Возвращение (СИ) - Дэвлин Джейд - Страница 36

Все четверо на пару секунд застыли, образовав необычную скульптурную группу, а потом донельзя смущенный увиденным Гай, чтобы хоть как-то справиться с неловкостью, ляпнул:

— Кх... кхм! Майсй, мне кажется или в этой картинке что-то неправильно? По-моему, они перепутали верх и низ, нет? И это... направление тоже.

— Мало ли какие бывают извращения, — красный, как спелая клубника, Майс спиной вытолкал друга обратно за порог и возмущенно фыркнул в сторону Кейроша, прежде чем закрыть дверь: — Я так и думал, что ты ее плохому научишь!

Кириан аж рот открыл от такого наглого заявления, зато у Иллис, все еще сидевшей на нем верхом, приключилась истерика.

— Между прочим, мы ужин принесли! — раздалось из-за закрытой двери. — И это лазарет! Здесь недалеко всякие еще лежат... мелкие с простудой. Отпусти давай приличную девушку и хватит безобразия нарушать!

— Да я... да... кто кого тут еще отпустить должен! — совсем возмутился Кириан, а потом вдруг фыркнул от смеха и бессильно уткнулся лицом в подушку.

Через какое-то время Иллис очень осторожно сползла с Кириана и даже вернула ему пижамные штаны. Но при этом смотрела с таким сожалением, что Кир не выдержал и снова рассмеялся:

— Испорченная девчонка! И это меня обвиняют в развратности!

— Сам виноват, нечего было отращивать такую... такое все! — Иллис смущенно потерла нос и посмотрела на Князя исподлобья. И вдруг призналась: — Я еще не сделала все, что мне хотелось... но ты ужинай! Тебе надо поправляться. А я пошла. Отсюда. От греха. Подальше!

— От греха, от греха, — проворчал Кир, натягивая хлипкую защиту от ее любопытства и собственного возбуждения. — От греха ты можешь на любое расстояние отбегать, а вот от меня не надо.

Он все же встал с кровати, причем довольно бодро, Иллис от него такой прыти не ожидала, и поэтому ему удалось поймать слабо пискнувшую девушку у самого окна, через которое она и собиралась ретироваться.

— Теперь моя очередь... — прошептал Кейрош, притягивая хулиганку к себе и легонечко целуя в губы.

Впрочем, легким этот поцелуй был совсем недолго и прервался только тогда, когда оба почти задохнулись. Иллис высвободилась из его объятий, но тут же снова сама приникла, как маленький ребенок, обхватила его предплечье обеими руками, притягивая к своей груди, словно игрушечного мишку, прижимая... потерлась мокрой щекой о его плечо, в которое уткнулась... и затихла в объятьях. На пару минут ведь можно... а потом она уйдет!

Кириану нравился непокорный, своевольный нрав Иллис, ее живой, острый ум, но, когда в его объятиях она вдруг становилась такой вот растерянной, смущенной и открытой до самого донышка, он испытывал ни с чем не сравнимую радость.

— Илль, ты... Какая же ты... — пробормотал Кир, неожиданно чувствуя комок в горле.

Какая? Что касается Иллис, у него уже давно были проблемы с подбором эпитетов. Смешная, маленькая, трогательная... Всех их недоставало, чтобы описать его ощущения. Новые ощущения, почти каждый раз новые. И вот сейчас... почему он вдруг почувствовал, что держит в руках хрупкий огонек, который нужно оберегать изо всех сил, чтобы не дать ему погаснуть. В нем тепло, в нем — жизнь. Его жизнь.

А еще ее хотелось сравнивать с бабочкой, доверчиво присевшей на ладошку Села и радует глаз своей хрупкой красотой. Так и хочется накрыть второй ладонью, чтобы никогда не смогла улететь! Но одно неосторожное движение — и можно обломать нежные крылышки...

Глава 35

Жизнь постепенно возвращалась в свое русло. Затаившаяся после инспекции академия начала понемногу оживать.

Почти две недели безмятежного счастья. Две короткие недели, как затишье перед бурей, когда надо взахлеб наслаждаться тем, что так неожиданно наполнило его жизнь. Две недели, пока идет проверка других академий и отчет инспектора не обнародован. И отец ничего не знает. Две недели полета сквозь рай...

Во всяком случае, именно так Кириан воспринимал эти стремительно улетающие дни, каждый из которых по отдельности мог длиться вечность, но все вместе они таяли с ужасающей быстротой, рождая в его душе тоскливую дрожь — скоро... скоро все кончится.

Он не хотел об этом думать. Гнал от себя любые мысли об отце, о засевшем в лазарете Вайрисе, не смевшем даже нос высунуть из палаты, о будущем выпуске и испытании Звездой... о неизбежной разлуке.

Днем не думать и не вспоминать было легко. Даже если отставить в сторону напряженную подготовку к экзаменам, которая отнимала почти все время. Жизнь вдруг стала такая насыщенная, что терзаться и грустить было просто некогда.

Одни только свидания с маленькой хулиганкой чего стоили!

Вслух Кириан возмущался и отпускал ироничные замечания, но на самом деле наслаждался тем, что творила выздоровевшая и окончательно осмелевшая Иллис. Как же он наслаждался!

В тот самый первый раз, когда они встретились после его выхода из лазарета, этой девчонке снова удалось шокировать Князя. И это несмотря на весь его опыт и искушенность в плотских утехах. Такой коктейль из естественности, чувственности и оригинальности оказался именно тем, что ему было нужно. И все это поднимало его к самым вершинам неведомого раньше наслаждения.

А дело было в том, что Иллис в глубине души все еще побаивалась... зайти слишком далеко? Позволить себе и ему что-то большее, чем поцелуи? Но ей ведь самой хотелось снова увидеть его обнаженным, хотелось касаться его тела не просто руками, но и всем телом, и... и было страшно. Причем непонятно отчего!

И она нашла выход. Да такой, что Кириан поначалу просто онемел, когда после приветственного поцелуя под любимым деревом девушка решительно развернула его носом к стволу, обняла сзади, прижалась и начала... кхм... исследовать. Для начала — что у него там под рубашкой.

Вообще-то Кириан привык следовать своим желаниям во всем, что касалось женщин, но с Иллис все было по-особому. Каким-то внутренним чутьем он понял, что ей нужно именно так, и позволял творить с собой все, что вздумается.

А вздумывалось ей многое...

Это не укладывалось ни в один шаблон, но вот странно, при этом Кир совершенно не чувствовал себя ущемленным, наоборот! Иллис становилась при этом такой... — он подглядывал исподтишка — такой, что его разум отключался окончательно, а с ним и способность анализировать.

— Ох... Да что же ты творишь... — простонал он уже через пять минут, доведенный почти до крайности, но не смеющий обернуться, потому что любая попытка тут же заканчивалась возмущенным писком исследовательницы и ее попытками сразу удрать на безопасное расстояние. — Иллис, так не честно!

— Все честно, — сосредоточенно пропыхтела девушка ему между лопаток, а ее проворные ладони прошлись сверху вниз от его ключиц до ремня на поясе. — Я не виновата... что ты такой... приятный на ощупь... но страшный!

— Да почему страшный-то?! — обалдел Князь. — Вообще, я привык считать себя красивым, между прочим... м-м-м-м-м! Иллис!

— Конечно, красивый, — с придыханием соглашалась она. — А страшный — это потому, что я боюсь. В смысле... если мы оба будем так... исследовать... то можем... слишком...

— А! — Кириан вроде как понял ее мысль, но озадачился еще больше. Ему в принципе было трудно сейчас думать. — То есть... только тебе можно...

— Ага, — согласилась паршивка. —А потому помолчи. Я еще не все... что хотела... нащупала.

И вот так почти каждый раз! Зато она ни разу больше не замкнулась, не закрылась от него, не ушла в себя. Разве это не победа? Впрочем, поцелуи «лицом к лицу» он все же выторговал и был этим очень горд.

Возвращался после свидания Князь к себе в комнату в таком состоянии, что об него спички можно было зажигать. И потом вертелся в постели, не в силах сразу заснуть... Вот тут и пытались его настигнуть разные тяжелые мысли. Но даже они в такие моменты словно отскакивали, не проникая внутрь, ударяясь об его собственный радужный щит, состоящий из эйфории и еще таких разнообразных чувств, о существовании которых он никогда и не подозревал. Кир снова и снова перебирал в памяти каждое волнующее мгновение их встречи.