Озборн (СИ) - "Arbalet" - Страница 77

Мозгу Джеймсона понадобилось довольно большое количество времени, чтобы осознать то, что говорил Озборн.

Убить? - он постарался улыбнуться, все еще надеясь, что это очень плохая шутка.

Ну, да, - равнодушно отозвался Гарри. - А что мне еще делать?

Но…

Ты тосты с вареньем будешь? - директор ОзКорп уселся прямо на стол, и стал с аппетитом уминать приготовленный кусочек поджаренного хлеба.

Э.. Я… Нет, спасибо.

Как хочешь, - пожал плечами подросток, не гнушаясь говорить с набитым ртом.

Мистер Озборн, я…

М?

Вы ведь пошутили насчет убийства, да?..

Гарри изумленно воззрился на Джеймсона, словно тот выдал что-то невероятно глупое. Даже жевать перестал.

То есть ты думаешь, что я отключил твою систему безопасности, пробрался в твой дом, и разбудил тебя среди ночи - только ради глупой шутки? - уточнил он. - Знаешь, это слишком даже для меня.

Джеймсон сглотнул. Все это напоминало плохую шутку! Или сон. Если так, то Джона очень хотел бы проснуться.

Парень же продолжил жевать. Как ни в чем не бывало. Джеймсон ждал, не в силах спустить глаз с пистолета, который Озборн взял в руку.

Вкусные тосты, - произнес Гарри, смахивая налипшие крошки с перчаток. - Зря ты отказался… Ладно, пора заканчивать.

До этой секунды Джона все еще не верил. Не осознал, что все это реально, что через секунду его не станет. Однако когда на тебя смотрит дуло пистолета, осознание приходит довольно быстро. Мгновенно даже, я бы сказал.

Стойте! - судорожно проглотив ком в горле, взмолился он. - Я уверен, что мы сможем договориться!

“Договориться”? - удивился Гарри, после секунды раздумий. - Не-е-ет… С идейными бесполезно договариваться, это я по себе знаю. Они предпочтут умереть, но не предадут свои идеалы. А ты, по твоему собственному признанию - идейный. Так что…

Звук взведенного курка.

Постойте! - страх близкой смерти полностью поглотил разум Джеймсона, заставляя хвататься за соломинку. - Скажите, что вы хотите?! Опровержение? Будет вам опровержение!

Озборн заморгал, внимательно рассматривая лицо Джоны, словно пытаясь разглядеть в нем что-то, заметное лишь ему.

Я тебе не верю, - фыркнул он, после пятисекундной паузы. - Я знаю, что ты не позволишь попирать свободу слова, и, скорее всего, обманешь меня.

Нет!

Да и зачем мне весь этот геморрой? - парень пожал плечами. - Мне проще тебя пристрелить и договариваться с твоим преемником. Он-то, наверняка, будет куда менее идейным, чем ты.

Я даю вам слово! Опровержение будет уже завтра!

И снова ты врешь, - тяжело вздохнул Озборн. - Я знаю, что завтрашний номер уже ушел в печать, и изменить ты его не сможешь… Ну, и как тебе верить после такого?

Я хотел сказать, что опровержение будет готово уже завтра! - поспешил поправиться Джеймсон. - Мы выпустим его в следующем номере!

Хм… интересное предложение, - Гарри опустил пистолет. - Только, понимаешь, какая штука: простого опровержения уже недостаточно… вот если бы…

Он с сомнением глянул в сторону напряженного Джеймсона. Потом качнул головой, словно отгоняя непрошеную мысль:

Нет, на это ты точно не согласишься, - и снова направил пистолет в лоб редакторва.

Скажите, что! Что мне нужно сделать?!

Ты должен публично извиниться перед ОзКорп и дать не простое опровержение, а развернутую статью, разбивающую в пух и прах, все, так называемые, “доказательства”, предоставленные в сегодняшнем номере.

Но…

Ну, вот, я знал, что мы не договоримся…

Стойте! Я все сделаю!

Мгм, - казалось, Озборн был немало удивлен. - Ты уверен? А как же свобода слова? Писать статьи под давлением попирает один из основополагающих принципов демократии. Ты об этом подумал?

Да, - сквозь сжатые зубы произнес Джеймсон, глядя на подростка почти с ненавистью.

Хмм… хорошо, - звук щелкнувшего пистолетного предохранителя стал музыкой для ушей Джоны. - И, да… ты ведь понимаешь, что, если что - я вернусь? Да и способов достать твоего сына у меня предостаточно?

Вот это уже была прямая угроза, заставившая Джеймсона похолодеть. Ради сына Джона был готов на все.

Надеюсь только, - произнес Гарри, прежде чем его палец надавил на какую-то точку на шее редактора, - что его верность идеалам демократии и свободы окажутся столь же крепкими, как у тебя.

Через три секунды на Джеймсона навалилась темнота, погружая его сознание в спасительное забытье.

Проснувшись утром от будильника, Джона позволил себе предательскую мысль, что все произошедшее ему просто приснилось. Но мысль исчезла, стоило ему увидеть на столе небольшую записку: “Спасибо за поздний ужин. Тосты были действительно вкусные. Я забрал парочку, надеюсь, ты не в обиде?”.

День спустя.

“Недавно, в нашей газете появилась новая колонка, которая называется “Нью-Йорк - это...”. В ней мы просим наших читателей описать свой город всего парой слов. Ответы жителей самые разные. Вот некоторые из них: “Нью-Йорк - это бездонная пропасть”, “Нью-Йорк - это разлагающие останки наших мечт”, “Нью-Йорк - это монстр, медленно переваривающий своих жителей”. Не слишком оптимистично, правда? Есть, правда, и более светлые варианты, например: ““Нью-Йорк - это мой дом”, “Нью-Йорк - это то, где бы я хотел прожить всю жизнь”, “Нью-Йорк - это единственное светлое пятно на карте Америки”... и так далее.

Однако в последнее время, нам стали присылать один и тот же ответ, который меня, поначалу, удивлял: “Нью-Йорк - это Человек-Паук”. Я не понимал, почему, ведь Стенолаз, кем бы он ни был - жесток, постоянно нарушает закон и не готов встретиться с последствиями своих действий, скрываясь за маской. Однако недавно я понял: это не прославление очередного героя.

Это описание.

Нью-Йорк - такой же, как Человек-Паук. Он так же жесток, так же не следует правилам, также прячет голову в песок, когда надо оглянуться назад и признать свои ошибки. Этот город всегда готов найти виноватого, прежде чем задуматься о собственной вине. Он самовлюблен до такой степени, что легко поднимет любого на своей “паутине” выше собственных небоскребов. И так же легко сбросит его вниз. А когда тот разобьется, обвинит во всем самого упавшего! И пусть обвинения будут ложными и несостоятельными, пусть не будет представлено ни единого доказательства, но жертве все равно очень трудно удержатся на паутине, когда ее толкают вниз.

Приведем простой пример. Я о недавней статье, что вышла в нашей газете, в которой рассказывается о причастности уважаемой ОзКорп к теракту в Полицейском Департаменте. Вы ее, конечно, читали. И, конечно, как и я, удивились паутине из лжи, которую сплел автор, чтобы опорочить очередное честное имя. Я не знаю его мотивов. Не знаю личности автора. Но понимаю, что он - такой же, как Человек-Паук. А может быть, даже хуже. Так же скрывается под маской чужого имени. Так же лжет. Так же не готов предстать перед законом за свои преступления.

Чтобы не быть голословным, давайте разберем каждое, так называемое, “доказательство”, приведенное в той статье…”

Уже читаешь? - Мэри Джейн уселась напротив, кивнув в сторону газеты в моей руке.

Угу, - я приветливо улыбнулся. - Привет.

Джеймсон на этот раз превзошел сам себя, - усмехнулась она. - Меня особенно порадовало то, как он писал про ОзКорп. Как там было?... Мммм… А! “Поэтому, если кто нибудь спросит меня: “А что для тебя Нью-Йорк”, я отвечу, что “Нью-Йорк - это ОзКорп”. И это не восхваление детища Нормана Озборна. Это описание…”... Классно завернул.

Талант, - согласился я, размышляя о том, что зря вычеркнул Джеймсона из списка возможных жертв проведенной операции. Сейчас его репутация пошатнулась, и его амбиции по поводу кресла мэра стали куда призрачнее. Возможно, в этом и была цель? Заставить меня жестко воздействовать на редактора "Дэйли Бьюгл", бросить тень на его репутацию, вывести его из предвыборной гонки? Если кто-то меня хорошо изучил, предсказать мои действия было бы несложно. По крайней мере, то, что я бы это так не оставил...