В зоне катастрофы (СИ) - Давыдов Исай - Страница 11

Обо всем этом думалось уже как-то странно спокойно, отрешенно, без страха.

А снег все бил по скафандрам липкими хлопьями, постепенно укутывая людей, укрывая их в белый могильник.

10.

В рот и уши попала вода. Гудзи, отфыркиваясь, приподнял голову, открыл глаза. Где-то очень высоко, в густом сумраке, висело яснозвездное, словно нарисованное небо. Показалось, что лежит он на дне какой-то высокой, цилиндроподобной емкости, метров трех по диаметру. Причем, лежит совершенно обнаженный, в теплой воде. Попробовал шевельнуться — получилось. Полуневесомое тело подчинилось совсем легко. Тут же Гудзи ощутил чуть заметное, весьма приятное покалывание. Похоже, самое мрачное уже позади. Вне сомнений; жизнь в его тело вернули неведомые существа с космолета.

Но где Малыш?

Эта мысль в доли секунда пронзила мозг и подавила радость спасения.

Гудзи заметался в теплой воде, пытаясь нащупать рядом Малыша. Однако рядом никого не оказалось, Гудзи стал громко звать сына. Почти тотчас над емкостью возникло небольшое свечение, а затем что-то зависло. Гудзи без труда различил изогнутый раздвоенный хобот, который завершал узкую морду с жабрами. Это отталкивающее, уже знакомое сочетание слона и рыбины протрубило нечто невнятное и убралось, оставив человека наедине с кругом звездного неба и невеселыми мыслями.

«Похоже, те самые чудища, — подумал Гудзи. — Которых видели мы с Элвином. Когда летали на вертолете… Но почему они здесь? Как перебрались с Беты на Эпсилон? Неужто они разумны?!»

Между тем вода постепенно подогревалась. Со дна все чаще и чаще устремлялись вверх пузырьки. Одни обволакивали тело, другие, минуя его, летели прямо к поверхности и бесшумно лопались. Чуть вогнутое днище, на котором лежал Гудзи, становилось все горячей. Казалось, что вода медленно превращается в кипяток. Но вот она уже раздирает кожу, впивается в каждую частичку тела, заставляет глаза вылезать из орбит.

«Так они же варят меня заживо, эти чудища?» — вдруг понимает Гудзи, и крик невыносимого ужаса вырывается из груди.

И тут же боль исчезает. И вода вновь становится приятно теплой, а в теле появляется какая-то необыкновенная легкость.

И высоко над собой Гудзи слышит гнусавые голоса:

— Думаешь, сварился карвел, Юл?

— Не умею знать, но умею попробовать, дорогое могучее существо.

— А соли подсыпал?

— И верно — забыл, дорогое могучее существо. Сейчас!

— Жаль только, что он без крылышек. Уж как люблю крылышки? А не оторвал ли я их, когда снимал с него скорлупку?

— Крылышек не имелось вовсе, дорогое могучее существо. Я вот все хотел узнать: не обойдемся ли мы без этого убийства?

— Приготовление обеда — убийство? Ему все равно помирать, Юл… Ведь это чудо, что мы на них наткнулись.

— Но карвел с виду вполне разумен. Он мог бы отдать нам массу полезной информации.

— Еще одно слово, и я разобью твои глупые мозги, Юл. И оставлю тебя без обеда. Информацию нам выдаст и детеныш. Много ли нам от них надо?.. А потом тоже пойдет на обед…

Конечно, эти ужасные залетные монстры говорили о Гудзи и Малыше. Выходит, Малыш жив? Где же он?.. Попали к людоедам? Как мореплаватель Кук?.. Только почему без перевода понятна их речь? Какие-то странно эрудированные людоеды… Запросто шпарят на английском. Да еще с родным флоридским выговором… И межпланетные путешествия совершают… Неужто мутации после взрыва Бетельгейзе сделали каннибалами эти несомненно разумные существа?..

— Малыш! — в ужасе закричал Гудзи.

— Я здесь, папа, — сразу же отозвался мальчик откуда-то сбоку.

— Где мы?

— У своих.

— А этот Юл? И его могучее существо?

— Таких тут нет. Ты бредишь, папа. Не волнуйся. Я тоже бредил, когда меня оттаивали.

— Что с нами произошло, сынок?

— Закоченели. Стали ледышками. Меня отогрели. Теперь — тебя.

— Почему я тебя не вижу?

— Ты в ванне. Она закрыта сверху. Откроют — всех увидишь. Уже скоро.

— Откуда взялись свои?

— Прилетели в звездолете Гулля. «Марлен — один» — помнишь? Нашли его — и прилетели. Он не пострадал от Сверхновой. На нем можно идти домой.

— Значит, мы спасены? Почему же не кричишь «ура»?

— Кричал я, кричал… Но мне сказали, что Гулль погиб. И вся его экспедиция. Их сразила бешеная радиация в начале взрыва… Я тебе все расскажут. Сейчас мама придет. Мы летим домой, папа, домой. На Землю.

Неожиданно для себя Гудзи ощутил не столько радость, сколько глубокое смятение и острую жалость. Стало вдруг невыносимо жалко эту красивую, зеленую и ядовитую сегодня Бету, так и не получившую постоянное название взамен временного. Она породила кошмарных мутантов с хоботами и жабрами, погубила и прогнала людей. Стало жалко даже этот засыпанный снегом, застывший Эпсилон, таящий в себе несметные рудные сокровища, которые и сегодня, и завтра, и еще тысячи лет никому не будут нужны. Когда-то теперь вернутся люди с Земли в эту звездную систему? Сколько тысячелетий пролетит, пока рассосется тут радиация и автоматические зонда будущего доложат об этом землянам? Как далеко убежит до тех пор торопливая Марлен от зловещей зоны катастрофы? Да и куда еще убежит? Вдруг из огня да в полымя? Ведь в том же Орионе, в его «Мече», рождаются сейчас тысячи новых звезд. Астрономы давно называют «Меч Ориона» инкубатором… Землянам там было бы ничуть не уютнее, чем в рукаве Стрельца… Вдруг именно туда направит Марлен свой путь? Тогда уж и думать о ней нечего…

Кто ответит на эти вопросы? Какие дальние потомки Малыша, которым придется решать судьбы будущих космических экспедиций?

Гудзи глубоко, свободно вздохнул. В конце концов это уже не его проблемы. Он пытался сделать то, что мог, — честно и до конца. Не его вина, что не вышло. И теперь он движется домой, на Землю. Пока что — на целые десятки тысячелетий! — там все-таки человеку будет лучше, чем где бы то ни было во Вселенной, Однако, несмотря на это, человечество по-прежнему будет упорно рваться в космос и, перешагивая через любые жертвы, искать да искать себе новый надежный дом.

К сожалению, потом и он окажется временный. Потому что неизбежно будет привязан к какой-нибудь звезде.

А вечных звезд во Вселенной не бывает…