Панна Катажина (СИ) - Зеев Артур - Страница 12

Первым вышел Ферапонтов с табельным «Коровина-Токарева» в правой руке. За ним — двое сотрудников Особого управления, вооружённые «Томпсонами М1928» с дисковыми магазинами. Последним блеснул очками Полевой с автоматом Фёдорова наперевес.

— Где Рихтер?

— С женой задержался. Когда мы выезжали, позвонил и сказал, что догонит, чтоб начинали без него... Михаил, у нас проблемы: Ваш агент Войцеха, кем бы он ни был, каким-то образом почуял облаву и скрылся. Так что брать надо немедленно, пока он не успел предупредить здесь всех.

— Понял. Ферапонтов, пошлите одного Вашего под окна, со вторым обойдите здание и с чёрного хода. Мы с Андреем зайдём в лоб. Как я крикну «Ша!» — берём.

Подполковник молча кивнул и жестами дал задание своим. Операция началась...

Сработали быстро и гладко. Михаил вошёл в дом и спросил, где Арон, дескать, не увидел его на улице. Войцех выругался и со словами «Сбёг, падла. Трус зассанный!» послал Малпу поискать его. Детина кивнул и вышел в сени, там же и свалился от удара прикладом в лоб. Шлаевский крикнул «Ша!» и наставил винтовку на Войцеха, выскочивший из-за его спины Полевой взял на мушку Кюри. Гвоздь прыгнул было к окну, но тут же отпрянул: в стекло постучали дулом «Томпсона». Параллельно из второй комнаты появились особист и Ферапонтов, последний звучно скомандовал: «Никому не двигаться! Руки вверх! Стреляем без предупреждения, оружие на стол, медленно и без резких движений.»

Какое-то мгновение младшему лейтенанту казалось, что Войцех, который просто застыл посреди комнаты в недоумении, выхватит свой «Уэбли» и откроет пальбу. Но первым сдали нервы у Гвоздя. Он, с минуту поколебавшись и скривив лицо от тика, выдохнул, поднял руки, прошёл к столу и положил свою мосинку. Достал из кармана «Парабеллум», пристроил рядом. Кивнул контрразведчикам и встал возле Аполлинарии. Следом к столу подошёл Кюри, выложил «Маузер» и вернулся туда, где его застал штурм, прислонившись к стене. Метнув на Михаила взгляд, полный тревоги и удивления, Катажина положила на стол «Браунинг», отошла к окну и села на стул. Ферапонтов направил табельный КТ в грудь Войцеху, грозно сказал: «Ну?». Поляк сплюнул, выругался на родном языке и пошёл сдаваться. Снял с плеча и положил на стол своего «Манлихера М95/30», добавил к нему «Уэбли» и вопросительно посмотрел в лицо Шлаевскому:

— Дальше что, курва?

— Руки за спину, подходить по одному.

Войцех послушно развернулся и протянул руки. За ним последовали остальные. Гвоздь, когда его вязали, негромко произнёс: «Твоя правда, Пломьен или кто ты там. Грамотно сработали». Остальные были молчаливы, лишь Катажина тихонько всхлипнула «Миша...» Оставив Ферапонтова и одного его человека стеречь пленных, младший лейтенант притащил с улицы Арона, пришедшего в чувство, и положил рядом с остальными. Полевой за это время успел разоружить и связать Малпу, разместив его в общей компании. Контрразведчики подошли к столу выложить изъятое оружие.

В этот момент на улице раздались звуки, как будто возни нескольких человек с чем-то тяжёлым. Михаил напрягся и с трофейным «наганом» в руках подошёл выглянуть в окно. Моментально отскочил и успел крикнуть «От окон! Засада!», прежде чем стекло разлетелось россыпью звёзд от выстрелов с улицы.

Первым среагировал Полевой. Перевернув стол со врзывчаткой, он сгрёб в охапку оружие со второго и присел под выстрелами. Отвечая из «нагана», рядом оказался Шлаевский. Бросил разряженный револьвер, перекинул с плеча винтовку и начал стрелять сквозь деревянные стены. Результативно: один из атакующих вскрикнул и пальба стала слабее. В углу, прислонившись к стене, особист принялся разряжать в ночь свой «Томпсон», не жалея патронов. В ответ послышались стон и крики «Гаси гадов!». Несколько налётчиков забежали со стороны заднего входа и успели ворваться во вторую комнату, но тут же были остановлены шквальным огнём подполковника и его человека.

Перекрывая одиночные выстрелы, ночь прорезала пулемётная очередь. Ферапонтов ошарашенно заорал: «Твою мать, „гочкисс“! На пол!», после чего дом стали превращать в решето. Особист с «Томпсоном» вскрикнул и повалился, булькая кровью. Младший лейтенант вжался в пол и поискал взглядом Катажину: девушка, прижавшись к остальным, лежала ни жива, ни мертва, её била дрожь. Рядом срывала голос в истерике Аполлинария, Войцех и Гвоздь как будто пытались слиться со стеной... Тут Михаил выронил обойму от винтовки. Протянул за ней руку и упёрся глазами в связку тротила. В его голове проскочила безумная мысль:

— Андрей, как захлебнётся и начнут менять ленту — пали с двух рук, прикрой!

— Что ты задумал?

— Увидишь!

Через пару мгновений пулемёт затих, чей-то голос снаружи завопил: «Исчо давай!». Капитан выскочил из укрытия и стал расстреливать темноту из «Маузера» и «Парабеллума». Шлаевский подкатился к взрывчатке, схватил первую попавшуюся под руку связку и метнул туда, где по звукам была пулемётная позиция, досылая несколько выстрелов из «Уэбли» Войцеха...

Взрывом младшего лейтенанта повалило на пол. У него на несколько секунд потемнело в глазах, в ушах повис гул. Над собой Михаил увидел восхищённое лицо Стального Макса:

— Ну, парень, даёшь! Жив буду — на орден подам!

— Что? Не слышу!

— Аааа, контузило...

Контрразведчик попробовал встать — его вырвало. Поднял правую руку к отдающему звоном уху, засунул туда палец — было тепло и липко. Шлаевский посмотрел в удивлении на насыщенно-красные следы на руках, застыл в оцепенении. Подполковник подошёл к младшему лейтенанту и нанёс звонкую пощёчину, взяв за плечи отряхнул. Тут же вскрикнул, схватился за брызжущую кровью грудь и упал: несколько бандитов успели забежать со стороны главного входа. Полевой срезал их очередью, отбросил в сторону «пустой» автомат и поднял мосинку, подбивая ногой к Михаилу «Винчестер». Вовремя: из соседней комнаты как раз вылетел малый с «наганом», но был отброшен зарядом дроби в грудь. Ещё два выстрела разорвали стены в ответ на хаотичную пальбу с той стороны из чего-то мелкокалиберного, после третьего невысокий кавказец свалился на пол, зажимая руками живот. Шлаевский механически навёл дуло ему в лицо, спустил курок. Перезарядил, направил «Винчестер» на следующего — боёк щёлкнул в пустоту. Контрразведчика тремя выстрелами из «Кольта» спас пришедший в себя Ферапонтов.

Рядом промелькнул без оружия капитан. Кувыркнулся под пулями за стол, в позиции «с колена» уложил из «Манлихера» стрелявшего и стал бить прямо через дверь и стены в ответ на выстрелы. Михаил ругнулся, вытащил из-за пояса «наган» и влетел в комнату, ведущую к заднему входу, паля во всё, что движется. Отбросил револьвер, на ходу подхватил с пола чей-то «Веблей» и продолжил огонь по нападавшим, убив высокого брюнета в дверях. За его спиной Андрей крикнул «На улицу!» и выскочил с ТК в сени. Шлаевский не услышал и на мгновение застыл, но тут краем глаза заметил движение сзади. Резко обернулся и чудом увернулся от занесённого над его головой стула, упав и выронив оружие.

По инерции от замаха Малпа тоже повалился, стул отлетел в сторону. С перекошенным от злобы лицом вскочил и тут же рухнул заново, плюнув фонтаном крови и осколков зубов: младший лейтенант выстрелил ему в рот через ткань кармана пальто. Перепрыгнув через ноги офицера, Кюри подбежал к двери, выкрикнул «Товарищи, я свой!», но тут же был отброшен несколькими попаданиями в корпус. Не обращая на него внимания, контрразведчик стремглав бросился обратно.

Арон ползал по комнате на четвереньках, лихорадочно хватая оружие, щёлкая им в пустоту и бросая в сторону. Войцех и подполковник сцепились за «Кольт»: Стальной Макс явно проигрывал. Гвоздь оканчивал перерезать жгуты Катажине маленьким метательным ножом. Прицелившись, Шлаевский выстрелил в плечо поляку, сбив его тем самым с Ферапонтова. Одновременно с этим на него налетел латыш, мужчины покатились по полу: «бульдог» отскочил к стене. Блондин порезал Михаилу правую руку, оседлал и попробовал ухватить за горло, но офицер в последний момент нащупал в кармане нож грузина и по самую рукоять вонзил его противнику в область ключицы, отбросил пинком коленом в живот. Резко развернувшись, младший лейтенант припечатал каблуком в нос Арона, уже было схватившего револьвер. И тут же выдохнул от нанесённого со всей силы удара сапогом в живот.