Дорога орлов - де Камп Лайон Спрэг - Страница 3

Вместо этого Тейяспа был заточен в крепости Глега Запоросканца, свирепого главаря банды разбойников, который пришел в долину Акрим много лет назад и обосновался там как феодальный правитель над полудикими йуэтши. Он наживался на них, но не защищал их от внешних врагов. Принцу Тейяспе в его заточении были предоставлены все виды роскоши и порока, долженствующие размягчить его дух.

Роксана рассказала, что она была одной из танцовщиц, посланных для развлечения принца. Она безумно влюбилась в красивого принца и, вместо того, чтобы пытаться повредить ему, стала искать пути вернуть его в мир людей.

— Однако, — заключила она, — принц Тейяспа впал в апатию. В нем невозможно узнать юного орла, который вел своих всадников в зубы бритунских рыцарей и шемитских ассхури. Заточение, вино и сок черного лотоса затупили его чувства. Он сидит на своих подушках, погруженный в транс, и оживает только когда я танцую или пою для него. Но в жилах его течет кровь завоевателей. Он — лев, который спит, и может проснуться.

Когда гирканцы ворвались в долину, я бежала из замка и отправилась на поиски Куруш Хана в надежде найти человека, достаточно храброго, чтобы помочь Тейяспе. Но я увидела, как Куруш Хан был убит, после чего гирканцы превратились в бешеных собак. Я спряталась от них, но они вытащили меня из укрытия. О мой лорд, помоги нам! Что с того, если у тебя лишь горстка людей? Этого бывало достаточно для возникновения королевств. Когда станет известно, что принц на свободе, люди присоединятся к нам! Йилдиз — бездарная посредственность, а его юного сына Ездигерда люди боятся, ибо он свиреп, жесток и угрюм.

До ближайшего туранского гарнизона — три дня пути верхом. Долина Акрим изолирована, она не известна никому, кроме бродячих кочевников и несчастный йуэтши. Здесь, в спокойствии уединения, можно замыслить империю. Ты тоже вне закона. Давай же объединимся, чтобы освободить Тейяспу и возвести его на трон! Если он станет королем, ты обретешь честь и богатство, тогда как Йилдиз не предлагает тебе ничего, кроме позорной смерти на рее!

Она стояла на коленях, держа его за полу плаща. Ее темные глаза сверкали от переполнявших ее чувств. Артабан стоял молча; затем внезапно рассмеялся сочным смехом.

— Нам понадобятся гирканцы, — сказал он, и девушка всплеснула руками с радостным возгласом.

— Стойте!

Конан Киммериец остановился и осмотрелся вокруг, нагибая свою массивную шею. Позади него его товарищи остановились, звеня оружием. Они находились в узком ущелье. По обе стороны возвышались крутые склоны, поросшие низкорослыми скрюченными елями. Впереди небольшой ручей пробивался ключом из земли среди уродливых деревьев и сбегал по мшистому руслу.

— Наконец-то вода, — проворчал Конан. — Пейте.

Вчера вечером быстрый марш еще дотемна доставил их к кораблю Артабана, спрятанному на берегу реки. Конан оставил там четверых своих людей, раны которых были самыми серьезными, чинить корабль, а сам вместе с остальными пошел дальше. Конан был уверен, что туранцы ненамного их обогнали, и безжалостно подгонял своих людей в надежде догнать врага и отомстить за кровавое побоище на реке Запороска. Но когда молодая луна зашла, они потеряли след в лабиринте ущелий и брели наугад. Теперь, на рассвете, они нашли воду, но были измучены до предела и основательно заблудились. Единственным свидетельством присутствия человека, которое они видели с самого берега, было нагромождение хижин среди скал. Хижины служили прибежищем неизвестным одетым в шкуры существам, которые с воем убежали при их приближении. Где-то в горах послышался львиный рык.

Из двадцати шести человек отряда Конан был единственным, кто еще сохранил силы.

— Ложитесь спать, — проворчал он. — Иванос, выбери еще двоих, которые будет нести с тобой первую стражу. Когда солнце покажется из-за верхушки вон той ели, пусть вас сменят другие трое. Я пойду разведаю дорогу.

Он зашагал вверх по ущелью, и вскоре затерялся среди деревьев. Крутые склоны ущелья постепенно превратились в каменные столбы, которые отвесно вздымались над наклонным, загроможденным камнями, дном ущелья. Вдруг, так внезапно, что от неожиданности могло бы остановиться сердце, из путаницы кустов выпрыгнула дикая косматая фигура и замерла перед пиратом. Конан шумно выдохнул сквозь зубы, меч сверкнул в его руке. Но он остановил удар, видя, что явившийся безоружен.

Это был йуэтши: низкорослый, гномоподобный человек, одетый в бараньи шкуры. У него были длинные руки, короткие ноги и плоское, желтое, с раскосыми глазами лицо, испещренное множеством мелких морщинок.

— Кхосатрал! — воскликнул бродяга. — Что делает человек из Свободного Братства в этих краях, где полно гирканцев?

Он говорил на туранском диалекте гирканского, но с сильным акцентом.

— Кто ты такой? — буркнул Конан.

— Я был вождем йуэтши, — ответил тот с диким смехом. — Меня называли Винашко. Что ты здесь делаешь?

— Что находится за пределами этого ущелья? — ответил вопросом на вопрос Конан.

— Вон за тем гребнем лежит путаница скал и каньонов. Если сумеешь пробраться сквозь нее, выйдешь над широкой долиной Акрим. До вчерашнего дня она была домом для моего племени, а сегодня там лежат только их обугленные кости.

— Там есть пища?

— Да. И смерть. Долина в руках орды гирканских кочевников.

Пока Конан раздумывал над услышанным, шаги заставили его обернуться. Он увидел, что приближается Иванос.

— Ха! — нахмурился Конан. — Я приказал тебе сторожить, пока люди спят!

— Они слишком голодны, чтобы спать, — ответил коринфянин, с подозрением разглядывая йуэтши.

— Кром! — проворчал киммериец. — Я не могу достать еду из воздуха. Придется им потерпеть, пока мы не найдем деревню, которую можно будет разграбить…

— Я могу отвести вас туда, где достаточно еды для целой армии, — вмешался Винашко.

Конан произнес голосом, полным угрозы:

— Не пытайся обмануть меня, приятель. Ты только что сказал, что гирканцы…

— Нет, нет! Здесь неподалеку есть место, о котором они не знают, где мы хранили запасы. Я шел туда, когда увидел тебя.

Конан потряс своим мечом — широким, прямым, обоюдоострым клинком более четырех футов длиной, необычным оружием для здешних земель, где преимущественно пользовались кривыми клинками.

— Тогда веди нас, йуэтши, но первое же неверное движение будет стоить тебе головы!

Йуэтши снова засмеялся диким, пустым смехом и махнул рукой, приглашая их следовать за ним. Он направился к ближайшему утесу, пошарил среди сухих кустов и открыл отверстие в скале. Обернувшись, он кивком подозвал их, нагнулся и исчез внутри.

— Лезть в это волчье логово? — сказал Иванос.

— Чего ты боишься? — спросил Конан. — Мышей?

Он нагнулся и протиснулся в отверстие. Иванос последовал за ним. Конан оказался не в пещере, а в узкой расселине скалы. Над головой виднелась узкая полоска синего утреннего неба, зажатая между отвесных стен, которые с каждым шагом по мере продвижения вперед становились все выше. Конан прошел во мраке около сотни шагов и выбрался на широкую круглую площадку, окруженную нависающими стенами из материала, который на первый взгляд был похож на гигантские медовые соты. Из середины площадки доносился низкий рев. Там была окруженная невысоким бортиком круглая дыра в полу, из которой вырывалось бледное пламя высотой в человеческий рост, слабо освещая пещеру.

Конан с любопытством осмотрелся. Они словно находились на дне гигантского колодца. Пол был из сплошного камня, который был гладким, как будто его отполировали ноги десяти тысяч поколений. Стены, расположенные по слишком правильному кругу, чтобы быть совершенно природного происхождения, были испещрены сотнями квадратных черных углублений в ладонь глубиной, расположенных правильными рядами и столбцами. Стены поднимались, потрясая воображение, и заканчивались небольшим кругом синего неба, где черной точкой висел стервятник. Спиральная лестница, вырезанная в черном камне, начиналась от пола, поднималась, делая половину полного оборота по стенам, и заканчивалась помостом перед большой черной дырой в стене — входом в тоннель.