Совершенная мечта (СИ) - "Аграфена" - Страница 25

Он не сделал ни малейшей попытки прикоснуться ко мне или хотя бы приблизиться, просто направился к стене из огромных деревьев, уверенный, что я пойду следом.

— Ты со мной не собираешься перемещаться?

— Я думаю, незачем.

Вот, значит, как? То была очень нужна, типа жена моя и никуда не денешься, а теперь даже смотреть на меня не хочет.

Ну и подумаешь. Мне же лучше. Но какая-то неправильность происходящего тревожила и настораживала. Если он раньше говорил, что рисунок на моем запястье не смывается и не стирается, что означает нерасторжимость брака, то я, что же, так и останусь его женой, а он мне мужем?

— Послушай, Павел, — окликнула, бегом догоняя отошедшего на несколько шагов уже почти не мужа. — А как…?

Вдруг послышался резкий щелчок, а вслед за ним — тихий перезвон. Павел достал из кармана небольшую квадратную пластинку и провел по ней ладонью. Пластинка засветилась мягким бежевым светом.

— Наридис? — раздался веселый мужской голос. Он звучал четко и громко, как будто его обладатель стоял совсем рядом. — Это тебя там принесло, дружище?

— Да, Слай, это я, — подтвердил блондин.

— А почему до сих пор не пересек контур? Защита уже несколько минут назад отметила твое появление. Что-то произошло?

— Нет, ничего такого, о чем я должен докладывать. Просто я прибыл не один.

— Неужели? — хохотнул невидимый собеседник, — только не говори, что тебе наконец удалось затянуть сюда свою несговорчивую девицу.

— Слай, — голос Павла стал холоднее арктического льда, — это не твое дело.

— Что ж ты за мужик, Наридис, если не в состоянии справиться со своей парой? — подшучивал парень. — Вот уж не думал, что…

— Слай, — убийственный тон, от которого у меня мороз прошел по коже, заставил наконец замолчать любителя поболтать, — еще одно слово, и я вызову тебя на поединок у последней черты.

В ответ — ни слова. И даже мне стало ясно, что речь идет не об игре в шахматы.

На несколько секунд воцарилась гнетущая тишина. Казалось, даже сама природа замерла в ожидании реакции невидимого собеседника Павла.

Я стояла ни жива ни мертва. Блондин же неподвижно уставился на светящийся аналог земного телефона. А потом пластинка просто погасла.

Павел шумно выдохнул и, не даже не взглянув на меня, положил переговорное устройство в карман и возобновил движение. Понятно, что я отправилась следом. Ему и оглядываться не нужно было, чтобы в этом убедиться. Он и не оглядывался.

Подобное обращение вроде бы и не должно было меня задевать, ведь я столько раз требовала, чтобы он оставил меня в покое, но задевало и очень сильно. А почему, спрашивается? Он же делает сейчас как раз то, что я хотела — собирается отправить меня домой и больше не мозолить мне глаза.

Но, все-таки, как же быть с тем, что он мой муж? Он так и будет считать меня своей женой и больше не вступит в брак? А я? Как мне быть? Не сейчас, но в ближайшем будущем, я была бы не против, чтобы у меня появилась маленькая принцесса. От сына я тоже не отказалась бы и любила бы его не меньше, но девочка, крохотная куколка, частичка тебя самой — это мечта любой женщины.

Правда, есть одна небольшая проблемка, но я ее со временем решу. Найдется же, в конце концов, мужчина, с которым мне не будет противно разделить постель.

«Ох! — взорвалась у меня в мозгу невероятная догадка. — А ведь он, похоже, уже нашелся!»

Если Павел — оборотень, и я, как выяснилось, — тоже, вот и отгадка нашлась, почему я не хотела ни с кем из парней заниматься любовью, а Макса вообще лишила уверенности в своих сексуальных способностях.

Тот женский праздник 8 Марта мы отмечали дружной компанией: я с Максимом, Лелька с Серегой (тогда она с ним встречалась) и две Лелькины одноклассницы с одним парнем на двоих, которые пока еще не определились, кому из них он нужнее.

Было весело и интересно: танцы до упаду, смешные конкурсы и песни до хрипоты. Алкоголь в меру, только для поддержания традиций и праздничного настроения.

Немного выпив, Макс осмелел и предложил провести ночь с ним, а я согласилась. Парень мне нравился, и тем непонятнее стало для меня то, что произошло у него дома. До постели мы так и не добрались: сразу в коридоре, быстро захлопнув дверь, Макс решительно притянул меня к своей груди и накрыл своими губами мои в жарком и требовательном поцелуе.

Сначала мне нравилось его нетерпение, горячие губы, нежно ласкающие руки… И вдруг все вмиг изменилось. Пальцы, лихорадочно стягивающие с меня одежду, стали казаться холодными и липкими, от жаркого дыхания парня защекотало в носу, а его поцелуи стали неприятными, и весь он сделался мне просто противен.

Я попыталась побороть чувство брезгливости, но у меня ничего не вышло. Еле оттолкнула разгоряченного парня, который вызывал уже самое настоящее отвращение. Макс даже сначала не понял, что я сопротивляюсь, настолько был уже на взводе. А потом заказала такси и, приводя на ходу в порядок одежду, рванула на выход. Так ничего и не объяснив ошарашенному парню, который от растерянности даже не пытался меня задержать.

Пока вспоминала этот неприятный эпизод, Павел приблизился к двум деревьям, которые стояли по обе стороны дороги как часовые.

А дальше… я остановилась и протерла глаза. Не бывает! Такого не бывает, просто потому, что не может быть!

Пашка поднял правую руку и приветливо помахал ею, как будто кому-то из знакомых. И эти две махины, именуемые в моем мире деревьями, зашевелились, их огромные боковые ветви, зашелестев листвой, прижались к деревянной Труди", и зеленые исполины важно поклонились.

Усе! Я в инфаркте!

Глава 8

Пока я заворожено смотрела на развернувшееся перед моими глазами величественное действо, Пашка подошел ко мне и сказал:

— Вика, возьми меня за руку, иначе защитный контур тебя не пропустит.

Машинально ткнула пальцами в широко раскрытую мужскую ладонь, которая тут же сомкнулась, крепко захватив мою кисть в плен. Куда там было обращать внимание, если в это время ветвистые исполины, поскрипывая и похрустывая ветвями, начали неторопливо выпрямляться.

С ума сойти! Сколько жить буду, такое зрелище не забуду. Но, как оказалось, представление еще не закончилось — ближайшие зеленые стражи начали поворачиваться вокруг своей оси и встали, если бы это были люди, сказала бы, что вполоборота. А несколько деревьев позади них раздвинулись в разные стороны и открыли дорогу. Вот это защита! Интересно, они горят, эти лесные стражники?

— Нет.

— Что? — не поняла я. Потом только сообразила, что произнесла это вслух.

— Они не горят, — губы Пашки чуть изогнулись в намеке на улыбку. Никак перебесился уже? Снизошел к диалогу?

— Павел, — неуверенно начала я.

— Что, малышка?

О! Прогресс очевиден.

— Возможно, ты ошибаешься, и я вовсе никакого отношения не имею к оборотням?

Скептически приподнятая бровь блондина без слов дала понять, что мой вопрос считают, по крайней мере, странным, если не сказать похуже.

— Нет, ну в самом деле, мог же ты ошибиться?

— Не мог, к сожалению. Ты — дочь Веридэ.

— И что с того? Возможно, она обычный человек и понятия не имеет, что бывают и другие формы жизни?

— Вика, — вздохнул Павел, и легонько потянул меня по дороге, — я понимаю твое желание отрицать непонятное, но, тут уж поверь мне — я знаю, о чем говорю.

— Лучше бы не знал, — расстроено ответила и замолчала. У меня начала болеть голова, что неудивительно при таких-то психологических нагрузках на мой бедный, беззащитный мозг.

Из моего горла вырвался непроизвольный стон. Остановилась и потерла пальцами висок.

— Кто хоть я?

— В каком смысле, кто?

— Ну, кроме того, что человек?

— Ну, ты даешь, Виктория! Могла бы и догадаться, что мы с Веридэ из одного клана.

— Так я… — челюсть у меня уронилась от воспоминания, как я удирала от огромного, размером с годовалого теленка, сверкающего клыками волка.