталась за мою спину.

– Ладно, чего уж теперь, – сменил гнев на милость глава ветви. – А ты что тут делаешь, обратился он к кому-то за нашими спинами, и обернувшись, я обнаружил Мальца.

Тот потыкал в нас пальцем и указал на пол, после чего развёл руками.

– А и в самом деле, – Муфтик затряс бородой. – Идите-ка вы сейчас, так оно лучше будет.

– В жилище прошлого хранителя? – догадался я.

– Точно, точно. Веди их, Малец, давно пора тебе повзрослеть. Ну а я покамест поброжу здесь, да принюхаюсь ещё разок, может что и учую.

Я взял уже привычный налобный фонарик, а ведьма, покопавшись в своих вещах, подошла с небольшим, но весьма мощным аккумуляторным. Покосилась на меня смущённо, а я подумал: есть ли что-то, к чему она не готовилась? Вот хитрюшка…

Почему-то представлялось, что мы направимся за реку, там по слухам имелись развалины то ли графской усадьбы, то ли неких партизанских укрытий, но наш необычный проводник смог удивить. Подойдя к письменному столу, он требовательно указал на него, требуя сдвинуть, а когда люк распахнулся, предложил спуститься всем нам.

– Опять за гостинцами, что ли? – спросил я, хотя уже начал понимать.

– Держи глаза раскрытыми, и не заглядывай слишком глубоко в прошлое. Не все оттуда возвращаются… – донеслось до нас напутствие Муфтика. Я оглянулся, но тот уже вышел из комнаты.

– О чём это он? – Яна смотрела на меня, но поняв, что ответа не будет, заглянула в темноту провала. – Давай ты первым, а потом посветишь мне.

Друг за другом мы спустились вниз. Здесь было очень низко, да к тому же пространство под люком заставлено солениями – пришлось отползти на четвереньках в сторону, чтобы освободить место для идущей следом Яны. Фигурка малого ловко пробралась меж банок, а вот нам, большим и неуклюжим, пришлось потратить значительно больше времени на те же несколько метров. Хотели же выкинуть, наверняка в большинстве банок плесень сплошная, да как-то забылось. Наконец, компоты, варенье и рассолы остались позади, и я немного огляделся. Грязно, тесно и неуютно: сверху, свисают нити старой паутины, под ногами земля, в которой видны какие-то сгнившие куски и труха, пахнет сыростью да мышами.

– Надо было трико спортивное одеть, – с досадой пожаловалась Яна. – Все коленки сейчас перепачкаю!

Лёгкий короткий халатик, в котором она вернулась с пляжа, действительно не подходил ситуации, но меня больше беспокоили мыши, чей писк мы слышали в самую первую ночь, и ещё несколько раз позже под полом. Как девушка отреагирует, если мы встретим грызуна, даже гадать не хотелось.

Фигурка проводника, стоящего впереди, нетерпеливо махнула рукой, и мы двинулись к нему. Судя по направлению и расстоянию, ползти пришлось в самый угол дома – совсем небольшое расстояние, если не проделывать его на четвереньках.

Я почти не удивился, когда под нашими руками и коленями загремело пустым железо. Ругнулась девушка, которая голой коленкой попала на что-то острое, а Малец, остановился и указал на ещё один люк.

– У вас тут не подпол, а настоящий подвал! – сказала Яна.

– Минус второй этаж, – похвастался я. – Не в каждом коттедже такое строят, кажется я отпрыск семьи новых русских.

– Скорее старых хранителей…

Этот люк распахнулся легко, без малейшего звука, и я, мельком взглянув на петли, удивился толщине слоя смазки.

– Малой, это ваших рук дело?

Оглянувшись, проводник кивнул, и первым полез вниз. Понятно, значит за домом они не приглядывают, всё травой зарастает, да гниёт, а дверца в подвале хранится и оберегается. Ну, дедульки…

Здесь было довольно высоко, не менее пяти-шести метров. Этакий каменный колодец, в стене которого были выдолблены ступени. Никакой заботы о безопасности – за спиной пустота, никакого металла – только камень, чёрный, с вкраплениями, да редкими трещинами. Сосредоточившись на нащупывании новых ступеней, я прозевал момент окончания спуска, и едва не упал, когда под ногой вместо ожидаемый пустоты, обнаружился пол.

Небольшая комната, а скорее каменный мешок, размером метра три в ширину и чуть больше в длину. На противоположной стороне – дверь. Пол под ногами неровный, вообще, больше похоже, что он естественного происхождения и является верхней частью огромного валуна.

Сверху посыпалась каменная крошка, и подняв голову, я увидел над собой Яну, а точнее её соблазнительные ляжки и полоску плавок под халатиком. Она спускалась медленнее и осторожнее, потому преодолела ещё только пол пути. Вообще-то, сейчас было не до женских прелестей, но вид оказался настолько соблазнительным, что я, невольно вздохнув, отвернулся.

– Посвети ещё, пожалуйста, всё равно стоишь, – выразила недовольство девушка, и пришлось любоваться её ножками снова.

Наконец, Яна оказалась рядом, и два луча света жадно забегали из стороны в сторону. Кроме двери, у которой стоял Малец, здесь обнаружилась ещё одна деталь, которую я почему-то сразу не заметил. Справа, в углу комнаты, лежала куча серого, истлевшего тряпья, к ней мы оба почему-то и направились первым делом. В глубине души, я ожидал, что здесь, под тряпками, обнаружится чей-то истлевший костяк, возможно даже прошлого хранителя, но к счастью, ошибся. Просто тряпки, кажется когда-то это было плащом – вон капюшон ещё виднеется. Ткань неприятно расползалась, попытавшись поднять рукав одеяния, я лишь оторвал серый кусочек, который осыпался под моими пальцами, когда я потёр их друг о друга.

– Сколько же лет назад это здесь оборонили? – задала Яна риторический вопрос, на который у меня не было ответа.

– Если за этой дверью обнаружим ещё одну, или какой-нибудь люк, то я начну думать, что мы в подземелье-матрёшке. Сколько не открывай, а внутри ждёт следующая, – меня интересовали совсем иные вещи, нежели история безвестной тряпки.

– Честно говоря, я боялась, что здесь мы найдём скелет, – озвучила девушка свои опасения, и я иронично хмыкнул, давая понять, что далёк от подобных женских страхов.

Оказалось, что проводник нас не дождался. Когда мы, наконец оставив тряпьё двинулись дальше, то увидели лишь тёмный зёв распахнутой двери, а за ним каменные ступени, уводящие вниз и закручивающиеся винтом. Фонарики высветили круглый колодец, диаметром метров десять и неизвестной глубины, без перил. Двумя витками ниже, на противоположной стороне виднелась каменная площадка, и кажется ещё одна дверь. Запах пыли и сухого, давно не проветриваемого помещения наполнявший прошлую комнату, здесь исчез. На смену пришли иные запахи, которые я даже не могу определить и описать. Возможно так пахнет в египетской гробнице, которая тысячу лет простояла засыпанной песками. Тлен, пыль, дух давно ушедших эпох смешиваются с чем-то незнакомым, терзая любопытство и почти требуя сделать первый шаг по винтовой лестнице туда, вниз.