Консультант (СИ) - Штиль Жанна - Страница 13

— Максим, через бордюр осторожно, не оступись Христа ради, прошу, — Козырева не сводила взгляда со светофора, ожидая «зеленого человечка». — Что ты кряхтишь?

— Светлана Николаевна, почему он такой тяжелый? У него что, начинка из кирпичей?

— А это потому, что наш чудо-повар хорошо пропитывает сиропом коржи, — сдала секрет блондинки, возможно будущему шеф-повару, злющая Галина Семеновна. — Переходим. Зеленый.

Компания начала движение по «зебре». Визг тормозов слева был настолько неожиданным, что все трое синхронно отпрянули в противоположную сторону. «Башня» дала опасный крен, и как в замедленной съемке пешеходы и водители наблюдали фееричный полет торта с приземлением на проезжую часть. Две женщины с широко открытыми глазами застыли в немом крике. Ужас исказил лицо высокого парня в униформе. Две полоски от «зебры» были скрыты под бисквитом вперемешку с глазурью и кремом. Маленькие синенькие гномики из мастики разбежались в разные стороны, практически не пострадав.

Первой пришла в себя Козырева. Она медленно повернула голову в сторону машины, ставшей причиной этой катастрофы, лицо её исказилось гримасой вселенской злобы и ненависти, глаза потемнели от переполнявших эмоций. Присев, женщина набрала в руку то, что осталось от некогда бывшего заказа на юбилей, и, размахнувшись, метнула этой массой в автомобиль. С глухим «чпоком» десерт встретился с лобовым стеклом внедорожника, за рулем которого сидел мужчина.

— Сволочь! Ты что натворил?! Ты слепой?! — обрушилась с обвинениями на майора гневная блондинка.

Чистобаев сидел ни жив ни мертв. Выйти из машины надо бы, да вот только ладони, вцепившиеся в рулевое колесо, совершенно не хотели от него отрываться. Заляпанное стекло мешало обзору. Эта выходка миниатюрной фурии ввела и без того растерявшегося следователя в полный ступор.

Пока Александр сидел и пытался из хаоса мыслей выбрать наиболее подходящую, дверь его авто со стороны водителя внезапно распахнулась, и женщина с саркастической улыбкой на милом лице неожиданно впечатала в грудь Бая многоцветную маслянистую массу и медленно, с несказанным удовольствием начала размазывать её ладонью по белой рубашке, приговаривая:

— А это тебе закусить, дорогой мой…

При этих словах ее ручки поднялись чуть выше, скользко пройдясь по подбородку, проникая сладким пальчиком в рот и, охватив всей пятерней его мужественное лицо, сделав жест снятия паутины, дернули за нос… Скользнув затем на лоб, чуть помедлив, будто раздумывая, вцепились в короткие волосы Чистобаева, массируя кожу головы, как в элитном салоне-парикмахерской. Неожиданно небрежно похлопав его по макушке, блондинка, судя по всему, еще и натуральная, приблизила свое симпатичное личико к его ошарашенной физиономии и пропела:

— А это тебе прическа под названием «святой петух инквизиции». Носи — не сноси…

Отпрянула и, махнув кому-то в сторону, гаркнула:

— Голубенького дай!

Оттянула пояс на брюках мужика-лихача, смачно заталкивая под него, стараясь проникнуть ручкой как можно глубже, нечто похожее на кусок пластилина голубого, точнее василькового цвета. В складки ткани в области паха упали два маленьких глазика, отвалившиеся от фигурки человечка, который сейчас с помощью дамочки старательно «лез» к нему в штаны.

Что испытал майор в этот момент, описать трудно. Это была гремучая смесь из возмущения, счастья, страха, восторга, злости и вожделения одновременно! Завершающим аккордом стало чувство полного удовлетворения, наступившего в тот момент, когда кисть незнакомки, агрессивно проникнув под пояс брюк, коснулась его мужского естества, тут же очнувшегося и принявшего состояние «Всегда готов!». В голове помутилось. Глазки из мастики на бедрах Александра шаловливо подмигнули. Все дальнейшее поплыло перед глазами, сверкая и переливаясь радужными оттенками, как в детском калейдоскопе.

Из нирваны его вывел командный рык блондинки, загадочным образом оказавшейся уже на пассажирском сиденье рядом с ним:

— А теперь, лихач, едем к заказчику.

— К заказчику? — Все еще плохо соображающий Чистобаев провел языком по губам, слизывая сладкий крем, и недоуменно посмотрел на женщину.

— Ты думаешь, чей торт протаранил? — встретившись с вопросительным взглядом измазанного водилы, Светлана Николаевна кивнула головой. — Да-да, дяденьки не простого, а власть имущего. Там мы и решим, что с тобой делать: лишить свободы на — дцать лет с полной конфискацией имущества в пользу голодающих жителей острова Хендехох на планете Аллескапут или сразу станешь бесплатным сухпайком для его аллигаторов в бассейне, пополнив список без вести пропавших берсерков, начиная с одиннадцатого века.

— Почему с одиннадцатого? — на лучший вопрос в его жизни логики и мыслей у майора не хватило.

Второй подъезд элитного пятиэтажного дома показался Чистобаеву смутно знакомым. И этот палисадник. И мозаика на стене лестничной клетки второго этажа. И фикус в кадке на площадке с двумя дверьми. Одна из них, под номером четырнадцать, после звонка распахнулась гостеприимно и явила парочке из повара и полицейского хозяина квартиры. Довольного, в костюме при галстуке, пышущего здоровьем, обладателя искрометного юмора и человека безгранично преданного своей жене и работе — Костенко Николая Сергеевича, главного прокурора области и старого друга отца Александра.

— Сашка! — восторженный оглушительный крик разнёсся эхом по подъезду. — Бог мой, вот это сюрприз! Какими судьбами?

Тут мужчина перевел взгляд на Козыреву, слегка оробевшую от такого перформанса уважаемого господина Костенко, и заорал ещё громче:

— Светлана Николаевна, да зачем же сами-то, голубушка! Не стоило, но спасибо, уважили.

Прокурор оглядел площадку за спинами визитеров и вопросительно выдал:

— А где?..

— Рад вас видеть, Николай Сергеевич, — ожил Чистобаев, вздохнул, сбрасывая с плеч неподъемный камень своего «преступления», и лучезарно улыбнулся знакомому. — А мы, собственно, с этой гражданкой к вам вместе явились. Так сказать, с повинной. Примете?

— Так что же это я… конечно, конечно… — хозяин распахнул дверь пошире, жестом приглашая войти. — Людочка, ты посмотри, кого к нам занесло! — Крикнул куда-то вглубь квартиры.

— Света, да не переживайте вы так! Ну что ж поделаешь — нелепая случайность, — Людмила Львовна протянула сжавшейся в кресле блондинке бокал шампанского. — Мне так или иначе сладкого нельзя. Это Николай Сергеевич больше для себя старался, да внуков удивить хотел. Ну так из любой трудной ситуации всегда можно найти выход, верно?

— Вы не представляете, как мне неудобно перед вами… у вас юбилей, да ещё и внуки… — покраснела и сникла окончательно кулинар, вспоминая, как запихивала в штаны водителя Смурфетту. Стыдно-то как! — Я их, этих гномиков, два дня лепила, а ваш… друг семьи… ох!

Из домашнего кабинета прокурора раздался взрыв мужского хохота. «Новорожденная» встрепенулась.

— Я вас, Светлана, оставлю ненадолго, отнесу Шурику чистую рубашку. Кто ж его так?

— Я, — горестно обронила женщина с голубыми глазами. — Так разозлилась в тот момент, что совсем не понимала, что делаю. И ведь совсем не страшно было. А нарвалась бы тогда на какого-нибудь хама и получила бы этими гномиками сама. Сидела б с такими же синими «тенями» под глазами.

Людмила улыбнулась.

— Да, всякое бывает. Но смею вас заверить, Александр не такой. Вам просто повезло столкнуться именно с ним, что не могу сказать про него в отношении вас, — хитро прищурилась хозяйка. — Хотела бы я посмотреть на его физиономию, когда его обмазывали кремом.

— О, это не проблема, — обречённо махнула рукой Блонди, — в интернете посмотрите. Нас там снимали все, кому не лень было достать из кармана телефон!

Выходя из комнаты, юбилярша задержалась.

— Светочка, несмотря ни на что, я надеюсь, вы не откажетесь сегодня быть нашей гостьей?

— Так почему все-таки одиннадцатый век? — подкладывая салатик милой блондинке, негромко поинтересовался Чистобаев.