Во власти будущего (СИ) - Ларионова Виола - Страница 43

— Мне тяжело говорить, твои мысли сбивают, так что давай без слов? — кивнула и мысленно извинилась. — Ты умрёшь здесь, тело умрёт, эта временная ветвь умрёт, но душа, со всеми знаниями вернётся в то время, когда можно всё изменить. За тобой не будет слежки от министров и ты, если составишь достойный план, сможешь многое исправить. Не всё, — не дал задать мне вопрос Равэн. — Только то, что пошло не так. Понимаешь, был определённый алгоритм ваших судеб. Что предопределено, то все равно случится…

— Что я должна сделать? — у меня появилась надежда, и я готова была умереть, лишь бы всё исправить.

— Это не просто кинжал. Это «Жизнь дракона». Его гравировку видит не каждый, но даже не в этом суть. Драконы и пегасы — вечные враги. То, что для дракона жизнь, для меня смерть. Воткни мне его в сердце.

— Что? Нет! Я не смогу.

— Ивания, только кровь пегаса сможет всё исправить. У нас меньше получаса. Министры уже близки к тому, чтобы найти нас, ты умрёшь, и это будет бесполезная смерть. Но если ты убьешь меня и умрёшь сама, то это будет не зря.

— Равэн… — слёзы тяжелыми каплями скатились по щекам.

— Ивания, всё в твоих руках. У тебя есть выбор.

На весах стояло многое, если не всё. Я хотела вернуть прежнюю жизнь, но убить пегаса… Мне нужно собраться с духом.

— А там… — сглотнула ком, — в прошлом… Ты будешь жить?

— Только если так распорядится Судьба. Не тяни. Они близко.

Равэн подошёл ко мне почти в плотную, подставляя могучую грудь. Темечком ощущала его дыхание. Последний вдох, зажмурила глаза до боли, занесла руку… В спине, между лопаток, ощутила резкую боль, но по инерции продолжила движение. Кинжал входил в грудь жеребца, слишком легко, наверное, это его особенность. Кровь хлынула из раны, окрашивая мои руки в чёрный цвет. Тяжёлые, тягучие капли падали на пол пещеры и растекались смоляным пятном.

За спиной раздавались голоса министров, видимо, артефакт созданный мамой помог им быстро сюда добраться. Да и заклинание поиска легко могло определить моё местоположение.

Слабость и пульсирующая боль скосили меня. Повалившись на бок, ощущала, как жизнь покидает тело. Дыхание сбилось, во рту чувствовался вкус крови, руки и ноги холодели и не подчинялись мне, сердце замедлялось. У них было столько вариантов для убийства, а они использовали метательный нож. Как банально…

Через несколько долгих секунд, время словно остановилось. Хотя, почему словно? Тьма, стремящаяся ко мне, замерла клубом, министры застыли на ходу, свод пещеры, песчинками осыпался и исчез, за ним и небо, и сама пещера, остались только министры, пегас и я.

И тут пришла боль… Жгучая, острая, невыносимая… Я словно расщеплялась на атомы. Это походило на телепортацию, только очень болезненную. Хотелось корчиться от боли, но тело мне не принадлежало, как и голос. Я смотрела на руки и видела, как исчезают пальцы, ладони… Министры и Равэн тоже таяли. Боль становилась всё сильнее, поглощая всё тело, и сменилась пустотой и темнотой. Может, это и есть смерть? Нечто подобное я уже испытывала, когда умирала сестра.

Я словно рухнула с огромной высоты и снова почувствовала боль. Только была она иной.

«Ива, ты в порядке?» — услышала голос сестры.

— Ива, солнышко, что с тобой? — мама.

— Мама? Лия? — открыла глаза и увидела их взволнованные лица, — Арон?

Сознание покинуло тело. Очнулась уже не на полу, а на маленьком, но удобном диванчике в кругу близких.

Сердце словно пропустило удар при виде сестры. Я не могла поверить, что она жива, потянулась к ней с объятиями и слезами счастья. Прощупала связь и убедилась в ее наличии.

— Корнелия, — выговорила севшим голосом, — Лия…

Слов не было, я просто рыдала ей в плечо, вдыхала аромат её духов и тела, перебирала волосы, через связь передавая ту боль и пустоту, которую чувствовала ещё несколько часов назад, и которая медленно отступала.

Лия один за другим задавала вопросы, на которые я не могла ответить. Не сейчас. Немного успокоившись, выпустила сестру и подошла к Арону.

— Я люблю тебя! Больше жизни люблю! — обняла и, не сдерживая чувств, поцеловала. Жадно, страстно, горячо… Я и дальше продолжала, если бы не притворный кашель за спиной.

— Ива, с тобой всё хорошо? — обеспокоенно.

— Теперь да, — я смотрела в его глаза, радуясь, что вижу в них жизнь.

— Мама… — сердце екнуло. Я не знала, что сказать и просто обняла её.

— Господин Даудов…

— Только без объятий, — хмурясь, проговорил он. — Что с тобой случилось? — вопросительно посмотрела на архонта. — Только что, ты обсуждала с нами план, потеряла сознание, а теперь плачешь, обнимаешься и смотришь на нас как на воскресших покойников.

Хоть это и была шутка, но он угадал. Выдохнув, я материализовала стакан воды — во рту пересохло. Выпив, залпом, села. Огляделась и только сейчас поняла где я.

— Какой сейчас месяц?

Три пары глаз удивленно смотрели на меня. Я смутилась.

— Январь, — только сестра чувствовала, что я не шучу, и была несколько озадачена, мысленно засыпая вопросами.

— А число?

— Семнадцатое. Солнышко, с тобой всё хорошо?

Откинувшись на спинку дивана, пыталась вспомнить знаменательность этой даты или хотя бы тему обсуждений.

— Может, расскажешь нам, что с тобой? — Арон был хмур, как небо за окном.

— Когда поем.

Желудок громко урчал и болел, требуя еды. Не знаю, откуда появился такой голод, но ни о чем другом, кроме еды думать не смогла.

Через несколько минут передо мной стоял поднос с едой, а я, жуя, рассказывала о том, что было в будущем. Сначала мне не верили, я видела это по их лицам, только сестра знала, что это правда, только она не усомнилась, а следом поверили и остальные. Поверили и были шокированы.

Снег падал крупными хлопьями, делая и без того не малые сугробы еще больше. Я любила зиму в Эмерланде. Она была сказочной, настоящей и какой-то таинственной.

Я держала за руку сестру и Арона. Просто не могла насладиться их присутствием и отпустить. Они понимали, пусть до конца и не верили в такое развитие событий.

Сначала Даудов думал, что я брежу, но чтобы их убедить, использовала на себе заклинание правды. Только это смогло их убедить на все сто процентов.

Откат был болезненным, но по сравнению со смертью в будущем, это ерунда. Сейчас, я упорно тащила по сугробам парня и сестру в сторону конюшен. Мне необходимо было найти Равэна, чтобы убедиться, что он жив в этой временной ветке. Пегас говорил, что можно полагаться только на Судьбу, но живы все те, кто умер, он тоже должен быть здесь.

Первое беспокойство появилось, когда Равэна не оказалось в конюшнях, но это не удивительно. Он редко был здесь.

— Ива, может, хватит так переживать? Постарайся держать свои эмоции при себе, — взмолилась сестра.

— А кто тебе мешает блок поставить? — удивление проскользнуло в меня. — А-а… Мы этим еще не владеем в совершенстве. Сейчас.

Я сосредоточилась на контроле эмоций и вышла их конюшен. Вовремя.

— Экор, привет, — я помахала рукой. Преподаватель остановился, зло и одновременно удивленно посмотрел на меня. Поняла, что допустила ошибку, ведь на «ты» мы перешли весной. — Господин Мерионгил, вы не знаете где Равэн?

— Извини, но я за ним не слежу. Он волен.

— Господин Мерионгил, вы не могли бы поговорить с кобылками и выяснить, где он? Мне очень нужно знать, — взмолилась я и снова удостоилась удивленного взгляда.

— Я не понимаю о чем вы… — от его привлекательности не осталось и следа. Он развернулся и, ссутулившись, пошел в сторону академии.

— Я знаю, что вы можете… — он остановился. — Экор, я прошу вас о такой мелочи. Вам ведь не составит труда задать пару вопросов пегасам, а для меня это жизненно необходимо. Обещаю, рассказать вам всё.

— А что тут рассказывать? Ты подружка Милы и она не смогла держать язык за зубами, — видно было его расстройство и злость.