Бегство от одиночества (СИ) - Ганова Алиса - Страница 31

— Заткнитесь, Таггерт! Завтра я уезжаю!

— Конечно, конечно, — согласился Лиам, окидывая его спину насмешливым взглядом.

— Кто это? — взволнованно спросила миссис Грапл, едва захлопнулась дверь.

— Это Айзек! — рыдая, пояснила Ханна.

— Чего рыдать? Он же приехал.

— Но он завтра уедет!

— С тобой?

— Нет! Он меня не простил!

— Хватит рыдать. Лучше сделай все, чтобы он не уехал!

— Но как?

— Умойся, сделай прическу и надень лучшее платье, а потом можешь обрыдаться, желательно прижимаясь к его груди и вымаливая прощение.

— Я не буду унижаться.

— Когда он решит твои проблемы, будь гордой, сколь угодно, но пока что спесь для тебя непозволительная роскошь. Либо Хоут, либо он, кого выбираешь?

Ханна перестала плакать и просто хлопала глазами.

— Вот то-то и оно, поэтому за дело. И если уж говорить по правде, плакать должна я, а ты утешать меня, а не наоборот!

— Вы так добры ко мне, — шмыгнула носом квартирантка.

— Надеюсь, ты не забудешь одинокую отчаявшуюся старуху, когда тебе улыбнется удача? — подмигнула Алексия и потащила ее приводить себя в порядок.

После омовения, приступили к примерке платьев. Осмотрев гардероб, вдова ничего подходящего не нашла, поэтому в расстроенных чувствах стояла посреди комнаты и сосредоточенно думала, массируя подбородок.

— Это милое платье, как вы и хотели, почему оно вам не нравится? — Ханна приложила к себе батистовое платье.

— Не то. Нужно другое. Не знаю какое, но другое.

— Но другого нет.

— Погоди! Есть у меня одно! Шила тебе для суда, но ладно уж, для суда сошьем другое.

— Мне на суд?! Зачем?

— У судьи Кембрика особый вкус… Не смотри ты на меня так! Да, ты ни при чем, я знаю, но расположить судью необходимо. Нужно стремиться уменьшить приговор любыми способами, — поучала женщина. — Поторапливаться, тебе еще прическу делать!

— Айзек все равно уедет! — с отчаяньем произнесла собеседница.

— Ну, и пусть едет, зато будет помнить тебя красивой и обаятельной, а не отчаявшейся слабачкой, размазывающей сопли кулаком!

После наставлений решительное настроение передалось и Ханне. Она перепробовала всевозможные прически, чтобы выбрать самую подходящую, подчеркивающую скромность, раскаяние и невинность.

В дверь постучали, и хозяйка поспешила открыть.

— Добрый день, миссис Грапл. Позвольте принести вам соболезнования, а так же извинения, что потревожили ваш покой.

— Проходите, — слабым голосом ответила женщина в муслиновом траурном платье и махнула рукой, указывая на гостиную. — Прошу простить меня, я подавлена случившимся и не могу оказать достойный прием.

— Не волнуйтесь. Мы понимаем, — успокоили гости, которыми были ни кто иные, как Теггерт и Бернс.

Почти каждых шаг в доме сопровождался скрипом, поэтому внутри гости скорее ожидали увидеть старые, обветшалые вещи, принадлежавший одинокой пожилой вдове, чем модные полосатые золотисто-красные обои. Строгий диван и кресла, резной столик, шкап со стеклянными дверцами, мерно тикающие часы на камине, развешанные на стенах даггеротипы… — вроде бы ничего особенного, но в комнате ощущалась бодрость и некая изящность, скорее склонные быть в состоятельных домах.

Пораженные мужчины расселись в креслах и с интересом изучали интерьер и хозяйку, которая хоть и была в печали, выглядела моложаво и располагала к себе выдержкой, женственностью и чем-то еще, чего Айзек объяснить не мог. Он так же уловил на себе заинтересованный взгляд миссис Грапл, но сделал вид, что не замечает этого.

Лиама женщина наградила холодным взором, но мужчина не смутился. Он уже давно привык, что детективов не слишком жалуют, особенно когда они расспрашивают о преступлениях.

— А где вы спите, миссис Грапл? — сразу взялся за расспрос Таггерт.

— Была бы я молодой леди, вы уже стояли за порогом дома, побитый моим покойным супругом. Вы всегда подобно ведете беседы? Если да, понимаю, откуда подобные отметины, — выдержано ответила хозяйка, разглядывая его отекший нос.

— Я лишь хотел узнать, можно ли выйти из дома незамеченным, — обиделся Лиам.

— Простите моего друга, миссис Грапл, — попытался сгладить ситуацию Айзек.

— Так значит, вы — друзья? Оно и понятно, — оглядев мужчин насмешливым взглядом, вдова принялась разливать чай. — Зачем вы пожаловали?

— Я — Элиас Таггерт, детектив. Это мой наниматель.

— Мистер Бернс? — с усмешкой спросила хозяйка, пронизывая Айзека взглядом. — Что вам надо, мистер Бернс в нашем Байборо?

— Мы хотим найти настоящего убийцу.

— Я тоже хочу, но зачем это вам? Насколько мне известно, завтра вы покидаете город. Желаете утолить любопытство?

— Зато я остаюсь вести расследование, — возразил серьезный Таггерт.

— Тогда с вами и следует вести беседу, — отрезала женщина.

— Позвольте узнать, откуда вы узнали, что я покидаю Байборо? — с издевкой поинтересовался мистер Гриндл.

— У меня хороший слух, несмотря на почтенный возраст, — так же с насмешкой ответила миссис Грапл, не желая выдавать, что услышала от Ханны, но собеседник догадался. Его самодовольный вид вывел Алексию из себя, и она с трудом сдерживалась, чтобы не надерзить.

— Этот вопрос еще не решен до конца, — ответил мужчина.

— У вас хоть что-то решено до конца? Кроме того, не испугаетесь ли вы бросить вызов Хоуту? — Алексия пристально посмотрела на него.

— Думаете, что он может быть причастен к произошедшему? — оживился Таггерт.

— Нет. Он знал, что Ханна отказала Саймону. Кроме того, Хоут — мужчина, не лишенный достоинств, и при желании умеет расположить женщину. Возможно, Виктор мог решиться на подобное, если бы заподозрил в неверности близкую женщину, но добиваться взаимности грубостью и силой не в его характере. Он тщеславен и тоже самоуверен, поэтому подобный шаг для него равносилен признанию поражения.

— Тогда кто это может быть? У вас есть предположения?

— А вы не пробовали об этом спросить у шерифа?

— Мне кажется, что он заинтересованное лицо.

— Отчасти. Мистеру Хоуту сложно отказать.

— Но зачем ему это?

— Очевидно, что приятно быть добрым попечителем заблудшей овечки, оказавшейся среди стаи голодных волков. Особенно если строптивая овечка молода и очаровательна. Охота привлекает мужчин.

— Вы так спокойно об этом говорите, — заметил Лиам.

— Я считаю, что в любом случае это не худший вариант, — ответила Алексия.

— Но это выходит за рамки приличий! — холодно заметил Айзек.

— Вы находите? А мне кажется: вся наша жизнь, если хорошенько рассмотреть, идет вразрез приличиям. Вам ли это не знать? Кроме того, осмелитесь ли вы прилюдно появиться с мисс Норт, если предпочитаете блюсти правила?

— Я сопровождал ее сегодня днем.

— Миссис Харрис не упустит случая, чтобы указать вам промах.

— Давайте вернемся к Хоуту, — встрял детектив. — Почему вы так уверены, что это не он?

— Если бы убийство совершил кто-то из его людей, он использовал револьвер или нанес один или два выверенных удара ножом, а не так, как было. Видели бы вы Саймона! — расплакалась женщина. — Тот, кто это сделал, был в ярости, по-иному совершенное объяснить невозможно.

— Мне жаль. Действительно жаль, — посочувствовал Таггерт. — Но мне кажется, что это совершила женщина.

— Почему вы так решили?

— Шериф описал, что ранения были в брюшине, значит, убийца имел небольшой рост. Мстительная надпись. Склоняюсь, что это была знакомая женщина, например: Сесиль.

— Сесиль? Вполне может быть. Саймон был зол на нее, очень зол, а в гневе он мог наговорить грубые слова…

— А куда Сесиль могла уйти?

— Не знаю. Достаточно покинуть штат — и она недосягаема для Холла. Она появилась в Байборо внезпно, и так же может исчезнуть.

— А Кристина? Мисс Норт что-то говорила про Кристину.

— Сесиль утверждала, что дочь от Саймона, но только Господь знает истину. Когда грозит виселица, человек готов на крайний шаг, лишь бы избежать ее. Допускаю, что одна из подруг должна заботиться о девочке, пока Сесиль не даст знак.