Арвиальская канва (СИ) - Ахметова Елена - Страница 3

— Талботы все еще тут. Караулят.

Она страдальчески закатила глаза, будто ищейки торчали на в засаде нарочно, чтобы досадить, но покорно поплелась обратно на чердак. Я проводила взглядом ее обманчиво хрупкую фигуру и помассировала виски. Вторая бессонная ночь подряд определенно не пошла мне на пользу.

— Шла бы ты домой, — вздохнул Витор.

— Рано, — я упрямо покачала головой и, не дожидаясь нотаций, пошла на второй этаж.

Здесь располагались номера — пять одинаковых комнат. Шестую я заняла сама, когда дела пошли в гору и мне зачастую приходилось оставаться в гостинице на всю ночь.

Хозяйская комната встретила меня тишиной. Я задернула шторы, попутно выглянув в окно. Экипаж все еще маячил возле пляжного ресторанчика в конце улицы, и пришлось устраивать шоу — раздеться, натянуть ночнушку и погасить свет. И уже потом, в полумраке, убедившись, что с улицы не видно силуэта, наощупь одеться обратно.

А рычаг, открывающий потайную дверь, я могла найти и безо всякого света.

Толстая стеновая панель сухо щелкнула и отъехала в сторону, обнажая нутро: старый кирпич несущей стены, выглядывающий из-под осыпавшейся штукатурки, — и мужчина, одаривший меня такой широкой и искренней улыбкой, как будто не провел последние несколько часов в душных застенках.

— Напомни мне, — устало попросила я, — почему я тебя терплю?

Ланс шагнул вперед, вынудив меня отступить, с наслаждением потянулся и только потом соизволил ответить:

— Потому что я приношу тебе больше прибыли, чем гостиница и все остальные воры, вместе взятые, и ты хочешь знать, где я беру наводки, чтобы продавать их другим.

Против правды не попрешь. Но нервная дрожь, оставшаяся после визита консеквентеров, пусть и предсказанного Лансом, проходить все равно не желала.

— Тебе что, спрятаться больше негде?!

— А еще я соскучился, — интимным шепотом сознался Ланс, снова шагнув вплотную ко мне. — Ты всегда так сверкаешь глазами, когда злишься, как будто у меня за спиной стоит твой сутулый нянь и уже разворачивает заклинание, а я вижу его отблески.

— Когда-нибудь он тебя сожжет, — тоскливо пообещала я ему, попытавшись отступить подальше от него — и наткнувшись на собственную кровать.

— Надеюсь, прежде я успею кое-что тебе продать, — белозубо усмехнулся самый успешный вор Арвиали и распахнул свой запыленный плащ опытным жестом бывалого эксгибициониста.

Под плащом он, разумеется, был одет. Однако я впечатлилась куда больше, чем если бы он попытался ошеломить меня внезапной наготой.

— Ради всего святого, — пробормотала я, недоверчиво проводя пальцами по трем разноцветным косам, выглядывающим из внутренних карманов плаща: даже в таком неприглядном обрамлении обрезанные волосы переливались глубоким, насыщенным цветом, какой бывает только у магов. — Ланс, во что ты ввязался?!

— Да, в общем-то, как обычно. Что скажешь?

Я убрала руку от волос и подняла взгляд. Ланс улыбался — широко и задорно, как довольный удавшейся шкодой мальчишка, и сверкал глазами не хуже меня. Обаятельней — так точно. Но это, как обычно, не слишком-то повлияло на мой ответ.

— Пошел вон.

— Брось, Лави. — Он чуть сощурился, и улыбка из мальчишеской мгновенно превратилась в зловещую и предвкушающую. — Только представь, что сможет получить твой огненный нянь, если отдать ему одну из этих красавиц.

Хуже всего было то, что я и так это представляла. Мультиклассовыми заклинаниями во всем городе могла похвастать разве что леди Форкуад, и, если в гостиницу зайдет кто-то достаточно образованный, чтобы разобраться, что висит у меня над камином…

— Пять лет каторги? — мрачно предположила я.

Ланс склонил голову к плечу и скептически заломил бровь.

— То есть за тот серебряный челнок для гобелена они ему не грозили?

— Челнок, осмелюсь напомнить, был портсигаром сэра Селти, и его уже однозначно никто не опознает. А это…

Одинокий рассветный луч пробрался за шторы, расплескав по обрезанным волосам многоцветные блики. Русая коса вспыхнула расплавленным золотом, бледно-голубая посветлела до оттенка морской пены на волнах, а темно-каштановая, напротив, будто бы потемнела еще сильнее, пока отдельные пряди не слились в единое непроглядно-черное пятно, и я нервно сглотнула.

Нет, если бы он срезал волосы с мертвых, магии бы в них уже не было бы.

— Мне осталось всего полгода, Ланс. — Напоминание об этом заставило меня выпрямить плечи, а его — перестать, наконец, улыбаться. — Я не стану ввязываться в настолько рискованные дела. Мой профиль — информация. Я не стану брать ничего из того, что можно обнаружить. И хватит, ради всего святого, припоминать мне этот шелликотов челнок, без него Витор не смог бы ничего сплести!

— Полгода, — повторил Ланс, проигнорировав тираду про челноки и профили. — Ты так и не передумала? Действительно не собираешься бежать?..

В тайнике за спиной Ланса хранилось ровно восемьдесят пять солидов. Еще пятнадцать — и моей сестре позволят заключить помолвку, не дожидаясь совершеннолетия. Тогда она сможет избежать детдома, сохранить в собственности гостиницу и доброе имя. А я — манн-ви, старшая дочь, обещанная в жертву магическому святилищу, и свое двадцатипятилетие должна встретить в монастыре, если не хочу, чтобы у Брианны были проблемы.

Только повторять все это Лансу было бесполезно: он и так прекрасно знал. Поэтому я только упрямо вздернула подбородок и сжала губы.

Зря.

Когда начинаешь спорить с Лансом, важно помнить одну важную вещь: это шелликотов Шустрый Ланс. Он может в любой момент плюнуть на ожидания, приличия, «сутулого няня» и прочие доводы здравого смысла. Предельно шустро.

В общем, прямо в эти упрямо сжатые губы он меня и поцеловал. Гордо вздернутый подбородок пришелся очень кстати.

Когда тебя крепко обнимают и целуют, как последнюю женщину на свете, ужасно неудобно изображать из себя несгибаемого скупщика краденой информации, знаменитого на всю Арвиаль. Впрочем, даже последнюю женщину на свете никто не рискнул бы запросто толкнуть на кровать, когда внизу дежурит комиссованный маг, со всей яростью своего огненного темперамента ненавидящий мой выбор. А Ланс, разумеется…

В первое мгновение я растерялась и поддалась, позволив уронить себя на постель. Ланс не терял времени даром, лишний раз демонстрируя, что за прошедшие месяцы изучил меня едва ли не лучше, чем я сама. Под уверенным мужским напором мелькнула даже предательская мыслишка, что, в общем-то, расслабиться и получить удовольствие — не такая уж плохая идея. Но две бессонные ночи, недовольный Витор и предстоящий визит Элизы быстро расставили все по своим местам.

Я оттолкнула от себя требовательные мужские руки и, поняв, что Ланс уже успел расстегнуть все пуговицы на блузке и, в общем-то, уже собирался пустить в ход отнюдь не пальцы, от души двинула ему по физиономии. Праведные возмущения по этому поводу привычно пропустила мимо ушей, повторив:

— Пошел вон.

Ланс добавил еще пару непечатных выражений, обреченно потер ноющую челюсть, но только сел на постели, подогнув под себя одну ногу.

— Они детские, — вздохнул он, глядя на меня сверху вниз. — Волосы.

Я приподнялась на локтях. Спорные косы заговорщически выглядывали из-под его распахнутого плаща, даже в полумраке комнаты переливаясь густым, насыщенным, совершенно нечеловеческим цветом.

— Ты что, напал на кадетское общежитие?

А он ухитрился усложнить все одним словом:

— Нет.

Я нахмурилась. Все дети с необычными волосами подлежали военному призыву — их забирали, как только те переставали нуждаться в материнском молоке. Но, судя по длине кос, их владельцам было никак не меньше лет пяти-шести лет…

— Ланс, если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты сообщишь об утаенных магах сам. Иначе я первая продам наводку консеквентерам. Вот этот, брюнет, — я обличительно ткнула пальцем в чернильно-черную косу, — он же сможет ослеплять одним волоском, как только вырастет! А водных магов вечная недостача, а в столице опять прогнозируют засушливое лето! А русый усилитель вообще на вес золота. Их матери хорошо заплатят, ей не придется продавать волосы собственных детей скупщикам краденого, а после начального обучения они смогут навещать ее…