Бегство от одиночества (СИ) - Ганова Алиса - Страница 48

— Надо скорее уезжать. Не хочу рисковать! — встревожился Айзек и отбросил салфетку. — Я сейчас же найму дилижанс.

— Подумайте сами: лучше поволноваться пару дней, чем потом долгие годы жить в страхе.

— Правда в ваших словах, Лиам, есть, — согласилась хозяйка дома, — но это так рискованно. Ведь следует опасаться не только мужчин, но и женщин.

— Обещаю, я буду рядом и не подпущу даже ребенка. Но пока не переговорю с Холлом, сидите дома…

Четвертый день Ханна гуляла по городу по одному и тому же маршруту, заранее обозначенному детективом. Путь лежал лишь до кондитерской, но каждый раз, выходя из дома, от страха колотилось сердце, пробирал озноб, и хотя она знала, что за ней следуют люди шерифа, все равно было страшно. Как назло в такие моменты в голове возникали глупости.

«Убьют меня, и Айзек будет свободен… — губы предательски изогнулись, навернулись слезы. Подозрения, что он женился ради сохранения своей жизни — отравляли всю радость. И пусть знала, что он мог уехать без нее, но… но женская подозрительность изводила и подсовывала все новые аргументы. Айзек был нежен, заботлив, улыбался, а Ханна смотрела на него и от обиды хотела убежать снова. Сбылась ее мечта, но не так, как думала.

В первый день, перед ее выходом из дома, он поругаться с Таггертом, шерифом, порываясь пойти с ней. Они считали, что Бернс своим приметным видом только все испортит. Дело дошло до драки, но Айзек добился разрешения и теперь шел за ней в парике, что дала миссис Грапл, и лохмотьях оборванца.

«Романтично… — грустно улыбнулась Ханна. — Но, вдруг, он это делает только из-за угроз Хоута?»

Радость сменилась тоской.

«Да, возможно, любит меня, но не настолько сильно, чтобы жениться по доброй воле».

Задумавшись, не сразу заметила, что подошла к узкому, безлюдному переулку, поросшему высокими кустарниками. Ханна замедлила шаг. Захотелось обернуться, убедиться, что люди Холла рядом, но удержалась. Глубоко вздохнув, пошла вперед.

Уже почти дошла до перекрестка, когда рядом зашелестел куст, и показалась светловолосая мужская фигура…

«Эд?» — обрадовала она. Однако неприятный взгляд заставил ее остановиться и замереть.

— Что вам надо? — от волнения задрожали ноги. — Кто вы?

Мужчина шагнул навстречу, а потом внезапно бросился бежать.

Ханна не сразу поняла, в чем дело, и только когда сзади послышались топот и мужские крики: «Не дайте уйти!» — почувствовала облегчение. Развернулась и побрела обратно.

— Не бойтесь, миссис Бернс, — произнес один из помощников шерифа, оставшийся с нею. — Мы обязательно поймаем его. Пойдемте, мы проводим вас до дома…

Убегавшего поймали. Им оказался какой-то деревенщина, с красным лицом и шеей. Он клятвенно отпирался и заверял, что приехал в Байборо ранним утром, что просто увидел хорошенькую женщину и захотел лучше рассмотреть, но не более того. Однако найденный у него большой нож, заставлял сомневаться в искренности рассказчика.

Подозреваемого допрашивали до измора, но даже тяжелая рука шерифа не помогла разговорить молчуна.

Таггерт и Холл нутром чувствовали, что поймали именно того, но если бы получили признание, то это была бы полная победа, которую шериф мог бы предъявить избирателям. Мужчины нервничали, а горожане яростно требовали линчевать мерзавца, покушавшегося на женщин.

Холл, склонялся уже дать согласие, однако неожиданно к нему в офис пожаловала миссис Грапл. Схватила его за руку и со слезами на глазах начала молить:

— Я прошу вас, мистер Холл, обождите день-два, чтобы я смогла разговорить его! Вы же ничего не теряете!

Элиас, хоть и был циником, но пожилая, одинокая вдова вызывала у него жалость.

— Думаете, уговаривая и потрясая Писанием, заставить его раскаяться?

— Я не намерена ни говаривать, ни тем более сотрясать Библией. У меня есть догадка, как можно его разговорить.

— Что? И у вас тоже догадки? — рассмеялся шериф. — Понабрались от Таггерта, миссис Грапл?

— Мистер Таггерт — хороший детектив, однако у женщин есть интуиция. Позвольте мне попробовать. А после, поступайте, как знаете.

— День. Не больше, — предупредил он. — Завтра после полудня его повесят.

Вдова все ночь не спала, раздумывая, как начать разговор. Она пыталась припомнить каждое слово, что когда-то Саймон рассказывал о Ламбер. Ей даже пришлось перебрать вещи племянника, чтобы найти необходимое.

Утром, как только шериф по договоренности покинул офис, вошла. В волнении подошла к камере.

Одной рукой преступник был прикован к прутьям. Он был спокоен, даже заторможен, и вдова почувствовала сомнение, что сможет разговорить его. Но она знала: если не сделает этого, не попытается — до самой смерти будет корить себя и сожалеть, что настоящий преступник ушел от наказания.

Миссис Грапл не спала ночами, раздумывая над убийствами, пытаясь связать их. А письмо, что получила на днях, только укрепило подозрения. Она уже собиралась рассказать Таггерту, но тут поймали негодяя, и вдова надеялась, что он все расскажет сам, и ее догадка подтвердится. Однако преступник молчал, и она решила действовать сама.

Осторожно поставила стул перед камерой и села, прижимая сумочку к груди.

Человек за решеткой равнодушно оглядел ее и не сказал ни слова.

— Кто бы ты ни был, — начала женщина, — но я знаю, что ты убил моего Саймона, потому что ревновал Сесиль.

— Увы, леди, я не знаю ни Сесиль, ни Саймона.

— Знаешь. А я знаю, что Сесиль любила только Саймона. Она прощала ему все. Даже Кристину назвала так, потому что он захотел… — отчаянно лгала вдова. — Кристина так на него похожа…

Она прожила долгую жизнь и знала: мужчины совершают преступления ради денег, любви и из-за ревности. Этот человек, пусть и был таким же светловолосым, как Ламбер, но они точно не были родственниками. И вдова решила рискнуть.

— Если не веришь, у меня есть письмо. Ее письмо, что она написала Саймону.

Мужчина покачал головой.

— Вот! — протянула одно из двух писем, что писала ночью. Одно было написано достаточно грамотно, а другое с ошибками. Сейчас же, глядя на пособника Ламбер, вдова решила показать именно второе.

Мужчина хорошо владел собой, и все же его взгляд перестал быть расслабленным. А когда глаза заскользили по письму, на его лице заходили желваки.

— Тебя повесят, а она будет жить…

Мужчина вздрогнул.

— Откуда…?!

— Я догадалась не сразу. Потребовалось время, чтобы понять: зачем в дождливый день нужно было изувечивать тело. Благодаря подсказке детектива, я поняла. А когда получила письмо из Уортонсвилла — догадка подтвердилась. Девушка ведь была родом…

— Старая карга! — мужчина вскочил и попытался схватить миссис Грапл. И только наручники не позволили ему дотянуться совсем не много.

— Ну, миссис Грапл! Не надоело еще играть в детектива Таггерта?! — хмыкнул Холл, выходя из-за стены.

— Вообще-то, я играла в шерифа, — глухим голос заверила женщина. Она была в шоке, но сообразила, что нужно польстить и шерифу, иначе он обидится и не захочет замечать очевидное…

— Рассказывайте!

— Мне бы воды…

— Идемте.

Элиас всегда подозревал, что вдова — умная женщина, однако сегодня лично убедился, что еще и хитра.

— Признаюсь, миссис Грапл, я удивлен вашей находчивостью. С детства вас знаю, но не ожидал.

— Мне все не давала покоя смерть Ламбер. Так вовремя, словно подгадали. И это сразу из преступницы сделало ее жертвой. Только зачем убивать и выставлять тело? Тем более такое изувеченное?

— И вы решили, что это не Ламбер?

— Да. Я подала объявление в газету и пообещала награду за сведения.

— И что же вы хотели узнать?

— Не пропадала ли недавно в округе какая-нибудь девушка. Худенькая, хрупкая, ростом около пяти футов.

— И?

— Пропала. Николь Льюис семнадцати лет. Темнокожая.

— Именно поэтому тело и сожгли, — понял Элиас.

— Да. Если знать, что они хотели скрыть — становится понятным каждый их шаг.