Возвращение в Белоземицу (СИ) - Гольский Валентин - Страница 18

На втором заходе, тот же самый мужик опять требует свою мзду, за что и посылается домой проспаться. Больше он не докучает, прихожу ещё трижды, потому что необходимо долить воды в баню, в умывальник, да и питьевая домой свежая нужна. Если бы в этом доме жили постоянно, давно бы можно было озаботится собственной скважиной, но пока что необходимости такой не было.

Вообще то, самому мне топить баню не доводилось, но в детстве я за этой процедурой наблюдал много раз, и сейчас напрягаю память, стараясь сделать всё правильно. Выгрести золу из топки и поддувала. Уложить дрова и открыв заслонку, развести огонь.

Поначалу, дыма шло больше в помывочную, чем в трубу – баня у нас «по-чёрному», но поэкспериментировав, я справился и с этим. В итоге, домой шёл с красными слезящимися глазами, зато донельзя довольный собой.

– Какой ты страшненький, – встретила меня Яна, которая, как и в прошлый раз, сидела на кухне с телефоном.

– Это почему? – оскорбился я. Даже хорошее настроение трещинками пошло. Сел рядом с ней и потрогал чайник – жаль, но он был холодным.

– На щеке сажа, глазки красные, заплаканный… Наверно о нас думал, да? Не переживай так, всё будет хорошо! Ой, зато классно пахнешь, – она даже придвинулась, и поднеся нос к моим волосам, глубоко вдохнула. – Дымом и баней, обожаю этот запах!

– А что у нас будет хорошо? – заинтересовался я.

– Всё!

– И жили они долго и счастливо. Она у себя в десятикомнатной квартире в центре города, а он в деревне «Большие дрищи», где родился и вырос, – говорю я.

Янка заливается смехом и ставит чайник на плиту.

– Тебе обед накладывать, житель «Больших дрищей»? Я бы даже сказала: «Большедрищь»! – она опять заливается так, что даже зажечь огонь не может.

Да что-ж за напасть такая, почему я опять даю ей возможность посмеяться над собой?

– Накладывай, – вздыхаю я.

Кажется, Яна поняла причину моей хмурости, потому что, не начинает хлопотать об обеде, а зайдя за спину, обнимает меня со спины и шепчет в ухо:

– Надеюсь, ты хороший парильщик? Я бы сегодня погрелась.

– Хороший, – подтверждаю с затаённой надеждой.

– Дим, – она садится напротив меня и смотрит со странным выражением, будто и хочет что-то сказать, и опасается. – Ты только не сердись, ладно?

– За что я должен сердиться?

– Мы с тобой здорово живём тут, нам весело и ты, наверно, строишь на меня какие-то планы…

– Стараюсь этого не делать, – помедлив, отвечаю честно, насколько возможно.

– Не торопись, и может… – она кусает губу, мнётся, – может быть позже, мы их построим вместе. Но сейчас не надо, ладно?

– Ничего не понимаю, – вздыхаю я.

Вообще-то, конечно вариант подождать сейчас идеален, ещё почти на целый месяц он будет единственно правильным, но было обидно. Чем я так плох? Светлые волосы, на мой вкус слишком короткие, но ведь отрастут. Небольшая щетина отросла и требует бритвы. А в остальном – не Брэд Питт, но и отнюдь не Шрек. Разве что, татуировки... Здесь конечно, было от чего приуныть...

– Терзания «что не так со мной» написаны на лице во-о-от такими буквами, – Яна широко развела руки в стороны, и судя по размеру букв, в дверной проём я точно не должен пролезать. – Всё с тобой нормально, ну чего ты как маленький. Ты что, раньше ни с кем не встречался?

– Встречался, – мнусь, – но ведь не жил.

– Ах, вон оно что... Лёгкость победы, – с иронией говорит она. – Всё произошло так быстро, что ты уже мысленно записал меня в «свою».

– Пожалуй, – подумав, нехотя соглашаюсь. – Яна, я кажется понял, что ты имеешь в виду. Может попробуем просто жить дальше?

– А ты сможешь? – смотрит девушка на меня с грустью.

– Себя держи в руках, а я справлюсь, – показываю ей язык, и она прыскает.

Ситуация кажется разряжается. Больше мы к этому вопросу не возвращаемся и ничем особенным не занимаясь, умудряемся не заметить, как день пролетает. Баня, куда я подбросил дрова ещё раз, к вечеру пышет жаром и шипит ёмкостью горячей воды, требуя посетителей.

Собираем вещи, я достаю из книжного шкафа, а Яна из самого большого чемодана. Мельком вижу его внутренности и удивляюсь: подобного порядка от своей подруги не ожидал. Чемодан разбит на дюжину секций, в каждой из которых ровными рядами уложены вещи и всякая мелочёвка. Утюг, фен и ещё какие-то исключительно женские вещицы так же лежат на своих местах.

– Ну чего смотришь? – заметив мой интерес, хозяйка чемодана прикрывает крышку. – Это личные вещи, я же на твои не смотрю!

– Да чего на них смотреть то? – удивляюсь, и тыкаю пальцем в направлении книжного шкафа. – Вон оно всё, как на витрине выложено.

– Ты – мужчина. Создание грубое и нетактичное. А я – женщина, у которой должны быть свои секреты. Лучше выйди, я купальник надену.

– Купальник?

– А ты конечно представлял меня с собой в парилке голую и всю такую нежную, да?

– Как-то даже не думал, – мямлю я.

– Ну да, – закатывает глаза Яна. – Ты лучше свои плавки найди. Учти, с тобой голым я в баню не пойду.

Сижу, глядя на окно, за которым мне сегодня человечек привиделся. А вдруг опять появится? Или это был обман зрения какой-то? Игра теней, может быть? Убеждаю себя, что так и было, ни на грош, не веря в свои убеждения. Откуда он взялся и что хотел?

– Пойдём? – зовёт меня Яна, и мы идём в баню.

Легкомысленно размахиваю пакетиком с одеждой и бутылкой кваса, а на душе царит настоящая буря и поджилки трясутся.

– Только у нас баня по-чёрному, это же деревенская, не как сауны городские, – бубню я, когда мы уже зашли в предбанник.

– Сама вижу, у нас точно такая же.

Яна в отличии от меня, кажется ни капельки не волнуется: опустив свой пакет на лавку, быстро раздевается и смотрит на меня насмешливо. На ней голубой раздельный купальник, по которому хаотично рассыпаны зелёные и белые полоски. Стройная, с тонкой шеей и рыжими, рассыпанными по плечам локонами, она невероятно женственная и сексуальная, и я вдруг понимаю, что сейчас мне будет стыдно, потому что происходящее меня дико возбуждает.

– Я зайду пока, а ты раздевайся… – Яна смотрит с весёлым пониманием. – Или, если ты решил помыться прямо так, то заходи тоже.

Едва дверь за ней закрывается, как я скидываю одежду. Плавки – не шорты, они подлые, они выдают моё возбуждение, хотя скорее всего его было заметно даже под футболкой с шортами. Что же делать? Плескаю себе в лицо холодной водой из ведра, открыв бутылку, наливаю себе кваса и... Дверь в помывочную открывается и появляется Яна.

– А, это квас... – протягивает она.

– Ну да, а что? – пытаюсь я прикрыть своё возбуждение ладонями, безрезультатно, впрочем.

– Когда мы ходили в баню, наши парни пиво брали, я как услышала шипение, сразу это вспомнила. А ты молодец, – она серьёзно и внимательно смотрит мне в лицо, точно ищет там что-то. – Квас – это здорово, нальёшь?

– Да, конечно, – протягиваю я ей кружку, из которой так и не успел попить.

– Дим, я понимаю, почему ты стоишь здесь. Давай договоримся не стесняться этого, ладно? Я взрослая девочка и знаю, что иногда происходит со взрослыми мальчиками, – сказав это, она цедит квас мелкими глотками, после чего возвращается в помывочную.

Не нахожу что сказать, просто ставлю бутылку на лавку, рядом со своей одеждой и глубоко вздохнув, иду следом за девушкой. Внутри темно и очень жарко, обнаруживаю подругу сидящей на лавке с тазиком воды. Её волосы уже белые от пены, сажусь рядом, развожу себе тёплую воду.

Бросаю на сидящую рядом девушку косые взгляды и замечаю, что она делает это тоже, незаметно, стесняясь.

«Ага, а не такая ты опытная и мудрая, какой хочешь казаться», – говорю я мысленно и немного успокаиваюсь.

А потом поворачиваюсь и начинаю мыть ей волосы, осторожно, нежно. Яна замирает, а потом сидит, получая удовольствие. Мою, потом смываю мыльную воду с её рыжих волос, обливаю напоследок чистой водой из своего тазика. Мы разводим два таза воды и она, не поворачиваясь, говорит: