Консультант (СИ) - Штиль Жанна - Страница 20

— Приехали.

Ирина Петровна, опираясь на его руку, выпорхнула на волю из внедорожника, словно птица из клетки.

Погода соответствовала настроению. Яркое послеобеденное солнце пробивалось сквозь еще по-летнему густую листву деревьев. Но уже чувствовалось дыхание осени. Чистый прозрачный воздух, напоенный прошедшими дождями, наполнял легкие запахами дышащей земли. Лес был сырой, пах прелой корой и грибами. Манил тишиной и своими загадками, жил своей жизнью. Трава под ногами пружинила мягким ковриком.

Грибы Кошка любила. Особенно опята. Жареные с лучком в сметанке, маринованные, в виде начинки в картофельные зразы, в солянке…

— Хорошо-то как, — Ирина потянулась навстречу солнечным лучам, запрокидывая голову. Хотелось раскинуть руки, закрыть глаза, закружиться…

Она покосилась на мужчину, протягивающего ей небольшую плетёную корзинку, тогда как рядом с ним стояло обыкновенное пластиковое ведро.

Босс с задумчивой улыбкой смотрел на нее. И было в его взгляде что-то новое для нее, тревожащее и волнующее, от чего замирало сердце и хотелось плакать. Давно на нее так не смотрел ни один мужчина. Или ей показалось? Она нахмурилась, приняла из его рук лукошко и опустила голову, уткнувшись себе под ноги. А потом, как гончая собака, почуяв след дичи, пошла на призрачный запах… дикоросов!

Даров леса действительно было много. Но не опят. Подосиновики, подберезовики, моховики. Сыроежки она вообще не считала грибами. Хрупкие, они ломались, теряя товарный вид, портя своим присутствием общую картину царских грибов. Вадим Федорович не отставал, то и дело закидывая в свою тару находки.

— Может, хватит? Я понимаю, азарт, — он оглядывался по сторонам. — Недаром называют «тихой охотой». Здесь совсем нехожено. Можно приехать еще раз.

— А давайте, Вадим Федорович. Грибы мы любим.

— Это кто «мы»? — насторожился шеф. Ведь может такая женщина жить в гражданском браке? Об этом он как-то не подумал. А-я-яй, Вадим! Надо же было проследить за объектом вожделения… Ведь кто-то уже пригласил ее на премьеру в воскресенье?

— Мы с сыном. У меня взрослый сын. Через месяц двадцать лет исполнится. Но, пожалуй, вы правы, хорошего понемногу. — Петровна вздохнула. То ли жаль ей было уходить из этого радушного леса, то ли сомневалась в заверениях «деспота» вновь посетить эти места.

Они настолько увлеклись поиском, что даже не заметили, как вышли из леса на большую поляну.

Посреди неё угадывались развалины, густо заросшие гигантских размеров крапивой. Видимо, здесь когда-то стоял дом. Рядом огромная старая груша. Такая огромная, что Кошка присвистнула. Наверное, это и был заброшенный хутор.

Поставив корзинку, она по высокой траве пробралась к стволу дерева. Обняла его. Где там! Ее возможности не хватило объять необъятное. Вдруг она почувствовала прикосновение к своим рукам. Горячие ладони, сильные и твердые, с той стороны захватили ее в плен. Она вздрогнула, высвобождаясь. Сбоку выросла фигура начальника. Странно. До этого она не думала о Вадиме Федоровиче, как о начальнике. А вот стоило ему прикоснуться к ней…

Ирина прижалась спиной к исполосованному извилистыми дорожками корявому стволу старого дерева, поднимая голову вверх. По женской шее «пробежались» мужские пальцы. Неожиданный поцелуй был требовательным, жарким, дурманящим.

Запах парфюма кружил голову, ноги предательски подгибались. Хотелось коснуться его лица рукой, зарыть пальцы в непослушные жесткие волосы на затылке, сильнее привлечь к себе и ответить на ласку этих мягких и порочно-жадных губ.

Сквозь шум в ушах услышала выдох:

— Ирина…

Он прижимался к ней всем телом, вдавливая в ствол груши, вызывая ответное желание подчиниться его сильным рукам, увлечь в высокую пахучую траву, отдаться… Сжимал ее плечи, сдавливая, властвуя…

Обоих закружило в вихре чувственного сумасшествия.

Вадим, прикрыв глаза, с вожделением целовал женщину, которая неожиданно стала для него такой близкой и родной. Такой желанной и по-прежнему далёкой…

Резкий толчок в грудь и последовавшая за этим звонкая пощечина отрезвили его. В ушах стоял шум от пульсирующей в висках крови. И отдающие горечью слова, прорывающиеся сквозь пелену спадающего желания, прозвучали, обдавая холодом, из уст зеленоглазой:

— Зачем вы так, Вадим Федорович? Зачем эта ненужная притворная страсть? Хватит уже издеваться надо мной!

— Господи, Ирина, какое «издевательство»? — возмутился непонятый в лучших чувствах Вадим. — О чем вы говорите? Не допускаете мысли, что нравитесь мне? Стал бы я тратить время на женщину, которая мне безразлична!

Что он несет?! Немыслимо, непонятно, невозможно!

Кошка сорвалась с места, невидящим взглядом осматриваясь вокруг. По проложенному пути через высокую траву по своим же следам направилась обратно. В лесу она ориентировалась неплохо, но сейчас, пребывая в возбужденном состоянии, растерялась, не зная куда идти. Сзади услышала шаги. Вадим с ведром и корзиной грибов шел к ней. Поравнявшись, выдавил из себя:

— Простите, я не знал, что настолько вам неприятен.

— Неприятен? Вы глумились надо мной целую неделю. Методично и со вкусом испытывали меня на стойкость!

— Глумился? — сорвался на повышенный тон Коршунов. — Да я не знал, как вернуть ваше расположение ко мне! Ходил, унижался, кланялся, изворачивался! Пакеты, билеты, опята!

Они, не глядя друг на друга, шли по лесу, не обращая внимания на окружающую обстановку. Вечерело.

— Поздравляю, мы, кажется, заблудились, — вдруг остановилась Котова, осматриваясь.

Глава 13

Чистобаев, с мокрым полотенцем на голове, лежал на кровати в номере, боясь лишний раз пошевелиться. Головная боль делила череп на две половинки, то пульсируя по нарастающей, то затихая.

— Я позвонил в твое управление, меня связали с вышестоящим начальством. В общем, всё уладил: у тебя есть ещё два дня в командировочном листе, чтобы прийти в себя. Рассказал бы старому служаке, что или кто косит лучшие кадры отдела по расследованиям.

Бай приоткрыл один глаз. Самсонов выглядел чересчур взволнованным. Смотрел обеспокоенно, поджав губы.

Переживает.

— Ведьма косит. С каштановыми волосами, зелёными глазами. Пишет сказочки и отсылает мне. Результат её фантазии ты видишь: несгибаемый майор полиции повержен и находится при смерти, — сгустил краски больной.

— Ничего не понял, — нахмурился Пётр. — Так ты эту дамочку ищешь? Адресок я тебе принёс. Получите, распишитесь. По делу какому проходит? — На край тумбочки легла бумажка с данными коварной авторши убийственных вымыслов.

— По личному делу, Семёныч. Хочу познакомиться. Нет, просто горю желанием взглянуть в её «безгрешные» глаза.

— Еще больше ничего не понял, — заговорил капитан с майором, как с ребёнком. — Ни про ведьму, ни про глаза. Будь так любезен, все мне подробно объясни.

Прежде чем ответить, Чистобаев подал гостю ноутбук с открытым файлом последнего послания Ирэн, предлагая ознакомиться, а сам взял в руки написанное красивым почерком досье на неё и стал зачитывать вслух:

— «Котова Ирина Петровна, сорок лет. Горный переулок, дом четыре, квартира двенадцать. Истинная россиянка. Не замужем, в связях, порочащих её, замечена не была. Характер нордический, выдержанный. С соседями поддерживает хорошие отношения. Безукоризненно служит пятнадцать лет в строительной компании «Сфера». Отмечена грамотами и премиями за добросовестный труд. Беспощадна к автолюбителям, бросающим свои машины на газоне. Не привлекалась, не имела, не была…» Твои пинкертоны расстарались? — сдерживая смех, потряс бумажкой Александр.

— А то! Это ещё цветочки! — махнул рукой, не отвлекаясь от экрана Самсонов. Глаза его быстро пробегали по строчкам последней смертоносной главы. — Там такие писатели сидят, что порой не знаю, то ли увольнять, то ли издавать.