Оливия Кроу и Ледяной Принц (СИ) - Сорокина Дарья - Страница 59

Мониторы гасли один за другим, когда мужчина срывал с себя электроды, оставив только маленький наушник, чтобы продолжать слушать сладкий бред, творящийся в голове у Лив. Она умоляла о поцелуе, и он жадно впился в её губы, вызвав полустон облегчения. После Ол-Холь девушка едва ли верила, что всё будет по-прежнему. Но Ленц знал, что по-прежнему не будет. Будет лучше. Теперь, когда он услышал её, больше никогда не позволит сомнениям взять верх. Как, вообще, мог считать её предательницей? Как ему пришла в голову мысль рискнуть всем ради чёртовой руки и ноги? За Оливию он сердце из груди достанет и будет жить с дешёвым насосом вместо, лишь бы дышала, лишь бы слушать и любить её вечно.

Горячие ладони легли ему на грудь, поздоровались с каждым успевшим полюбиться шрамом, потянули за тугой ремень.

В этот раз механическая рука слушалась гораздо хуже. Ленц долго-долго возился с пряжкой. А когда принялся за крохотные пуговицы штанах Оливии, чуть с ума не сошёл от новой порции безумного возбуждения, нахлынувшей на него. Северянин запустил пальцы в светлые растрёпанные волосы, собрал их в кулак и накрыл мягкие податливые губы новым поцелуем.

Сердцебиение девушки оглушительно отдавало у него в груди и висках. Всего они миг, одно движение, и больше не будет терзаний об Алистере. Она уже не думала о нём, в её мыслях остался только один человек, с которым она мечтала разделить сегодняшнюю страсть и всю оставшуюся жизнь.

— Я люблю тебя, Оливия Кроу, — Ленц осторожно подался вперёд и через секунду услышал пронзительный крик у себя в голове:

— ОНА МЕРТВА!

Он вздрогнул, обернулся на дверь, гадая, чьи мысли случайно перехватил. Мужчина не сразу осознал, что кричала, заливающаяся слезами девушка, смотрящая на него чужим, но смутно знакомым взглядом.

— Оливия?

Нет. Не она. Изобретатель уже знал ответ. Передатчик не лгал, ведь он сам собирал чёртов дешифратор.

— Милдред…

Громкий всхлип, от которого в груди болезненно сжалось.

— Простите меня, господин Кнехт. Я не хотела, я не хотела убивать Оливию! Это вышло случайно… Она мертва! Я не слышу её, не слышу… Простите!

Ленц в ужасе отшатнулся и схватился за голову. Разум отказывался верить в случившееся. Ещё секунду назад Лив была жива, любила его думала о нём, хотел его, а теперь бесследно исчезла в тот миг, когда он впервые увидел счастливое будущее для неё, себя и Швицерры.

Он даже не заметил, как открылась дверь кабинета, и бледный Тадэуш Отт на негнущихся ногах подошёл к койке и схватил мужчину за плечо. Северянин медленно повернулся к другу.

— Ленц, мы проиграли. Армада варварских кораблей стоит у самых берегов под мороком. Они ждут приказа и готовы в любой момент начать полномасштабную войну. Это конец.

Смерть Оливии Кроу подписала целой стране смертный приговор. Без её помощи, Кнехт не сможет активировать портал и спасти Швицерру. Да и стоит ли?

Глава девятая

Паровоз протяжно загудел, гремя стальными колёсами по стыкам рельс. Плавное покачивание вагона для аристократов расслабляло и усыпляло. Но они не спали. Все трое.

Кеннет не спускал глаз с Сильвии, а та, прижавшись к Салазару, вцепилась в лацканы рубашки жениха и счастливо улыбалась. О’Шейн боролся с желанием вырвать её из цепких пальцев пепельного, а Кроу задумчиво пялился в испачканное угольной крошкой окно.

Снаружи проносились высокие сосны и ели, присыпанные серым от железнодорожного выхлопа снегом. Чем дальше на север увозил их поезд, тем сильнее бывший Ищейка чувствовал, как лопаются скрепы в душе, установленные Мантиями.

В сознании то и дело мелькали обрывки запертых и, казалось, навсегда потерянных, воспоминаний. Единственное, что связывало их — чистейший снег. Он был повсюду — испарялся в котлах, скрипел под ногами, холодил пальцы. Пальцы, сжимающие окровавленный топор.

Вагон снова качнулся на повороте, Кеннет ощутил себя на койке, разглядывающим собственную ладонь. Старые шрамы, мозоли от рукояти — раньше не придавал им значения, а сейчас мог рассказать, когда и как они появились.

Он не житель Швицерры. Но пришёл с севера. Эта мысль выстрелила в мозгу, ледяным разрядом встряхивая самую душу. О’Шейн рывком поднялся с места. Сильвия обернулась к нему.

— Что случилось? — спросила Дэн, внимательно вглядываясь в лицо бывшего безопасника.

— Я вспомнил, — коротко сообщил мужчина и тут же медленно направился прочь из вагона.

Перед глазами снова и снова вставали картины прошлого. Вот он — борется с соплеменниками на празднике, в кулачном бою зарабатывая главный приз. Следующий кадр — к нему прижимается женщина, красивая, его приз.

Поезд качнулся, а Кеннет увидел новое воспоминание. Та же женщина. Чёрные, как вороново крыло волосы, яркие зелёные глаза. Она прижимается к нему, а он держит окровавленный топор, не подпуская своих же соплеменников к ней.

— Она добыча, вождь! Отдай её нам!

Воспоминание сменяется другим. Снова она, снова обнимает его. На этот раз между ними лежит свёрток. В нём плачет младенец. За стеной шатра, обвешанного шкурами, слышатся торжествующие крики — варвары празднуют рождение сына вождя.

— У меня есть сын, — одними губами прошептал Кеннет, хватаясь за поручень в тамбуре.

— Твоя жена мудрая женщина, вождь, — улыбается… Инга Хансен? — Сразу поняла, что нас нужно выслушать.

— Я не пойду на сделку с врагом! — рычит, сжимая топор, сидящий на полу шатра Кеннет. — Империя падёт под нашей рукой!

Мантия улыбается.

— Ты не знаешь, от чего отказываешься. Конфетку? — протягивает она трёхлетнему сыну вождя алую карамель.

Удар под ноги, Кеннет напряг руку, удерживая равновесие. В нос ударил запах горящего угля. Он снова посреди тамбура. За окном проносится вековой лес.

Мелькнувшая искра за стеклом разрастается, превращаясь в пожар. Стойбище клана полыхает. Растерзанные магией тела объяты пламенем. Белый снег запятнан кровью. Кеннет медленно шагает, как в бреду, всё ещё удерживая на плечах молодую козу, добытую на охоте.

Мужчина опускается на колени перед завёрнутой в меха женой. Она до последнего вздоха сжимала в руках тело сына. Один удар лишил вождя всего, что было ему дорого. Один удар проклятой магии!

Вождь поднимает голову к небу. Вой дикого отчаяния разносится над лесом. Воет Кеннет, стоя на коленях в холодном тамбуре.

— Ты больше не вождь, О’Шейн, — шепчет сквозь редкие зубы старый шаман. — Чёрная женщина дала нам силу. Ты от неё отказался, посмотри, чем всё закончилось. Вождь, лишившийся клана, потерял честь в наших глазах. Теперь нас поведёт Ульрих. Он гораздо умнее тебя, О’Шейн. На следующем совете мы назначим Ульриха из Снежной Стаи верховным вождём. С ним мы сомнём Швицерру!

Качается деревянный настил в тамбуре, качается палуба на корабле. Рыжий гигант на носу вскидывает руку с мечом. Воины объединённых племён кричат, нагнетая ярость. Сегодня они нападут и уничтожат Швицерру.

Мелькает лезвие топора, разбрызгивая кровь, он бежит в первых рядах, вгрызаясь в армию врага.

— Ну же, убейте меня! — рычит Кеннет, обрушивая лезвие на ещё одного швицеррца. — Ну же!

Гнев и ярость застилают глаза. Гремит выстрел, руку дёргает пуля. Пальцы рванули ворот рубашки, в слабом освещении тамбура виден старый белесый шрам на плече. Сюда попал тот стрелок.

— Ну, здравствуй, вождь. Давно не виделись, — улыбается Инга, тут же поворачиваясь в сторону. — Этого на стол. Мантии забирают его! — снова оборачивается к балансирующему на грани беспамятства пленнику. — Добро пожаловать в Ширмхеер, Кеннет О’Шейн.

Под пальцами мужчины заскрипел, ломаясь, поручень. Пелена, скрывавшая прошлое, схлынула. Тяжело поднявшись с колен, вождь повернул голову к окну. Поезд нёс его туда, где всё началось и всё должно закончиться.

Сильвия и не заметила, как тёплые и ласковые объятия с Салазаром сменились обжигающими и страстными. Вроде бы только что мужчина задумчиво смотрел в окно, целуя возлюбленную в макушку, а спустя минуту — уже опустил спиной на сиденье, не забыв установить замок на дверь.