Ездовой гном. Битва (СИ) - Уткин Михаил - Страница 22

Но тут словно само пространство исказилось, гороподобный жук вдруг моргнул как фантом и… пропал! Эльф икнул и начал усиленно протирать глаза. Этого не могло быть! Что это вообще такое? Без остатка и без…

− Куда она делась? – потрясенно выдохнули они хором. Потом переглянулись и тут же на их лбах проступили морщинки.

− Не понятно, но думаю нам тоже сейчас нужно «деться» куда-то подальше.

Глава 17

Седой орк, сидящий на краю обрыва, вытянул ноги и потер ноющие колени. Не раз и не два их простреливали, рубили и плющили, а столько что и со счета сбился за полтора века жизни. Всегда зарастает, но год от года память раздробленных костей все чаще начинает аукаться. Вот и плечо давит… Хотя нет, это просто перекрутился один из ремней из которых состоит его кожаный доспех. Одно движение и он расправлен, орк погладил его толстую потрескавшуюся кожу. Да, стар стал вождь Ырбык, даже не понять сразу где заканчивается лопнувшая и исцарапанная кожа ремня и начинается его собственная − загорелая и морщинистая…

Он перевел взгляд на открывающийся внизу вид. Зрелище глаз не радует – под ногами узкое ущелье. Словно какой-то великан на последнем издыхании рубанул гору, но расколоть до конца не сумел, так и пал там, напитав камень кровью. Когда-то слышал разговор гномов. Кажется, они называли этот красный камень – гранит…

Мысли понеслись было в прошлое, но нет. Не выходит. Сложно думать, когда рядом стоит один из взрослых внуков. И ладно бы почтительно молчал, но нет! Могучий воин кричит и ярится, слюна из неприкрытого толком рта, «делающего Ы», брызжет и от нее поблескивают его длинные белые клыки. Так о чем он там? А тот как раз схватился за рукоять черного меча на поясе! Тело старого вождя, прошедшее тысячи схваток среагировало само. Он мигом отпрыгнул, выхватывая два черных зазубренных топора и присел в стойке:

− Говоришь мозги старика съели кошки, раз он поверил тому молодому чужеземцу? Хочешь проверить, лишился ли старик силы?

Внук сразу примирительно поднял руку и сбавил тон:

− Дед, племя Зеленого Налима и так постоянно меж молотом и наковальней. Оружие из рук не выпускаем, чтобы выжить. Нужно охотиться, нужно потрошить купцов, а ты притащил всех в этот каменный мешок, где мы тупо сохнем тут уже несколько часов! Ты хочешь, чтоб мы превратились в мумий?

Старик пожонглировал топорами, нехотя сунул их в чехлы, и с ехидцей проскрипел:

− Ах великому воину жарко, ах ему скучно. У великого воина, клыки которого начали делать «Ы» каких-то десять лет назад есть прекрасные идеи, как нужно правильно управлять?

Молодой орк вновь взъярился:

− Мы одно из самых слабых племен! Нас не наберется, со всеми детьми, стариками и старухами и семи сотен! И главное… Что тебе сказал тот чужак из-за которого ты нас сюда притащил? Ты велел разобрать нашу единственную шаманскую кибитку, ведущую на плато каменных слизняков. Теперь у нас пропала возможность быстро убраться при нападении врагов! Чего ради? Ты заставил всех членов племени продать все что накопили, и купил какие-то поганые драгоценности! Да и те отдал этому… этому щенку, который получил черную секиру, даже не десять лет назад, а на этой неделе!

Старик покачал головой:

− Этот парень родился в нашем племени, и поумнее тебя будет. Я знавал его мать, она была храбрым воином. Возможно он даже мой сын...

Молодой воин небрежно махнул рукой:

− У тебя их половина племени. Но видно ты не лучший предок, раз год за годом оно чахнет! Пора тебе на покой, доживать смотрителем какого-нибудь алтаря в глуши, которую никто не посещает!

Лицо старого орка исказилось, превратившись в жуткую оскаленную маску, в руках вновь появились топоры. На этот раз молодой орк злобно зареготав выхватил собственный меч.

Но тут над ущельем пронесся глухой рокот. Орки не сговариваясь отскочили друг от друга и уставились в небо. Солнце, едва перевалившее за полдень, палило все так же беспощадно. Ни единое облачко не омрачало прозрачную синь, а вот над ущельем вдруг появилось подрагивающее марево. Россыпи камней внизу причудливо исказились, сухие деревца и выживающие там кое как кактусы, затряслись и зашевелились под какими то расходящимися понизу прозрачными волнами. С ветром они не имели ничего общего − в этом каменном склепе, открытом свирепому солнцу, по-прежнему не было ни малейшего движения воздуха.

Орки переглянулись и отправили оружие в ножны, молча решив, что проносящиеся с сухим треском ломающихся поленьев, молнии без признаков дождя, значительно интересней спонтанно возникшего конфликта. Они заглянули за край, чуть ли не касаясь головами и увидели, что вся дрожащая толща воздуха над ущельем пронизана разрядами. Молодой орк удивленно разинул рот, а старый напротив радостно оскалился.

Прячущийся от жары в убогой тени расселин народ полез наружу, как муравьи почуявшие мёд. Орки загомонили кто во что горазд, и основной темой было недоумение «что за хрень?» Тем временем молний становилось все больше, они вообще слились в сплошную сеть, протянувшуюся меж скал. От их вспышек болели глаза, а треск уже звучал единым грохотом, словно внизу кто-то огромный разом ломал бревна целого леса.

В центре ущелья взвился вихрь, становясь все больше, он начал притягивать молнии, что начали бить именно в него. Наконец снизу мощно ахнуло, словно закричали сами горы, твердь под ногами дрогнула. И вождь, который все это время приплясывал будто сбросил груз лет и превратился в непоседливого орчонка, заорал во всю глотку:

− Ур-ра!

Молнии пропали, а в тускнеющем столбе света появилось гигантское чудовище, поблескивающее иссиня-черным панцирем. Орки как один подхватили победный вопль своего вождя. Молодой орк уже забыв о своих притязаниях ошарашенно указывал на тварь пальцем и бормотал:

− Это… это…

Старый орк кивнул и небрежно сказал:

− Да это то самое!

Чудище попыталось повернуться, но его заклинило в каменном мешке. Бока панциря со скрежетом терлись о твердый камень, но оно не могло даже высвободить ноги, лишь приседало и тыкалось во все стороны гигантской головой. Положение это монстру совершенно не понравилось. Под ним глухо чавкнуло, из под панциря по бокам выплеснулись зеленые волны, и гигантский жук окутался зеленым туманом. Каменья, которых коснулась жидкость, запузырились, зашипели из них повалил желтый дым. Но ни тяжелый дым, ни едкая зелень не доставала до верха ущелья.

Убедившись, что тварь не может метнуть кислоту вверх, вождь пинком развернул рогожу, открыв вязанку длинных копий. Он схватило одно и закрутил его так что оно превратилось в прозрачный пропеллер. Над скалами пронесся его громкий рык:

− Царица бомбардиров! Монстр силы полубог!.. Вяжем веревки к древкам, орки! Швыряем в нее, потом выдергиваем и снова, до тех пор, пока она не сдохнет! Сегодня племя Зеленого Налима, станет великим, во славу Урра! О панцирь копья не тупить! Бросать только в то что из-под него торчит! Да осторожно, рыбьи дети! Она будет ворочаться, трясти скалы. Не слетите с края!

Подавая пример, он схватил моток веревки, пропитанной противокислотным составом, и швырнул оружие вниз. Копьё свистнуло, разматывая за собой веревку. Миг и в торчащем из под панциря брюхе, усыпанном толстыми, сочащимися кислотой наростами, возникла маленькая, в сравнении с чудовищной тушей, палочка. Но монстр укол ощутил, его брюхо вздрогнуло, а по ушам ударил пронзительный визг боли.

Вождь усмехнулся, резко дернул веревку, выдернув наконечник и начал сматывать на локоть, подтягивая оружие к себе. Члены племени радостно завопили, а вниз дождем посыпались копья и дротики.

*****

Одинец затаился за толстым высоким пнем, из которого росла густая зеленая поросль молодых стволов, сплетающихся как осьминожьи щупальца. Его взгляд прикипел к иллюзии орка-воина, на которую пришлось потратить недешевый свиток. Дорого, зато выглядит очень правдоподобно. Как раз, чтобы отвлечь неосторожного эльфа, сунувшегося сюда и дать время на пару прыжков, чтоб с ходу снести его ушастую голову.