Печать Древних (СИ) - "Johann Walcvur" - Страница 5

Ринельгер смахнул ладонью остатки сна с лица и потянулся за серой, чуть потрёпанной мантией. Ночка выдалась что надо, после выпитого вместе с соратниками чародей долго не мог уснуть — аура полузаброшенного города Кеинлог тяжкой ношей легла на охмелевший рассудок. А потом приснился очередной странный и обрывчатый сон. Чародей видел тёмное лезвие, переливающееся кровавыми рунами, чуть загнутое, напоминающее боевой серп, что был достаточно распространён в позапрошлой эре. Меч во сне лежал под тряпкой на столе, на котором сидела полуголая темноволосая незнакомка. Странное наваждение овладело Ринельгером во сне — желание схватить ручку клинка, пустить кровь, а потом вкусить её. Нет, чародей был не из тех, кого одолевала жажда крови в битве, не терзали его душевные расстройства, во всяком случае, Ринельгер не отмечал в себе ничего серьёзного. Кроме странных снов, пытавших его ночами два с лишним месяца.

Ринельгер заправил волосы назад, представляя, какую картину сон оставил на его лице. Сон и вчерашнее вино, изрядно выпитое после возвращения в целости и сохранности. Чародей присел за столик, покопался в бумагах: хаотично исписанные листки с размытыми чернилами — весь бред, что снился ему, Ринельгер записывал, чтобы потом собрать всё воедино. Пользы, впрочем, от этого действа никакого не было — бумага шла на растопку, а чернила тратились впустую. Смысл тоже потерялся, и чародей писал уже по привычке. Правда, из всей кучи он вытащил парочку интересных пергаментов, быстро пробежал глазами по скачущим строчкам. Почерк был до боли знакомым. Ринельгер аккуратно сложил их в сумку, тяжело поднявшись, вышел из своей спальни и спустился по ветхой лестнице вниз, где располагалась гостиная. Там за столом сидели двое: Сенетра, сложив ногу за ногу и поигрывая носочком правого сапога, скучающе трясла стаканом с костями, напротив неё нетерпеливо ожидал броска Фирдос-Сар, время от времени поднося ко рту пинту.

Ринельгер сел рядом, пододвинул к себе кувшин и понюхал.

— Эль? — поморщился он. — Ну, конечно… почему бы и нет…

— Всё вино вышло вчера, — мрачно констатировала Сенетра и бросила кости. — Ха! Всё, сарахид, две следующие пинты на твой счёт.

— Да-да, чудесно, мать твою, — фыркнул Фирдос-Сар. — Ты как-то заколдовала их, пташка?

— Думай, что болтаешь, сарахид, — процедила Сенетра.

Снова зашумели кости в стакане. Азарта этим двоим не занимать.

— Где Ардира и Зерион? — Ринельгер всё же наполнил свою пинту.

— Командир у Каменщика, — протянул Фирдос-Сар, передавая кости и стакан Сенетре. — Рассказывает, почему Ритт и Фаррис остались в Лисьей бухте кормить падальщиков.

— Неудачники, — хохотнула Сенетра. — Как вспомню эти удивлённые рожи…

— Да, пташка, — кивнул сарахид. — В кровожадности тебе не откажешь. Перебрасываю.

Ринельгер скупо улыбнулся — что-что, а убивать представителей разумных рас Сенетра любила больше, чем охоту на чудовищ. Любила смотреть, как маска смерти закрывала их лица, и демонстрировать, что её мастерство лучше навыков других.

— Зерион у себя, ещё не выходил, — сказала Сенетра, не отрываясь от игры.

— Лишился Каменщик своих любимцев, — продолжал Фирдос-Сар. — Ага… пас, мать твою. Помню, видел у него в служанках девку, такую сладкую, слаще тебя, пташка.

— Заткнись, сарахид, — фыркнула Сенетра. — Плохо ты меня знаешь…

Фирдос-Сар улыбнулся воспоминаниям — его тонкие губы цвета кожи в точности повторили костный нарост вокруг рта — жуткая картина, к которой сложно привыкнуть.

— Что, чародей, опять не спалось? — Фирдос-Сар отпил из огромной, больше раза в два, чем у Ринельгера и Сенетры, пинты.

— Поспал бы ещё немного, — сказал чародей, зевнув, — если бы не проклятый дождь. Местечко тут, если уж быть откровенным, паршивое.

— Весь Цинмар запаршивел, — пробормотала Сенетра. — Ни солнца, ни нормального дождя — нихрена…

— Тебе нужно расслабиться, пташка, — вставил Фирдос-Сар, продолжая расплываться в хитрой чудовищной ухмылке. — Может быть, сыграем на ещё одну, хоть одну жаркую ночь?

— Тебе не фартит, сучье семя, — бросила Сенетра. — Готов поставить на кон собственную жизнь?

— Остыньте, — сказал Ринельгер твёрдо. — Поберегите силы, вдруг вместо Ардиры сюда придёт Гермильяр и его проклятые норзлины.

— Надеюсь, — произнёс спокойно Фирдос-Сар, — что наш путь ляжет на восток. Золота там больше.

— А я бы так не радовался, — мрачно протянул Ринельгер. — На востоке и воздух тяжёлый, и чудовища опаснее. А ещё, позволь напомнить, там проходили основные сражения ригальтерийского легиона и Святого Воинства. Быть может, до сих пор они режут там друг друга.

Минуло четыре года с последних вестей из Рунайро — Святое Воинство начало штурм города, не осаждавшегося тысячу лет. Ринельгер тогда только покидал своего чародея-наставника, чтобы присоединиться к войне, конец которой казался далёким, словно звёзды небосвода. Он получил письмо и приказ двигаться через лес Маредор к Эльинстаду, где второй верховный лорд Ригальтерии, Аллесиос, собирал легионы на помощь столице.

Было пройдено более трети пути, когда в середине эрениля — первого месяца осени — колона остановилась из-за внезапного землетрясения — оно было воистину неожиданным, ибо никто из чародеев-адептов земли не давал прогнозов о движении земной коры. Землетрясение, убившее сотни две легионеров, чародеев и прислуги, оказалось только началом. Вскоре загорелся Маредор и погасло солнце. В багряном зареве пожара затерялось всё, большинство из колоны погибло, но Ринельгеру повезло выбраться на открытое поле, и тогда он увидел, что голубые небеса и весь свет накрыла алая пелена. Как чародей, он почувствовал небывалый прилив сил, захлестнувший его настолько, что, как бы стыдно признаваться ни было, испытал блажество, сходное с тем, что получаешь в самую жаркую ночь с женщиной. Чудо, подумал он, когда блаженное чувство отступило от него, что всплеск Мощи не оказался смертельным.

— Чистая, первозданная энергия Хаоса, — написал Ринельгер заметку позже, — поглотила ауру Порядка, где та оставалась, даже в большом количестве. Если верить слухам, нечто, что высвободило Хаос и разрушило стабильность Потока энергии, находится в землях, окрестных Рунайро, а ещё, если, опять же, полагаться на эти слухи, провинция Роммилин, прилегающая к владениям столицы, ушла под неизвестно откуда взявшуюся в тех краях морскую воду. Любопытно, могло ли сражение за Рунайро вызвать такого масштаба катаклизм?

— Я был бы просто счастлив, — проговорил Ринельгер, — если бы нам нужно было пройти через магические анклавы на западе, — Фирдос-Сар показушно зевнул. — Уж там-то цивилизация…

— Всё ещё дуешься, что я сжёг те книги? — сарахид сделал каменное лицо, налил себе и Сенетре эля. — Нужно же было чем-то топить очаг.

— Ценнейшие труды имперских чародеев, алхимиков и жрецов, — процедил Ринельгер, посмотрев в сторону горящего пламени в очаге, где догорали остатки книг, найденных на Пустынном берегу, — были написаны не ради того, чтобы какой-то невежественный мясник согревал свою задницу. Я просто восхищён, Фирдос-Сар.

— Ладно вам, — вмешалась, пока конфликт не созрел, Сенетра, — ещё тут друг другу глотки перережьте, Ардира тогда меня насадит… — глаза сарахида сощурились, и она спешно добавила, — на пику.

— Ничего до сих пор не понятно, — сказал Ринельгер с бесконечной усталостью в голосе. — Что случилось… как, когда? А мы бросаем на растопку, быть может, полезные сведения.

— Срань случилась, чего тут разбирать? — махнул рукой Фирдос-Сар. — Да и много пользы от нас будет, чародей, если замёрзнем насмерть?

— Всё равно, — кивнул Ринельгер, допивая эль. — Есть кое-что и поважнее. Кстати, Сенетра? — рунарийка оторвалась от костей. — Мне нужно ещё немного твоей крови…

— Что? Опять? — рунарийка не успела даже рот раскрыть — первым возмутился Фирдос-Сар. — Посмотри на бедную пташку, её будто из могилы подняли.

— Спасибо за беспокойство, — Сенетра же была невозмутима, — но не думаю, что несколько капель убьют меня, — она потянула правую руку к чародею. — Всё продолжаешь исследовать?