Печать Древних (СИ) - "Johann Walcvur" - Страница 125

— С ними дриады? А что с Террамой?

— Демоница, лекарь. Она отреклась от себя и обратилась.

— И теперь она здесь вместе с Лицедеем, — закончила Эсса.

Ринельгер опёрся о стол, взяв кувшин с вином и, запрокинув голову, стал жадно пить. Михаэль и Эсса терпеливо ждали.

— Мы отходим в Ветмах, — произнёс чародей, отставив со стуком графин. — Ветер желает быстрее открыть Чертоги.

— Ну, так откройте, и сразимся с демоном, — буркнул Михаэль. Его терпению приходил конец.

— Если бы можно было просто так их открыть! — фыркнул Ринельгер. — Это не ноги деревенской девки, чтобы одним мановением их раздвинуть… Магистр одержима мыслью, что победный час близок….

Что-то грохнуло вдалеке, взревел, приближаясь, дракон. Чародей встрепенулся, надел маску и потянулся за серпом.

— Она не хочет меня слушать, — продолжил Ринельгер, засовывая меч в пояс, подальше от керамарийского. — Торопится…

— Как она собралась войти внутрь?

— Филактерия с кровью Одарённого и вуаль с энергией духов она собрала. Все компоненты для ритуала, древнего, как Рунайро, у нас есть.

— Не нравится мне вся эта затея, Ринельгер, — покачала головой Эсса. — А я, между прочим, упырица.

— Ветер я возьму на себя, — сказал чародей. — Прежде чем действовать, я должен во всём разобраться. Вы останетесь в Ветмахе. Нужно очистить Терраму. И сделать это правильно.

Ринельгер покопался на столе, выискивая бумагу и чернила. За шатром нарастал гул, доносились звуки боя. Чёрное воинство Лицедея принялось штурмовать лагерь, а чародей словно не хотел этого замечать.

— Проклятие, — пробурчал он. — Кажется… я же просил принести мне чернильницу! — Ринельгер достал перо, провёл пальцем по кончику.

— Лекарь, давай потом, — нервно проговорил Михаэль. — Они уже тут.

— «Потом» может не наступить, — Ринельгер снял перчатку. — Эсса, держи господина рыцаря…

Лучница поняла его с полуслова и, не задавая лишних вопросов, заключила Михаэля в крепкие объятия, словно маленькая девочка обнимала любимого питомца огромных размеров. Ринельгер ещё раз опробовал перо и, вздохнув, пробил острым наконечником безымянный палец. Частая практика притупила боль, и он обмакнул перо в рану, сложил формулу в голове, разгоняя кровь в жилах, и начал осторожно вычерчивать руны на пергаменте. Михаэль сначала притих, а потом судорожно дёрнулся в объятиях Эссы, отрывисто и голодно зарычал.

— Больной ублюдок, — весело отметила лучница. — Мы могли бы хотя бы выйти…

— Страх помогает чарам быстрее гнать кровь в моих жилах, — дрожащим голосом объяснил Ринельгер. — Что может быть дурнее и страшнее, чем так дразнить вампира?

— Ничего, наверное… А проклятых в паре шагов тебе мало?

— Естественно. Как твоя жажда?

— Пока я не голодна. Но будешь меня испытывать, чародей, порву вместе с этим психом.

— Я…я, — Михаэль старался бороться. — Сукин же сын!

Слуга вбежал настолько внезапно, что Ринельгер брызнул кровью в лицо, а Эсса выпустила рыцаря. Блеснул меч, он оскалился и набросился на получившего роковой удар паренька. Чародей сплюнул, спокойно довёл петлю последней руны и завернул лист пергамента, останавливая кровь. Эсса развела руками, обошла ужинающего Михаэля и выглянула в лагерь.

— Видимо, Ветер прислала, — протянул Ринельгер, пряча ритуальный нож под мантию. — Никто не заметил?

— Не-а, — пропела Эсса. — Все драпают… Жалко мальца!

— М-да, — Ринельгер вручил ей пергамент. — Здесь формула чар. Пусть будет у тебя. Если что, отдашь его остварке с молочными волосами… Амалия её зовут.

— С ней ещё блондинка такая со шрамами на лице?

— Всё-то ты знаешь… Покушал, дорогой?

Михаэль вскинул голову, обнажив окровавленные клыки, и снова посмотрел на разорванную жертву.

— Ты привыкнешь, — грустно произнесла Эсса, когда он согнулся и задрожал от отвращения. — Скоро… Ринельгер?

— Пусть умоется, иначе распугает бравых воинов, — сказал чародей. — Что такое?

— Мы похоронили тело Вирры, — она не смотрела на него. — Соорудили ей погребальный костёр и отправили в Поток.

— Она не попадёт в Поток, — комок застрял у Ринельгера в горле. — Но… спасибо вам. Большое спасибо.

Михаэль, до сих пор дрожа, склонился над чаном с водой, окунул в неё голову. Эсса сняла с плеча лук, выглянула наружу. Ринельгер сложил руки на груди, наблюдая за рыцарем.

— Я чудовище…

— Чудовище.

— Зачем только, зачем ты ей позволил, лекарь?

— Я был против тогда, рыцарь. Но верни меня сейчас в тот день, я бы изменил многое, но не это. Сколько преступлений, скольно уловок и бесчестных поступков было совершенно под алым небосводом за эти пять лет, Михаэль? Бессчётное количество, и поверь, твои злодеяния ничто. Мы все прокляты. Все до единого. Всё, что от нас требуется, не умирать и рваться к истине. А за истиной свобода. Постарайся унять жажду и ненависть к самому себе и всему миру.

— Когда меня посвятили в сан рыцаря, — спокойно проговорил Михаэль. — Я клялся, что буду сражаться за Нериду и её пророчицу, Деву Аммелит. Что буду защищать невинных. Убивать ради них. Вечно. Клятвы порою двусмысленны, лекарь…

— Самая безобразная вещь на всём свете, — мрачно улыбнулся Ринельгер. — Ну, так что? Будешь бороться или снова кинешься на меч?

— Знать бы, что из этого лучше, — фыркнул рыцарь. — Колесо жизни делает следующий оборот.

— Парни! — крикнула Эсса. — Живее!

***

Ворота со скрежетом раскрылись, стража и горожане расступились: в город, загоняя коней насмерть, залетали солдаты: легионеры, ветмахцы и рубиновые наёмники. Амалия ощутила леденящее душу настроение и ужасную весть, что несли в себе эти воины.

Обеспокоенно, ругаясь под нос, вышла вперёд на площадь Сандрия. Терамин, ничего не понимая, последовал за ней — среди всадников он приметил Ганарда Анахета. Амалия подошла к Сандрии, и та облегчённо вздохнула, когда рядом с префектом появился её брат.

— Антониан! — она чуть ли не вырвала его из рук гвардейцев, что помогали ему слезть с коня, и крепко обняла.

— С-сандрия, — простонал тот. — Осторожно, у меня, кажется, ребро сломано…

— Господин префект, в чём дело? — спросил Терамин, когда Анахет спрыгнул с седла. — Где магистр? Почему с вами эти… рубиновые разбойники?

— Строй стражу и ополчение, — сказал Ганард. — Всех на стену. На нас идёт войско демонов.

— Демонов? — тенью ужаса исказилось лицо капитана, он взглянул на Амалию и Сандрию. — Откуда они взялись?

— С Забвения, Ледвус, — Ганард осмотрел Антониана. — Я сам ничего не понимаю. Мало времени, враг преследует нас с Арецетовой Ржи. Так что…

Солдаты расступились, верхом на белоснежном коне в город въехала Ветер в сопровождении аквилиферов. Амалия поискала Ринельгера, но кровавого чародея, его всегда гордого силуэта не обнаружила. Анахет, взяв под руку Антониана, что потащил за собой Сандрию, направился к магистру, но остварка решила затеряться в толпе — что-то внутри неё предупреждало остерегаться встречи с Леди Ветер.

— Миледи, объясните же, что произошло? — не унимался Ганард. — Что за чудовища на нас напали?

— Проклятые, — процедила Ветер. — И они очень опасны, господин префект. Надеюсь, этого вам достаточно, и вы начнёте готовиться к обороне? Где мой адъютант? Где Ринельгер?

Амалия развернулась: в сопровождении двух упырей верхом скакал чародей, скрыв лицо маской спирита. Лучница подмигнула ей, и они проехали мимо.

— Что-то ты отстал, адъютант, — проворчала магистр. — Капитан! Всех нужно укрыть в крепости! Отберите мне сотню девочек и мальчиков, не эмансипированных, и доставьте в храм богов-прародителей.

— Сотню? Но… зачем вам они, госпожа?

— Вы хотите пережить штурм города?

— Да… конечно, миледи!

— Тогда выполняйте приказ в скорости и не задавайте лишних вопросов!

— Амалия.

Она вздрогнула, когда произнесли её имя. Ринельгер обнял её за плечи, немного отвёл в сторону, чтобы скрыться с глаз магистра. За ним, словно тени, следовали упыри, подозрительно оглядываясь.