Шолох: Теневые блики (СИ) - Крейн Антонина - Страница 31

Во-первых, вся эта ситуация с Военным ведомством, в которое Кадия шла с такими надеждами и где в итоге играет роль «куколки на страже». Во-вторых, недавно открывшийся в семейном разговоре неожиданный факт — родители не собираются выдавать ее замуж по расчету.

Казалось бы, это хорошая новость, не так ли? А вот фигли.

Раньше Кадия дико боялась мужчин. Точнее, возможных романтических отношений с ними. Когда ей кто-то нравился в детстве, она, как это бывает с пока еще очень маленькими девочками, шла напролом — игриво улыбалась, накручивая на палец локон, признавалась в любви и тут же предлагала нарожать избраннику детей. Маленькие мальчики не ожидали такого напора и обыкновенно пытались перейти на более понятный им язык — например, дергали Кадию за косичку. Примерно тот же процесс по жанру, что и обнюхивание у собак. Но тут у Кадии включались защитные рефлексы, и она начинала избиение противника — он же напал, ну.

Таким образом, еще в детстве Кадию поразила до самого сердца череда любовных неудач, и она стала закономерно чураться мужчин. Чем в большую красавицу она превращалась с годами, тем сложнее оказывались на выходе ее романтические танцы с бубном. Либо она сама пугалась мужчину (даже если он ей нравился) и окружала себя стеной, пока ухажер не решал плюнуть на гиблое дело. Либо, в те дни, когда внутри Кадии пробуждалась смелость, пугались уже сами мужчины — от ее невиданной энергии, прыти и напора.

Потом, в годы наставничества, когда мы начали тусоваться втроем (Кадию-то я знаю с пяти лет), проявился «фактор Дахху», про который я уже упоминала. Это, знаете, очень удобная уловка: влюбиться в того единственного чувака, которого ты не боишься, потому что это твой близкий друг, почти брат. Практично и не страшно. К этой «несчастной любви» можно возвращаться снова и снова, убеждая себя, что только она настоящая, а все остальные попытки — просто «чтобы забыть».

Короче, все это было весьма запутанно и печально, но, при том, как бы «не считалось» с точки зрения будущего. Кадия — одна из дочек главы рода Мчащихся, а род Мчащихся — это самые крутые гены во всем Шолохе после королевских. Естественно, все мы ожидали, что однажды нашу блондинистую бестию выдадут замуж за какую-нибудь большую шишку, и так романтические проблемы сами по себе иссякнут, оставшись только забавными историями ушедшей юности.

Помню тот ужин, когда стало ясно, что простого выхода не будет… Это было в том году. До выпуска от Магиста Орлина оставалось каких-то пару месяцев. Господин Балатон, тот самый, что занимает должность Гласа Короля, пригласил свою дочурку и ее однокурсников, то бишь нас с Дахху, в поместье на выходные. Все было чудесно: мы много катались на лошадях, много загорали и еще больше мечтали о том, какими крутыми станем, как только окунемся в по-настоящему взрослую жизнь. У Кадию был как раз «период Дахху», и мы с ней периодически уединялись, чтобы похихикать на эту тему и подумать, получится ли у них с Дахху все-таки закрутить какой-нибудь роман до того, как ее выдадут замуж. Так закрутить, чтобы Дахху понял, что происходит, желательно.

Вечером весь Дом Мчащихся плюс десяток разнокалиберных гостей собрались за общим ужином. Много говорили о политике — еще бы, в такой семье!.. Естественно, в какой-то момент всеобщее внимание переключилось и на нас троих. Ох, деточки, вы же у старого Орлина учитесь. Ох, смех да и только, он же такой шальной сам раньше был. Ох, молодцы какие, а куда пойдете после выпуска? И тут прозвучало роковое:

— Кадия, душа моя, — улыбнулась величественная мама нашей подруги, — Я буду рада, если в следующий раз ты пригласишь к нам в гости и своего кавалера… Думаю, всем будет приятно увидеть твоего избранника. После выпуска можно будет и свадьбу сыграть.

Я тогда застыла, как глубоководный кальмар, с невсосанными до конца в рот спагетти. Какой такой кавалер? Их у Кадии отродясь не было, это факт. Дахху слегка поперхнулся, ибо почувствовал смутную опасность, и лишь сама виновница этого локального смятения осталась невозмутимой: «Конечно, мамочка!».

Зато сколько потом было рыданий в спальне, ух. Даже вовремя спрятанная под юбку бутылка вишневой настойки не помогала.

— Гддеееееее…яяяяя…..возьмуууу….мужикааааааа…. — билась в конвульсиях Кадия, пока я носилась по комнате туда-сюда в попытках найти то мокрое полотенце, то стопку для наливки, то еще что-нибудь.

— Они хотят, чтоб я сама нашла себе мууууужааааа…. — продолжала утробно выть куда-то в подушку наша бравая вояка. — А я даже парня не могууууу…..

— Все норм, не волнуйся. — Панически успокаивала ее я. — Есть плюсы в этой ситуации. Зато мы теперь точно знаем, что тебе не придется стать стариковой женой. И никто не выдаст тебя замуж в соседнюю страну, например. А найти себе мужа — подумаешь! Этим почти все самостоятельно занимаются. Чем ты хуже?

Хотя, впрочем, понятно было, что Кадия не хуже, а лучше. И мужа ей надо найти такого, чтоб с иголочки. Чтоб весь Дом Мчащихся взвыл от восторга, король Сайнор пожелал немедленно обвенчать влюбленных, а городские газеты только о предстоящей свадьбе и писали — исключительно в восторженных красках. Короче, это политическая задача, и непростая. Точно не для молодой девчонки.

До сих пор не понимаю, за что родители Кадии так с ней поступили! Наверное, они по-настоящему верили в то, что право выбора — это счастье. А по мне, так только лишняя возможность ошибиться.

В общем, закончили тот вечер мы как две раскисшие груши в позаброшенном осеннем саду. Кадия обзавелась шикарными красными пятнами вокруг глаз из-за сотрясавших ее рыданий, я — нервным тиком, моим лучшим другом. Один лишь только Дахху как был немногословен, так и остался, хотя мне привиделся у него какой-то непривычный тремор рук.

С тех пор Кадию переклинило. Она поставила себе четкую задачу: найти подходящего мужа. Дахху не подходил, если что. По нему она продолжала просто тихо страдать. В разговорах Кад стала гораздо чаще касаться таких тем, как одежда, модные места, известные люди, любовные скандалы и так далее. Вечерам в нашей компании она теперь нередко предпочитала светские рауты, а мечты о путешествии в далекий северный Асулен больше не кажутся ей такими привлекательными.

Вот и сейчас — умчала к своей швее так, что только пятки засверкали. Я немного расстроилась, конечно, но промолчала. Зато Пиония подала голос.

— Ах, дружочек, — она покачала головой, коснувшись локтя Дахху, — Удачи тебе с этой раной.

— Какой раной? — ошеломленно переспросил он.

Но к лавочнице уже прискакала веселая стайка новых покупателей, и она предпочла проигнорировать вопрос. Мы с другом переглянулись.

— Она сегодня и со мной говорила загадками, — пожаловалась я. Друг только рукой махнул, — Какие планы на вечер? — спросила я.

— Никаких, — пожал он плечами. — Только хочу зайти в книжный, купить что-нибудь для Карла, а то ему скучно в Лазарете.

— Отлично, тогда я иду с тобой. И, учти, я буду очень много говорить. Сегодня всякое произошло на работе, хочу дружеской поддержки.

— Я тоже буду много говорить, — шутливо пригрозил он. — Решил поспать днем полчасика, и, представляешь, мне приснилось, как сама хранительница Авена читает лекцию срединникам в университете Мудры. Я сам, я сам слышал все! Проснулся — и даже с успехом законспектировал. Там шла речь про необходимый баланс унни и бромы в мире для поддержания пригодных для всего живого условий, и про искры — про то, что даже сами хранители не знают, откуда они берутся, тайна жизни — тайна даже для богов. Причем, знаешь, меня опять сопровождали эти люди в капюшонах: когда Авена говорила что-то на древнем наречии, распространенным в те века, они мне переводили. Тинави, я уже вчера я написал несколько глав «Доронаха». Главная сложность, чую, в том, чтобы проверить потом все факты… Мне бы хотелось, все-таки, чтобы это получилась энциклопедия, а не вольная фантазия. Сейчас я пока уверен лишь в блоках о современной жизни Шолоха — об особенностях менталитета, государственном устройстве, традициях и так далее. Хочется, чтобы историческая часть тоже заслужила доверие читателя.