А теперь держи меня (СИ) - Angel-of-Death - Страница 20

— Может, оставим этот разговор на завтра? — предлагает Шторм. — Ещё раз всё обдумаем, составим примерную стратегию, а после уже будем разбираться, кого втягивать, а кого нет.

— Я согласна, — киваю я.

Миша пожимает плечом, и я как-то не вижу в его глазах особого энтузиазма. Такое чувство, что ему вообще всё равно. Он будто пустой. Словно тело находится здесь, а разум где-то далеко. Хотя, может быть, я просто плохо его знаю? Надо будет потом поговорить с Егором на этот счёт, вдруг он заметил какие-то изменения в Кузнецове.

Одно радует: парень жив, и теперь Маша перестанет страдать из-за него. Хоть какой-то плюс в этой ситуации…

19

killedmyself — resting place

Флешбэк 6.

Бесконечные дни в серой душной квартире сводят с ума. На улицу мы не выходим, лишь Рома и Таран, чтобы сходить в магазин или раздобыть нужные вещи для нашего путешествия в Москву. Андрей говорит, что самое страшное — пережить ближайшие дни и добраться до мегаполиса. Дальше должно быть легче. Если Арчи не сможет нас выследить до того, как мы прибудем в конечную точку, то, значит, всё будет отлично.

Но я прекрасно вижу, что «отлично» уж точно не будет.

Маша ни с кем не разговаривает, постоянно зависая в ноутбуке и просматривая свои совместные фотографии с Мишей.

Матвея ломает. Он сидит привязанный к батарее в запертой комнате и орёт. Иногда скулит, блюёт, ноет, плачет. Порой его трясёт. Если посчастливится, то сможет провалиться в сон. Андрей говорит, что его нужно либо спихнуть в лечебницу, либо вообще бросить где-нибудь вдали отсюда, иначе он всё подпортит. У Матвея в голове лишь одна мысль: «доза».

Егор против. Из-за этого он с Андреем часто скандалит. Один раз Шторм даже чуть не сломал Тарану нос: разозлился и со всей силы ударил кулаком в лицо — кровь заляпала футболку бедняги, и тому пришлось просидеть почти полчаса на пару с замороженной курицей.

Кристина раздражает своей безмятежностью: делает вид, что на курорте. Курит, пьёт виски и, кажется, трахается с Ромой. Но я не уверена.

Андрей строит из себя лидера. Мол, делайте так, как я вам говорю, и тогда спасётесь. Рома почти всегда молчит, потакая Тарану.

Егор лезет на стенку. Сидеть взаперти столько времени явно не для него. Парень постоянно тренируется: отжимается, отрабатывает удары, дерётся с невидимым противником.

Я же, кажется, застываю в пространстве. Время и события проносятся мимо меня с невероятной скоростью, а я просто стою и смотрю, не в силах понять, что происходит. Когда моя остановка? Когда мне выходить?

— Она теперь ещё и пьёт! — цокает языком Шторм, заходя на кухню.

Я курю, стоя возле открытого окна.

— Кто? — не понимаю я.

— Маша, кто, — тянет Егор, заглядывая в холодильник. Достаёт оттуда банку с соком и начинает пить прямо из горлышка. — Сидит там на балконе со своим ноутом и с бутылкой виски. Так и гляди выбросится.

— М, — отворачиваюсь, рассматривая детскую площадку под окнами дома.

Там бегают дети, девушка гуляет с собакой. Парни кричат, смеются. Включается сигнализация от машины, кто-то взвизгивает.

— Хотел комп взять, посмотреть что-нибудь. Сообщения проверить, может, что новенького узнал бы, — жалуется парень. — А она как упёрлась, мол, хрен ты ноут получишь, так спорить даже бесполезно. Может, ты поговоришь с ней, а?

Я пожимаю плечом. Разговаривать с сестрой не хочется, потому что толку от этого всё равно не будет. Да и не знаю, что ей сказать. Понятия не имею, что говорят людям, которые потеряли своих любимых.

— Ну, правда, — он встаёт рядом со мной, теребя в руках банку. Слышу, как остатки сока бьются о внутренние стенки своей тюрьмы. — Это уже не смешно. Я, конечно, всё понимаю, но комп-то один у нас на всех.

— Попроси Тарана принести ещё один, — бурчу я.

— Просил, — Шторм кривится. — Сказал, что другого нет. Все деньги рассчитаны по копейкам.

Я затягиваюсь, косясь в сторону парня. Он смотрит куда-то на другое здание, будто пытаясь найти в окнах какого-нибудь человека, который мог бы следить за нами. У него уставший вид, как у человека, который несколько месяцев не выходил на улицу и не видел дневного света.

Брови сдвинуты, нос прямой и аккуратный, влажные губы, лёгкая щетина, уже слишком отросшие волосы. Глаза лишь всё-такие же. Голубые-голубые. Пронзительные, словно у Дьявола. Я вспоминаю, с какой любовью они смотрели на меня когда-то давно, и боль неприятно колет в области сердца.

Шторм замечает мой взгляд и поворачивается ко мне — я поспешно отворачиваюсь.

— Я поговорю с ней, — бормочу я, пытаясь скрыть своё… разочарование? Или смущение? Или и то, и другое? — Но ничего не обещаю.

— Спасибо! — Егор залпом допивает остатки сока.

— Да пока не за что.

Парень толкает меня в бок локтём, пытаясь приободрить, но вместо желанного эффекта меня неожиданно пробирает жар, и я замираю, буквально задыхаясь. Сильно сжимаю пальцами фильтр сигареты — пепел падает на подоконник, но я не обращаю на него внимания.

Егор отходит в сторону. Выбрасывает банку в мусорное ведро под раковиной и устало садится на диванчик. Включается телевизор. Я прикрываю глаза и медленно выдыхаю, стараясь не подавать виду, что со мной что-то не так. Осторожно тушу окурок, смахиваю с подоконника пепел и выбрасываю в пепельницу.

Поговорить с Машей, значит? Ну, ладно.

Я не смотрю на Шторма, направляясь к выходу. Прохожу мимо запертой комнаты Матвея, но там тишина. Неохотно заглядываю в комнату сестры, которую та оккупировала с самого нашего приезда. Здесь душно, темно из-за занавешенных штор и пыльно. Осмотревшись, я пересекаю комнату, осторожно заглядываю за шторы, открываю дверь и выхожу на балкон.

Маша сидит в углу на полу с ноутом в руках. Рядом с ней стоит полупустая бутылка с виски. Сестра смотрит на меня так, словно я собираюсь забрать у неё самую важную вещь в жизни. Я пытаюсь улыбнуться, но у меня получается плохо.

— Привет, — говорю я.

— Ноут не отдам, — её голос хриплый, синяки под глазами, красные глаза и грязные растрёпанные волосы. Она похожа на алкоголичку.

— Да я… — вздыхаю и облокачиваюсь на перила балкона, осматривая город. Здесь тихо и спокойно. — Как дела?

Маша не отвечает. Краем глаза вижу, как она делает два глотка и даже не морщится. Её взгляд направлен на экран ноутбука, и я вдруг понимаю, что ни черта она мне его не отдаст, да и разговаривать со мной тоже не станет.

Несколько минут мы молчим, и я уже собираюсь оставить сестру в покое, но девушка неожиданно прокашливается. Она поворачивает ко мне ноут, показывая что-то, и я вижу фотографию Миши. Старую, сделанную лет пять назад ещё до того, как сестра познакомилась с ним.

— Помнишь, — спрашивает Маша. — Я тебе показывала эту фотку, когда впервые рассказывала о нём?

Я кривлюсь. Если честно, то смутно это припоминаю. Вроде бы, что-то такое и было, а, может быть, это просто мои фантазии.

— Ага, — вру я. — Помню. Я ещё не могла определиться, симпатичный он или же нет.

— Да, — Маша грустно улыбается, вспоминая прошлое. — Он был тем ещё придурком.

Я не знаю, что на это нужно ответить. Я совсем не знала Мишу, чтобы говорить о нём с уверенностью какие-то вещи.

— Как вы сошлись? — вдруг спрашиваю я. — Ну. Вы же, вроде расстались за несколько месяцев до того, как я уехала в Питер.

Сестра снова делает глоток виски и громко ставит бутылку на пол, поворачивая ноут обратно к себе. Больше я не вижу лицо Кузнецова. Мне на мгновение кажется, что Маша не хочет рассказывать такие подробности, но я ошибаюсь, потому что забываю, что сестре нужно много времени, чтобы собраться с мыслями. Она всегда была медлительной, а в таком состоянии тем более.

— Миша познакомил меня со своим другом. Новеньким из команды. Артёмом. Мы замутили, я начала заниматься страйкболом вместе с ними. А примерно через пару лет Тёма начал ревновать меня, думал, что я снова сплю с Кузнецом, — Маша откидывается назад и прикрывает глаза, затем медленно открывает их. — Начались мозгоёбства, скандалы, ссоры. Я буквально жила на работе, не хотела вообще домой возвращаться. А потом бросила его, потому что не могла больше выносить всего этого дерьма. А дальше как-то получилось, что мы снова сошлись с Мишей и замутили. А Тёма обиделся и ушёл из команды.