Агент влияния (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 46

Я скрылся в дверях ванной комнаты, и Рон наконец-то замолчал. И слава богу! Голова и так болела, без его трескотни. Выпил я вчера совсем не много, но все-таки выпил, так что сегодня мой организм, давно отвыкший от алкоголя, принялся активно бунтовать.

Мда… сейчас бы упасть на диван и не вставать – как минимум часов пять. А не мотаться по каким-то там объектам с неизвестной «интересной» риэлтершей.

Может банку пива выпить? Все полегче будет… ой-ей… как трещит голова! Нет, не буду. Опохмел – короткая и верная дорога к запою. Как говорил один мой знакомый, знающий толк в запоях. Умываться, бриться, и… терпеть.

Глава 7

Бах! Бах! Бах!

Мешок качался, вздрагивал, а по моему лицу катился пот, заливаясь в глаза. Забыл надеть налобную повязку, вот и страдай теперь!

Бах! Бах! Бах!

– Босс, ты руки бережешь, я сразу вижу! – раздался голос из-за плеча – У тебя привычка бить голыми руками, вот ты и не вкладываешь в удар всю свою массу.

Голос был резким, даже скрежещущим, как и полагается голосу, исходящему из невероятно жилистой, покрытой татуировками грудной клетки.

Я оглянулся на своего собеседника и опустил руки, тяжело дыша после десятиминутного непрерывного избиения беззащитного мешка.

– Поясни! – потребовал я, сбрасывая рукавицы для «боя с мешком», вытирая лоб и плечи от пота уже не первой свежести полотенцем. Сентябрьское солнце светило еще ярко, прохладный ветерок обдувал разогревшееся тело – хорошо! Ну вот правда же – хорошо! И этот запах осенних листьев…

– Босс, ты пытаешься уберечь руки, потому что привык бить не так, как профессиональный боксер. Ведь что делает боксер – он наносит удары в те точки тела, ударив по которым ты гарантированно выключаешь противника из сознания. Что тебе и нужно. Руки прикрыты перчатками, он не боится сломать пальцы. А у тебя совсем другое. Ты больше похож на борца, который хочет уцепить противника за… что-нибудь, и оторвать, или еще как-то сделать травму. Так что ты или переучивайся в настоящего боксера, или тренируйся как привык.

– И где я тогда наберусь спарринг-партнеров, если буду тренироваться так, как надо? – серьезно ответил я – и где ты их всех будешь закапывать?

– Участок большой, босс! Опять же – можно использовать емкости с кислотой. Кинул туда – и все, никто не найдет! А его автомобиль продать на запчасти. Легкое дело!

Я посмотрел в каменно-угрюмое лицо Пабло Рамиреса, тут же мне представилось, как он своими татуированными до кончиков пальцев руками сует в бочку моего спарринг-партнера, и в душе слегка всколыхнулось. Вот же черт! А ведь может!

– Нет. Мы не будем убивать спарринг-партнеров, Пабло. По крайней мере – не на этой неделе.

– Как скажешь, босс! Не убивать, так не убивать! На этой неделе! – и на каменном индейском лице моего привратника-садовника-сторожа-работника кухни не дрогнул ни один мускул. Этот мерзавец умел шутить с абсолютно каменным выражением лица, так, что непонятно было – шутит он, или нет.

Откуда он взялся, этот монстр? Да вот… что называется – «подогнали». Стив Мартин, тот самый боксер, которого я завалил на «соревнованиях». Как ни странно, мы с ним подружились. Хотя почему – странно? Он оказался вполне приличным парнем, действительно, с самого детства занимавшимся боксом. Оказалось – Мартин, это латинская фамилия, Стив вышел из семьи колумбийских эмигрантов, волей судеб забравшихся далеко от родины в поисках своего благополучия. Впрочем… не они первые, не они последние. Здесь у них родились сыновья – трое сыновей, Стив был младшим. В живых остались двое. Старший связался с латинской бандой – есть тут такая банда, очень известная, «Латинские Короли», так ее называют. Занимаются наркоторговлей, проституцией, и всем, чем положено заниматься нормальным бандитам, в том числе и разбиванием голов членам конкурирующей банды. Вот только братцу Стива не повезло, и башку разбили ему самому. А потом прострелили брюхо и среднему брату, после чего он стал инвалидом и теперь еле таскал ноги. Само собой, банде после своей инвалидности он был уже не нужен.

Стив, насмотревшись всей этой дряни, творившейся вокруг него, сделал для себя правильные выводы, и вместо того, чтобы бандитствовать, вначале занялся боксом, не оставляя при этом занятия в школе, где был совсем не последним учеником, а когда достиг нужного возраста – подался в полицию. Будучи при этом уже победителем в нескольких боксерских турнирах. Чтобы затем время от времени выступать под знаменем полицейского департамента Нью-Йорка.

Кстати сказать, я его спросил, когда мы сидели у меня дома на веранде и пили кофе – почему он не пошел в профессионалы? Вернее, так – почему он не остался профессиональным боксером, ведь вполне возможно, достиг бы высот в этом спорте, в этой профессии, разбогател, и ушел бы на отдых с кругленьким капиталом! На что он мне ответил с грустной улыбкой:

– Майк, не будь наивным! Богатеют на этом бизнесе только те, кто организует матчи! Я же могу получить только сотрясения мозга, переломы, и всевозможные болезни, связанные с ударами по башке! Любители – это совсем другое дело! Мало раундов, мягкие перчатки, меньше травм. Тоже бывает, да, но не такие! А на профессиональном ринге просто убивают! И почему ты думаешь, что все профессиональные боксеры богаты? Ты не задумывался, а куда деваются те, кто проиграл бой? Что с ними? То-то же… я работаю детективом в хорошем участке. Меня время от времени выставляют на соревнования между полицейскими управлениями, я зарабатываю хорошую пенсию, у меня достаточно высокий социальный статус. А что я получил бы, став профессиональным боксером? Болезни! Нищету! Я бы спился, или снаркоманился после того, как меня выкинули бы из спорта. Кроме того, все выступления на ринге контролируются мафией, и каждый боксер или делает то, что ему скажут, или… ну, ты понимаешь. Ложиться на ринг по приказу босса мафии для того, чтобы он получил свои деньги в тотализаторе – это не для меня. Кстати, Майк… хочу тебя попросить за одного человека.

– То есть? За какого человека? – я насторожился. Все-таки я не в своей стране, тут надо быть очень и очень осторожным! Еще втянут во что-нибудь незаконное…

– У меня есть друг детства – Стив замолчал, будто собираясь с мыслями. Или с духом.

После паузы, продолжил:

– Мы с ним занимались боксом, только потом наши дорожки разошлись. Я в полицию, а он… он в банду. Да, в ту самую – «Короли». Выступал на ринге под их контролем, а параллельно участвовал в разных делишках. Что именно делал – я не знаю, но догадываюсь.

Стив снова замолчал, вглядываясь в пространство, а я не нарушал его размышлений. Скажет, чего уж там. Время есть. Сегодня я решил немного отдохнуть от работы… совсем немного! Иногда до тошноты надоедает стучать по клавишам, даже если ты пишешь такую нетленку, которая сделает твое имя известнейшим в мире. Деньги, известность – стимул, конечно… но надо же и отдыхать?

– В общем… ушел он из банды – вздохнул Стив – Отдал все, что у него было. Все деньги. Машину. Золото, что было на нем. Дорогие часы. Все, что заработал своими боями. Сохранил только жизнь. Ему перекрыли выход на ринг – теперь он не может выступать. Может только работать как обычный человек. Впрочем – не как обычный человек, потому что во многие места его не возьмут – у него приводы в полицию, и… в общем – замаранная криминалом репутация.

– А зачем он вообще ушел? – пожал я плечами – Испугался, что плохо закончит? Что в конце концов его или подстрелят или зарежут?

– А вот тут самое интересное! – усмехнулся Стив – Я никогда бы этому не поверил, но факт! Он влюбился! Представляешь?! Он полюбил девушку, тоже колумбийку, так вот она отказалась выйти за него замуж, пока он работает на банду. Девчонка еще та – кремень! Только искры сыплются! Он на коленях перед ней стоял, просил, а она ни в какую! Говорит – мне не нужен такой отец моим детям, который может оставить их сиротой! Мол, любит его, да, но замуж за него не пойдет! И все тут! Вот он и ушел из банды. В чем был. Родители у него давно умерли, квартиры у него своей не было, так что… живут они сейчас у родителей девушки, перебивается он случайными заработками. Хотел в такси – туда его тоже не берут. Бандит! Боюсь, как бы это плохо не кончилось – помучается, помучается, да… сделает что-нибудь такое, что потом уже не исправишь.