Кое-что об архимагах (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 30

– А как же клятва?! – выпалила она.

– Не нарушена, – убил последнюю надежду маг, – Видишь ли, среди очарованных тобой пауков были, как бы это сказать, мои паучки. Твоя попытка захватить над ними контроль была воспринята как нападение. Именно поэтому в твоей крови яд, а тело сковано.

– Но я же не нападала на тебя!

– Девочка, у нас на территории огорода два выхода в преисподнюю. Если ты считаешь, что я буду ходить и улыбаться, когда кто-то рядом напачкал – ты сильно ошибаешься. Вы, демоны, такие предсказуемые. Как что – сразу вход в домен, накачка силы, потом – прорыв и что там дальше? Новая Империя?

– Нет! Я не хотела, это совсем для другого! – истово заговорила девочка, ощущая, как холод растекается по телу.

– Ну-ка, послушаем? – архимаг зашагал по комнате, а в след за ним сдвинулись его тени – огромные, отражающие истинную силу и мудрость тысячелетнего существа.

– Золото, – с досадой прикусила губу Аркадия. Все планы, жизнь – все в корзину. Но она чувствовала – нельзя молчать! – Золото резонирует с бездной. Оно тут есть!

– Хм, старый клад? То есть, ты берешь золото, идешь к местному барону, а он тебе такой «Разлюбезная моя, у меня нет сдачи, вы не могли бы принять в ее качестве всю эту деревеньку с холопами?». Тут и меди то год не видели.

– Нет, золото для легенды! Самородное! Я хотела уйти с купцами. В городе жить достойно, не здесь. Здесь даже душа нет! – напоследок возмутилась она от всей души.

– Так, сойдемся на том, что девочка ты умная, – замер на месте архимаг, – С купцами все ясно – ты их убьешь и поднимешь свитой.

– Сам будто святой, трех человек убил, – язвительно прошипела Аркадия.

– Все по закону, – отмахнулся архимаг.

– Да? За клубнику – человека?

– За превышение должностных полномочий, взяточничество, воровство и нарушение дисциплины на посту.

– А во время казни? – на сдавалась Аркадия.

– За несправедливый суд и как непосредственных начальников, виновных в деянии подчиненного.

– А кота?

– Дальше.

– Невинное животное! – уловила слабину девочка.

– У тебя не слишком много времени, чтобы сожалеть о котах, – вернулся к теме архимаг, – Итак, ты берешь свое золото, едешь с караванщиками в город. Но что ты станешь делать с остальными людьми, как объяснишь природу слитков? Скажешь, дали в счет платы? А кто и за что? Любопытных будет очень много – вопросов не избежать, всех не перебить.

– Золото в ручье, – выдохнула Аркадия, пытаясь сдержать слезы от собственной беспомощности.

– Так, – вновь зашагал архимаг, – Якобы, золотой прииск в селении. Ты шикуешь в городе, а тем временем все заинтересованные бегут сюда, сжигают тут все подчистую, выстраивают бараки, заселяют их местными жителями и отправляют намывать золото. Какая ты добрая девочка. Отличный план, к слову.

– Я не хотела так! – истово зашептала она, чувствуя, как становится сложно говорить.

– Но именно так и будет, вернее – было бы. Золото уже в ручье?

– Я подняла жилу. К поверхности. Вода намоет. Не сразу, – мысли, искаженные болью, вырывались отдельными фразами.

– Тогда еще ладно, – вздохнул он, – У меня есть к тебе деловое предложение. Хочешь жить?

– Да! – сразу ответила она, чувствуя, как утекают мгновения.

– Г-хм. Я хотел поговорить о внуке. Он дорог мне. Скоро выйдет в город – не останется в деревне. Я хочу жить тут. Вы же, молодые, не можете сидеть на одном месте.

– Он же темный? – нашла в себе силы удивиться Аркадия.

– У всех нас есть недостатки, – примирительно развел руками архимаг.

– Он человека в зомби превратил!

– Не человека, а мародера. За мародерство – смерть.

– Где вы такие законы нашли – за все – смерть? – нашла в себе силы пошутить Аркадия.

– Мои законы, вполне нормальные, – хмыкнул Кеош.

– Но это – другой мир!

– Мои законы там, где я, – пресек возражения архимаг, – Вернемся к сделке. Я останусь тут, не пойду за внуком. Поэтому я хочу, чтобы ты последила за ним. Если исправится – пусть живет. Если нет – убьешь его. Кроме этого – само собой – приберешься за собой в деревне. Никаких каверн, никаких волков.

– Я согласна! – выдохнула Аркадия из последних сил, закрывая глаза.

– Я и не сомневался, – шепнуло где-то очень рядом.

Девочка открыла глаза и обнаружила себя сидящей на полу, в том, что было коконом. Холода в теле не было, тело привычно преображалось – словно и не было яда несколькими мгновениями раньше. Архимага тоже не было. В голове словно разорвалась струна – больно, звонко, обидно. В след за этим чувством, Аркадия разревелась, как быть может, она это делала в самой ранней юности. Только через несколько минут она нашла в себе силы подняться с места, вылезть в окно и деревянной походкой двинуться к дому. Клочки паутины оставались на высокой траве, освобождая ее от остатков кокона.

Как это бывает, когда хочется одиночества – на встречу вышла мама, протирая руки куском ткани.

– Милая, обидел кто? – зашептал теплый мамин голос, – Ой, какая ты красивая! – ахнула она.

Аркадия остановилась и с удивлением оглядела себя – изумительной красоты платье на ее плечах казалось кусочком сказки в затяжном кошмаре. Но это не тот фасон, который она задумывала – пронеслась мысль! Было в нем что-то знакомое – но что?

Рядом присела на колени мама, нежно обняла и погладила по волосам.

– В старом доме нашла, да, красавица? – тронула она носик пальчиком.

– Да, – кивнула Аркадия, обняла в ответ и вновь заплакала.

Не из-за страха или ужаса – просто вспомнила слова архимага и то, на какой ужас чуть было не обрекла человека, который, может быть, единственный на свете любит ее искренне и всем сердцем. А еще она вспомнила, откуда знает этот наряд – именно такой был на Леиеле, вернейшей соратнице архимага, на известной картине празднования первой годовщины падения Цитадели. Кое-кто умел раздавать авансы, от которых невозможно было отказаться.

Высшая аристократия неотделима от земельных наделов. Чем бы не прославилась семья – силой магии, верностью, умом, военной удачей или торговыми успехами, фундаментом благополучия всегда была земля и те, кто на ней работал.

Где-то там, на фоне блеска драгоценностей и батальных полотен, падений и взлетов высшего света, жили своей жизнью строчки приходов и расходов в толстых бухгалтерских книгах, обезличено и хладнокровно отмечавших жизнь селений во власти господ. Иногда строчки вычеркивались темно-красными чернилами, по разным поводам – неурожай, черный мор, бунт… Иногда цифры менялись в большую сторону, тоже по разным поводам, не всегда очевидным.

Большая часть аристократии довольствовались изучением поля «итого», некоторые всерьез занимались преумножением богатств рода, распоряжаясь выделить помощь туда, где это необходимо, но практически никто не видел за цифрами людей. И тем более никто не бывал в деревеньках лично, не знал их жизни и понятия не имел о устройстве жизни села. Для того были слуги.

Сегодня Фил был одной из таких цифр, правда, в тоненькой книжице местного владетеля – и десяти сотен строчек в ней не наберется. И все равно мир в шаге от него жил своей жизнью, по каким-то особенным законам, чуждым представлениям потомственного аристо. Даже любопытство терзало – совсем легонечко. Смерть тут очень легко перемежалась с жизнью, а радость с горем. Печальные события обращались праздником, тяжелая работа была частью судьбы, а спиртное заменяло все лекарства – заодно служило деньгами и главным средством обмена.

Вокруг было невероятно спокойно – все вновь ушли в поле, оставив вместо себя тишину и одиночество. Не было лишних глаз и на озере – зеркало воды в несколько сотен метров застыло почти без движения, словно осколок неба на земле. Озеро питал широкий ручей, некогда проходивший сквозь запруду и оборачивающийся речкой, но местные перегородили ход реке, отвоевав себе землицу под посевы.

Получилось красиво – в таких местах в прошлом Фила любили возводить изящные, почти игрушечные замки, прямо посреди водоема – с ажурным мостиком шириной в одну карету, высокими шпилями, стенами из белого мрамора и волшебными огнями. Само собой, идея половить рыбу в подобном озере со вполне прагматичной целью – сварить и съесть – раньше в голову аристократа не приходила.