Дневник законченной оптимистки - Трифоненко Елена - Страница 20

– Господи, какое еще чаепитие? – искренне не понимаю я. – У нас просто тренинг.

– Ой, а я сушки принесла – думала, чаевничать будем. – Бабушка-Облачко делает жалостные глаза. – Может, все-таки попросим Оленьку самовар поставить? Она нас раньше, когда собирала, всегда чаем поила.

Я незаметно смотрю на часы. Караул! Еще целых десять минут этой экзекуции. А потом придет новая группа – и всё с начала. Из груди невольно вырывается легкий вздох.

– Понимаете, у Ольги Викторовны сейчас тоже мероприятие. Мы можем устроить чаепитие, но в следующий раз.

– А что, давайте и правда устроим! – неожиданно поддерживает Миссис Паутинка. – Я тоже очень чаепития люблю.

– И я! И я! – несется на меня со всех сторон.

– Решено, – киваю я и хлопаю себя по колену. – На следующее занятие закатим чаепитие. Будем создавать радости своими руками, раз у нас с ними такая напряженка.

* * *

Вслед за бабушками приходят подростки. Немного. Двенадцать человек. Но бесить начинают уже с порога.

Девочки быстро сколачивают шайку и единодушно перемывают мне кости:

– Почему у вас волосы такие прилизанные? Не хотите им придать немного объема? И ресницы вам тоже не мешало бы нарастить. Ведь это же ужас – ходить без ресниц.

Мальчишки (их только трое) держатся особняком. Номер один: «А можно просто тихо посидеть в уголке, полазать в смартфоне? Мне это ваш тренинг совсем не упал». Номер два: «Слушайте, я вам ща такой анекдот расскажу, закачаетесь. Тока он пошлый». Номер три: «А что вы думаете о философии иррационализма? А Ницше читали?»

От гомона, воцаряющегося в кабинете, у меня просто ум за разум заходит. Но мне приходится побороть раздражение: в конце концов, сумка в виде мишки сама на себя не заработает. Я прошу всех взять стулья и сесть в круг. Подростки, пусть и неохотно, но выполняют команду. Я тоже присаживаюсь с ними.

– Ребята, наша с вами цель на сегодня – сформировать положительный образ самих себя. Но сначала поговорим о недостатках, с которыми вы не прочь распрощаться. Назовите по одному качеству, которое вам в себе не нравится, а потом решим, можно ли превратить его в достоинство. Начинай, – я поворачиваюсь к мальчику номер три, сидящему справа от меня, и ободряюще киваю.

– Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя, – глубокомысленно заявляет он, красивым жестом отбрасывая со лба длинную челку.

– Чего? – переспрашивает кто-то из девочек. – Антон, ты хоть сам-то понял, что сказал?

– Я-то понял, а вот у тебя мозги уже в конец разжижались от сопливых сериальчиков, – огрызается мальчик. – Ницше читать надо, а не в «Дом-два» втыкать целыми днями!

Девчонка швыряет в Антона варежкой, он уклоняется, и та – влетает мне в лицо.

– Упс!

Я с отвращением отлепляю от губ налипшие пушинки:

– Господа, прекратите ругаться. У нас тренинг. Тренинг! Мы говорим сейчас о недостатках. Антон, что тебя больше всего бесит в себе?

Он нахохливается:

– Много говорить о себе – тоже способ себя скрывать.

– Чего? – На этот раз уже недоумеваю я. – Опять цитата?

Он с победоносным видом откидывается на спинку стула и закатывает глаза:

– Идешь к женщине – бери плетку.

– Какая женщина? Какая плетка? – Я чувствую, что по-настоящему закипаю. – Антон, мы говорим о недостатках. О твоих недостатках.

– О! Я еще один анекдот вспомнил, – вклинивается мальчик номер два. – Про патологоанатомов и гречку. Знаете такой?

Все поворачиваются к нему.

– Тока от этого анекдота может стошнить: он мерзкий, – сияя, предупреждает паренек номер два. – Короче, три патологоанатома проводят вскрытие, и обнаруживают у трупака в желудке кашу с мясом…

Я подскакиваю со стула.

– Хватит! Хватит кривляться. Я дала вам задание – начните уже его выполнять.

– Ой, а эту кофточку вам бабушка вязала? – Девочка, попавшая в меня варежкой, оглядывает меня с презрительным скепсисом. – А вы в курсе, что такое уже лет десять никто не носит?

Я шумно выдыхаю. Ну что ж, сами напросились! Сейчас я им столько позитива выпишу – не унесут. Обвожу всех тяжелым взглядом и командую:

– Так! Быстро достаем листочки и ручки.

– Это еще зачем? – Мальчик номер один наконец отлипает от смартфона и глядит на меня с ненавистью.

– Проверочную работу будем писать! По основам позитивного мышления.

– Не, ну ваще! – переполняется возмущением Номер Два. – И тут эта бадяга. А говорили будет весело.

Когда все обзаводятся листами, и обиженное сопение чуток притихает, я опускаюсь обратно на стул и снова безмятежно улыбаюсь.

– У нас следующее упражнение: напишем письмо родителям. Вспомните всё, за что вы благодарны маме или папе, и напишите об этом на листочке. И уж постарайтесь сочинить что-то сносное: вечером придется отдать послание семье.

Минут пятнадцать в кабинете тихо. Какое блаженство! Вот только тишина слишком благотворно действует на тараканов в моей голове. Я невольно начинаю прокручивать в памяти последнюю встречу с Артёмом, смаковать свои промахи. А потом меня прямо подбрасывает: Артём назвал меня женщиной! Женщиной! Какой ужас! Неужели я так плохо выгляжу? Я думала, меня перестанут называть девушкой только после сорока. А оно вон как. Прямо удар под дых.

Я начинаю нервно ерзать на стуле. Может, девочки правы, и пора нарастить ресницы? Купить парик?

– А ничего, если с ошибками? – перебивает мои мучительные размышления мальчик номер один.

– Ничего-ничего, – киваю я и с тоской поглядываю на свое отражение в окне. Когда же волосы перестанут выпадать? Мне так хочется сделать красивую прическу! А еще ужасно надоело выковыривать волосы из слива ванны.

– А можно еще и бабушке написать письмо?

Я выхожу из ступора.

– Нет-нет, заканчиваем упражнение.

Девчонки и мальчишки поспешно убирают ручки, и мы начинаем обсуждать сочинения. Каждый подошел с душой.

«Спасибо за то, что по выходным отправляете мелкого к бабушке. Он так достал меня, что уже глаз дергается».

«Предки! Респект, что не сдали в детдом, когда я развел костер из дедушкиной пенсии. Нервы у вас железные».

«Папуля, ты молодец, что подарил маме сережки: она теперь такая радостная, что почти не ругается».

«Мамочка, спасибо, что ты есть».

У меня почему-то щиплет в глазах, я пару раз шмыгаю носом, а потом начинаю искать в сумке платок:

– Друзья мои, это так трогательно…

– А вы? – Мальчик номер один глядит на меня с укором.

– Что, я?

– За что вы благодарны своим родителям? Почему вы ничего не написали?

Во взглядах остальных вспыхивает любопытство. Я виновато развожу руками.

– Действительно! Про себя и не подумала. Что ж, мне тоже есть за что сказать «спасибо». Я благодарна родителям за счастливое детство. За прогулки в парке по воскресеньям. За сказки на ночь. За крепкие объятия в те минуты, когда мне было трудно. А еще я очень признательна маме за то, что она сейчас помогает мне с дочкой. Даже не представляю, как бы я справилась без ее помощи.

Пока я говорю всё это, в груди у меня вспыхивает мягкое, бархатное тепло. Даже немного странно. Я ставлю на запястье крестик, чтобы не забыть: вечером надо обязательно сказать маме, что я ее очень сильно люблю.

– А может, поиграем в «Мафию»? – неожиданно предлагает мальчик номер два, тот, что обожает анекдоты.

Я киваю и улыбаюсь, и впервые за день моя улыбка и правда искренняя.

* * *

После подростков у меня группа молодых женщин (от тридцати до сорока пяти лет). В основном участницы – одинокие, уставшие, почти все после работы, и раздраженные. А еще они как одна недовольны своим внешним видом: кто-то хочет поправиться, кто-то грезит о красивой груди, а кому-то тошно из-за растяжек и плоской попы.

Молодых женщин я тоже усаживаю в круг.

– Слушайте, пора уже отвлечься от недостатков, – говорю я с сомнением. У меня тоже плоская попа и грудь – так себе. – Может, лучше будем фокусировать внимание на том, чем можно гордиться?