Пробуждение цикады (СИ) - Кутузова Елена - Страница 47

— Так что там с покушением?

Эйр окаменел:

— Виновные до сих пор не пойманы, госпожа. Простите.

Он не стал добавлять, что не только не пойманы, но и вообще непонятно, кто это был. Одно выяснили — сариты оказались не причастны.

Судя по всему, в стране появилось какое-то движение, которому Наири очень не нравилось. Но они слишком хорошо заметали следы.

Эйр ходил к королю, просил помощи в расследовании. Но Наири это привело в ярость. Он выстоял тогда под розгами, даже не поморщился — что рорагу эти двести ударов. Но вспоминать, как стоял полуголый перед Анной, привязанный, беспомощный, не хотелось. К счастью, Наири тоже не вспоминала о наказании.

Но, словно издеваясь, приблизила к себе этого мальчишку! Каждый раз, заходя в кабинет или спальню для доклада, Эйр натыкался на Хона. И видел, как он смотрит на госпожу. А она словно купалась в этом сиянии, становилась совсем-совсем хрупкой, как тот золотистый фарфор, что привозят с юга.

Почему-то это злило. Но что приводило в ярость, так это собственное неравнодушие. И желание крушить все вокруг после такого зрелища.

Но в этот раз рядом с Наири не было ни Хона, ни Пата. Даже неизменный Тайкан куда-то делся.

Анна задумчиво стояла перед зеркалом. Плывущее отражение все же сумело передать произошедшие изменения. Напротив Анны, чуть замутненная бронзой, стояла уверенная женщина. Красивая. Настолько, что даже у мальчишки голова закружилась!

Но… правильно ли это? Позволить ему вздыхать, или отправить подальше, чтобы забыл, как наваждение…

В глубине отполированной пластины родилось движение. Анна не успела оглянуться — сильные руки обхватили плечи, разворачивая, и губы, требовательные, жесткие, впились в её рот.

Не ожидавшая такого напора Анна забилась, стараясь вырваться, заколотила руками по его груди и оцарапалась о нашивку. Боль, пусть и едва заметная, помогла прийти в себя. И узнать мужчину.

Поняв, кто перед ней, Анна опешила, и рораг немедленно этим воспользовался — его язык раздвинул губы, заставив открыть рот. Руки продолжали сжимать плечи, но уже не с такой силой. А как только сопротивление утихло, ладони скользнули ниже, сдвигая складки ткани на груди.

Анна скосила глаза — отражение в зеркале точно повторяло все их движения. В сумраке позднего вечера вокруг горели свечи, выхватывая целующиеся фигуры из тьмы. И, глядя на размытые силуэты, Анна вдруг поняла, чего была лишена всё это время: обычных чувств. Желания. Страсти. В первые годы замужества она летела домой, где ждал муж, и он целовались, забыв счет времени, а потом любили друг друга, где заставало желание. Но продолжалось это недолго… совсем недолго… До первой беременности.

Анна зажмурилась, а потом резко открыла глаза, боясь отвести взгляда от золотистых фигур в зеркале. Тело плавилось под горячими ладонями, и она сосредоточилась на ощущениях, боясь думать, вспоминать… Ловила отголоски былых эмоций и страстно желала их возрождения… И когда Эйр слишком сильно прикусил нижнюю губу, вскрикнула от неожиданности.

Это мгновенно отрезвило рорага.

Он отпрянул и рухнул на колени:

— Простите… простите…

Анна почти застонала от прерванных ласк, от холода, который охватил тело, стоило инкубу отстраниться. И, желая вернуть все обратно она опустилась на пол рядом с Эйром и уже сама впилась своими губами в его, кусала, посасывала… А потом, поняв, что мундир мешает прикасаться к телу, дернула ворот.

Пуговицы оказались пришиты крепко. Но Эйр тут же пришел на помощь. Рванул, и круглые капельки гербового металла заскакали по полу, исчезая во мраке.

Мундир оказался на полу, следом полетела рубашка… Анна не отрывалась от требовательных губ Эйра, но не позволяла ему перехватить инициативу. Даже когда почувствовала привкус крови — не остановилась, а укусила еще раз.

Пальцы скользили по шрамам, старым и новым. Гладкая кожа заводила, и Анна полоснула ногтями, почти чувствуя, как она покрывается красными полосами. А потом толкнула изо всех сил, опрокидывая инкуба на ковер.

Расстегнуть ремень, не отрываясь от губ, оказалось непростым делом. Эйр снова помог. Одной рукой теребил пряжку, вторая беспорядочно скользила по телу Анны, касаясь груди, живота, ноги, выскользнувшей из разреза узкой юбки…

Сама Анна впервые радовалась отсутствию белья. Мужчина под ней полностью подчинился, отдавшись и взгляду, и прикосновениям… Любым. А еще он был готов.

Замирая от собственной смелости, Анна медленно опустилась на бедра Эйра. Прислушалась и… начала двигаться. Сама. Вперед-назад, чуть приподнимаясь, выгибая спину, чтобы не пропустить ни одного ощущения. А они накрыли с головой. Особенно когда инкуб неожиданно поменял позу. Теперь он сидел, крепко прижимая Анну к себе, и его язык ласкал затвердевшие соски. Удовольствие от этих простых прикосновений оказалось ярким, и Анна выгнулась навстречу, не сдержав жадного рыка.

Внезапно низ живота свело судорогой. Наслаждение смешалось с болью и выплеснулось вместе с криком. Анна извивалась, а Эйр только крепче прижимал её к себе, сам с трудом перенося волну оргазма Наири. Прана делала его сильным, как никогда, но в то же время от слабости дрожали руки и кружилась голова. Такого рораг еще не испытывал.

— Наири? — его шепот влился в тишину, вплелся в потрескивание свечей, в дыхание обессиленной женщины…

Но она услышала. Карие глаза открылись, а них сияла мириадами звезд бездна.

— Молчи! — голос охрип от крика.

Сил встать не осталось, но Эйр правильно понял взгляд, брошенный на кровать. Подхватил на руки, осторожно уложил поверх покрывал, и остался стоять рядом, разглядывая из-под длинных ресниц.

— Молчи, — повторила Анна, — А то набегут.

— Простите…

Настроение моментально пропало.

— Вот умеешь же ты все испортить! Просила же молчать, — Анне хотелось плакать, но она сдержалась, — или это ритуал такой?

Судя по полному страдания взгляду Эйра, она не угадала.

— Переживаешь, что с коровой переспал?

— Госпожа! — прохрипел рораг, но Анна не слушала.

— Ступай. Если забудешь — я не обижусь. Если тяжело, можешь взять отпуск.

И она отвернулась.

Эйр бесшумно отступил. Так же тихо поднял одежду, а штаны застегнул уже на ходу.

Снаружи собрались все, кому дозволялось находиться в этой части Храма.

— Наири желает побыть в одиночестве, — сообщил им Эйр и с трудом пробился через толпу.

Коридоры, повороты, ступеньки… Вверх-вниз, направо-налево… Остановился, только когда сердце приготовилось выскочить из груди. Хотелось разбить голову о деревянную колонну. То, что она квадратная, только упрощало задачу.

Эмоций не осталось. Он сам, своими руками разрушил свое счастье. Откуда-то Наири узнала о том, кем её считают некоторые инкубы. А главное, поняла, что и сам Эйр думает так же. Думал. Да о чем он вообще думал? И думал ли?

Столб вздрогнул от удара. По костяшкам пальцев потекла кровь.

— Ты чего тут… прячешься?

Эйр вздрогнул. За спиной, чуть улыбаясь, стоял Тайкан.

— Чего прячешься, спрашиваю? Там переполох, тебя ищут…

— Иди ты… — не сдержался капитан.

Тайкан посерьезнел, глядя на сжатые кулаки приятеля. Судя по всему, Эйр сдерживался из последних сил.

— Вот, значит, как? Стыдно стало? Не хочешь никого видеть? Спрятался?

Голова рорага мотнулась, когда взбешенный Эйр схватил его за грудки. Но Тайкан не отступил, впечатав противника в стену:

— Нет уж, ты все выслушаешь! И если не задумаешься — грош тебе цена! Скажи, о ком ты сейчас думаешь? Забился в угол, потому что вся Эстрайя знает, что Наири разделила с тобой ложе?

Эйр мотнул головой.

— Тогда почему? Стыдно, что разделил ложе с племенной скотиной?

— Ты… ты…

— Нет, не я. Но Анна не дура. Она хоть языка не понимает, о многом догадывается. Так что подумай, если тебе так хреново, то каково ей? И что у неё под дверью творится, рассказывать не надо?

Эйр дрожал. Зрачки то сужались в точку, то расширялись, почти скрывая белок глаз.