Заметки на полях (СИ) - Криптонов Василий - Страница 36

Смех Ани бальзамом на душу пролился. Ну, слава тебе, Господи, миновал кризис.

— Ладно, убедил, мой любимый пациент. Только сперва надо домой заехать. Я должна переодеться, и… Ну…

— О чём речь? — Я пристегнул ремень. — Побывать у вас дома — это честь. А можно я буду подглядывать, как вы переодеваетесь?

— Нет! — отрезала Аня и резко тронула «девятку» с места.

«Нет» прозвучало внушительно. Мне даже стебаться расхотелось. Ненадолго, правда. На выезде из Бора я увидел ковыляющего по дороге в соседний посёлок бомжа. Того самого бомжа. Он уже успел реснуться и тащился с точно такой же сумкой, какую я у него отобрал. Может, есть какие-нибудь специализированные бомжовские магазины? Или центры выдачи? А может, это вообще суперагент замаскированный, и у него этих сумок — вагон. Шпионит тут, на правительство. Чьё-то…

— Ань, тормозни, — засуетился я.

— Что случилось?

— Нет времени объяснять, остановись вот тут, тихонько…

Я открыл окно, крутя тугую ручку. Потом взял с заднего сиденья матюгальник…

Бедный бомж увидел одиноко стоявшую у столба бутылку и как раз наклонился за ней. Весь мир в этот момент перестал для него существовать. А напрасно…

— Упал-отжался, сука! — заорал я у него за спиной и подкрепил слова завыванием милицейской сирены.

Грохот отложенных бомжом кирпичей заглушил бы трубы судного дня. Он упал, вскочил, поднял руки, вытаращился на меня. А я ржал до слёз, глядя на его злую и растерянную физиомордию.

— Бл*дь, дебил! — взревела Аня и рванула с третьей. — Ты что творишь?!

— Да ладно тебе, — швырнул я мегафон на заднее сиденье. — Просто немного шалю. Снимаю стресс.

— Господи, он ведь может записать номер машины…

— Слушай, точно… — Я сделал вид, будто вглядываюсь в зеркало заднего вида. — Жми, Аня! Аня, он достал записную книжку! О, Аня, скорее, я вижу блеск его бомжачьего «Паркера»! Аня, гони!!!

Она искренне этого не хотела, но расхохоталась, когда фигура бомжа исчезла из виду. Мы смеялись вместе, как парочка тупых школьников на премьере «Американского пирога».

— Вообще, это было очень плохо, Семён, — взяла себя в руки Аня. — Он не виноват, что жизнь заставила его выглядеть таким образом… Этот человек ничего тебе плохого не сделал.

— Ещё как сделал. Мы с ним вчера за бутылку подрались.

Аня только молча покачала головой. А мне сделалось стыдно. И правда, чего я к мужику пристал… Вчера я его уже наказал более чем достаточно за недостойное поведение. Хватит. Можно подумать, других проблем мало.

29

Жила Аня в центре, недалеко от школы, в которой работала. Я, как истинный джентльмен, помог ей занести на второй этаж мегафон и фонарь.

— Отличная штука, — сказал я, нехотя расставаясь с мегафоном. — Береги, не прохавай.

— Поучи отца… — Она запнулась и, кажется, покраснела.

— Звучит странно, с учётом обстоятельств, но ладно, — сгладил я неловкость. — Кстати, раз уж у нас так наладилось неформальное общение, предлагаю окончательно перейти на «ты».

— Ты — сиди тут и ничего не трогай! — с несерьёзной серьёзностью сказала Аня. — А я в душ.

— Окей, не вопрос. Мне раздеться? Постель расстелить?

Аня молча влепила мне подзатыльник. Тоже мне, психологиня. Вот знала бы она, что я действительно лет на шесть-семь её старше, интересно, так же бы себя вела? Я представил себе, как Аня даёт подзатыльник мне-взрослому. С такой шаловливой улыбочкой, привстав на цыпочки (я, кажется, повыше неё вырасту). Совсем другая эмоция в сцене появилась.

Всё-таки, если быть с собой кристально честным, мне нравились именно такие непринуждённо-дружеские отношения с Аней. И портить их мне не хотелось. Хорошая она. Со своими тараканами, конечно, ну а кто без них…

В ванной шумела вода. Я зевнул.

Аня жила в уютной однушке хрущёвского разлива. Большую часть единственной комнаты занимал старинный шкаф. Открыв его, я присвистнул. Это было царство Аниной одежды. Платья, кофты, зимнее пальто, плащ, на полках — джинсы, спортивная одежда. Были ещё ящички, но я их открывать не стал. Мне ж не двенадцать лет в самом деле, Господи… Нет, нет, я не буду открывать ящички. Сказал, нет. Ну вот, ну всё-всё, успокоились, двери закрыты, соблазна нет, отвернулись.

Книжного шкафа не было, зато были книги. Они стопками высились вдоль стены. Я опустился перед ними на колени и посмотрел на корешки. Аня, по ходу пьесы, была серьёзным специалистом. Книг по психологии тут было большинство, и лежали явно не для красоты. Они щетинились разноцветными закладками.

Помимо учебников, я нашёл немного классиков, пару унылых томов Кастанеды, «Волхва» Фаулза, «Эмманюэль» и «Трёх толстяков». Литературные вкусы у Ани, конечно, интересные. Мне нравятся.

Угол, начавшийся после книжек, я обошёл по широкой дуге — там стоял аквариум. Упаси Христос ещё хоть раз в это вляпаться, ни-ни! Однако я всё же отметил, что аквариум старенький, каркасный, литров на девяносто, наверное. Накрыт сверху стеклом и придавлен жутковатой гробовиной самопального светильника. Светильник не горел. Во тьме печальной, между зарослей валлиснерии, сновали, кажется, суматранские барбусы. Блин, и это всё — с одного взгляда… Нет, надо отучать себя от таких печальных мыслей. Это как в отпуске: никаких мыслей о работе!

Пожалуй, живи я в Америке, мог бы в суд на работодателя подать за изувеченную психику. Нормальные люди, наблюдая за рыбками, расслабляются, а я — наоборот, хочу схватить мачете, бежать по улице с сатанинским хохотом и убивать людей. Профессиональная деформация…

Телевизора в комнате не было, чему я только мысленно поаплодировал. Зато был компьютер на письменном столе. Монитор с выпуклым экраном… Я из интереса ткнул круглую кнопку включения. Экран засветился… Господи, кажется, эта зараза минут за десять через глаза все мозги выжжет. И как мы умудрялись за ними целые часы просиживать? Отморозки малолетние…

Увидев заставку Windows 2000, я удовлетворённо кивнул:

— Окей, дружище, я понял всё, что ты хотел мне сказать. Не продолжай. — И вдавил круглую кнопку ещё раз. Подержал, пока экран не погаснет. Говорят, так можно вывести из строя жёсткий диск… Хм, а ведь я сейчас в той эпохе, когда жёсткий диск на восемьдесят гигов — это очень-очень много, а сорок — это ну так, нормально. И оперативной памяти 512 мегабайт — потолок мечтаний. Этот компьютер — тупее моего смартфона, который вместе со мной разлетелся вдребезги, навернувшись с восьмого этажа.

Слева и справа от монитора стояли дурацкие белые колонки. Одна — активная, с кнопкой. Другая — просто. Я усмехнулся. Кто-то, помнится, пустил слушок о том, что компьютерные колонки, при всей своей неказистости, выдают звук громче и чище, чем любая совковая техника, даже круче, чем магнитофон «Маяк» с тридцативаттными колонками. И многие верили. Вот что значит — подростковая внушаемость. Санёк, однако, даже отдал кому-то свои колонки, когда комп купил. Вроде мне предлагал, но я отмахнулся. Забрать, что ли, в этот раз? Без лоха и жизнь плоха.

Компактов было всего ничего, зато аудиокассет — штук под сотню. Аня держала их в специальной подставке, которая висела на стене. Пробежавшись взглядом по корешкам, я хотел было ворваться к Ане в ванную и расцеловать её, но сдержался. Неправильно поймёт. Поэтому я просто начал вытаскивать наружу всё необходимое. За этим занятием Аня меня и застала.

— Ты что делаешь? — удивилась она.

— Граблю тебя, — объяснил я и добавил, бросив на неё взгляд через плечо: — А ты отдаёшь себе отчёт в том, что стоишь голая в одной комнате с озабоченным подростком?

— Я не голая.

— Ну да. Ты — в полотенце на голое тело. Это всё-превсё меняет. Ты, кстати, в курсе, что женщина, которая лишь намекает на свою наготу, возбуждает мужчину в десять раз сильнее, чем полностью обнажённая? Должна знать, ты ведь психолог. На этом, кстати, выстроена концепция так называемого «эротического белья». Иначе зачем женщинам тратить деньги, когда можно просто раздеться. Воображение — оно достраивает, знаешь ли. И зачастую его продукты куда привлекательнее того, что может предложить реальность.